* * *
Ни о детстве, ни о солнечном детстве,
ни о городе — дымном, сыром и чужом —
о снежинке, на которой такой же Нацентов,
стол и лампа — за окном, будто за рубежом,
где пространства вполне — широка моя родина снега,
только времени нет, запятая и белая боль
забирают меня одного —
перепончатой тенью стрекоз,
крутобровым обрывом реки
забирают с собой.
Потому ни о детстве, ни о городе, ни о реке —
о весне, неизбежной и рыхлой, о седом мотыльке
и том, что оттаяла речь и горчит на моем...