Дорога блестела и бултыхалась, словно мокрые бока плывущей рыбины. Они плыли на глубоководье, чернота впереди все возрастала — густая, мягкая, она волной катилась навстречу. Его машина превратилась в морского гада с выпученными во тьму глазами, скользя бесшумно и сыто. Сам же он маленькой и пугливой рыбкой лежал в утробе чудовища. Было темно, безопасно. Эта игра в рыбу неожиданно затопила ему сердце; с улыбкой, почти прижав лицо к стеклу, он дремал и слушал нежный шепот, едва различимый...
