Вы здесь

Радашкевич Александр

Радашкевич Александр Павлович родился в 1950 г. в Оренбурге, вырос в Уфе. В 70-е годы жил и работал в Ленинграде. Эмигрировал в 1978 г. в США, работал в библиотеке Йельского университета (Нью-Хейвен). В 1984 г. перебрался в Париж, где работал редактором в еженедельнике «Русская мысль». В 1991—1997 гг. был личным секретарем Великого князя Владимира Кирилловича и его семьи. Автор 12 книг поэзии, прозы и переводов. Член Союза российских писателей и Союза писателей XXI века, официальный представитель Международной федерации русскоязычных писателей во Франции. Стихи переведены на английский, французский, немецкий, сербский, болгарский и арабский языки. Живет в Париже.

Публикации автора:

«Я выучил уроки бытия…» / Поэзия : №09 - сентябрь 2019

Нескладное

Не будет ни писем, ни песен, и смоют полнеба дожди,

какой-нибудь сломанный лучик помянет родное окно.

Смотри, осыпается время с гравюрно чернеющих крон.

Врастая в зеркальные латы собезначальных одиночеств,

мы смотрим, уже не мигая, друг другу в пустые глаза…

Мне так любо тебя не любить, держать у замшевого сердца

и верить в утренние ласки и блики на птичьих устах,

скупать обратные билеты в краеугольные края, умножая

аркады столетий на краю отрешенных небес, и знать,

что все, кто...

«Россияния вместо России...» / Поэзия : №03 - март 2007

БЫВАЕТ
Бывает, смотришь: дерево, берег, река,
прожилки чёрные ветвей в беззначном
небе и мимо пробежавшая собака, не
видящая нас в упор, и чья-то кожаная
там, за речкой студенистою, спина...
Что делаем мы здесь? И как сюда попали?
Надолго ли? И знаем кровно и неоспоримо,
что этот мир захлопнутый — не наш,
что мы случайно здесь, нечаянно,
как заблудились, и всякая означенная
вещь живёт здесь мимо нас и умирает.
Что мы — не мы, но кто-то, где-то и
когда-то, где место нам и где нам
время, где...

«Рвемся недвижно и обреченно...» / Поэзия : №06 - июнь 2005

НУ ВОТ

Ну вот и откружили, тётя Лида, вы свой Большой, свой
чёрно-белый вальс: и брови хвостиком мышиным, и губы
в три лепестка, под Чио-Чио-сан, и Сталин на медалях
дяди Коли. Теперь не поменять мне стёртую руслановским
отчаяньем иголку, чтоб ворковал фокстрот послевоенный
трофейно-ресторанно-беломорно: Я вас любила в тот
прощальный вечер — за вашу нежную любовь к другой.

Что ж, офицерская жена, под «Брызги шампанского»,
«Челиту», «Мишку» и «Манон», пари в единственном
зелёном шёлковом забытом...

100-летие «Сибирских огней»