* * *
Январь, этот белый и длинный пустырь,
Меня изводил бесконечьем,
Пока не окликнул однажды снегирь,
К окну прилетевший под вечер.
Горел темно-красный фонарь на груди,
Он пробовал нужные ноты,
Потом по карнизу отважно ходил,
Туда и назад — с разворотом…
Потом он играл? Или нет… Говорил…
И сумерки нас окружали,
Когда он под флейту слова находил,
Одетые русскою жалью.
И все отступало: и годы, и боль,
Теплели морозные ветры,
И снился ночами ковыль голубой
И сенокосное лето…
Меняя цвета...
