Борис КРИВОГОРНИЦЫН


БЕССМЕРТИЕ


Каждый человек в течение своей жизни не единожды задумывается над вопросом своего земного бытия, пытаясь в той или ином мере постигнуть суть проблемы смерти и бессмертия. Менее привлекательна здесь тема кончины; она безотрадна и не несет нам успокоения, но зато предвосхищает все помыслы о бессмертии, а этой обворожительной идее человечество приносит в жертву века и тысячелетия, — всю разумную историю своего существования.
Есть ли объективная база у этой столь желанной для всех идеи? Нет. Она целиком основывается на нашем воображении. Единственным доказательством ее реального воплощения могло бы служить возвращение с того света в нашу клокочущую жизнь хоть одного представителя из сонма почивших, но такого факта еще никогда не наблюдалось среди живущих в нашей земной обители.
Так называемая клиническая смерть и многочисленные примеры успешного выхода из нее отдельных счастливчиков рода человеческого не могут удовлетворить и убедить наиболее здравомыслящую его часть в том, что подобные случаи и есть отражение чувств и ощущений вечно упокоившихся наших сородичей.
Наивное и сладко-притягательное заблуждение. Это всего лишь одно из редких состояний живого человека, когда под действием болезни или внешних неблагоприятных обстоятельств у него на некоторое время притухают в большей или меньшей степени все жизненные функции, но животворный огонек продолжает тлеть под пеплом временного забвенья в том же качественном обрамлении, которое свойственно всему живому. Настоящая физическая смерть тушит костер жизни бесповоротно и окончательно, и человек переходит в новое качественное состояние, приравниваясь к неодушевленному миру и становясь его неотъемлемой частью. Видения же на клиническом одре сходны по своей сути со сновидениями, потому что физиолого-биохимическая основа у них одна и та же.
По разному решают люди эту проблему для себя. Завиднее всего судьба истинно верующих: сознание реального существования Бога дает им силы с оптимизмом смотреть в будущее, которое открывает... смерть. Да, как ни странно это звучит для атеистического уха, смерть воспринимается некоторыми людьми не как злой рок, отнимающий у них самое дорогое — жизнь, а как неизбежный акт, освобождающий их от телесной оболочки, после чего наступает вполне реальное инобытие, — светлое, счастливое и вечное. Это, конечно, в том случае, если земная жизнь прошла по законам доброты и справедливости. Глубина религиозного чувства выступает здесь как мерило высоконравственного деяния; первое определяет содержание второго.
Надо ли эту веру осуждать, подвергать сомнению или, того хуже, издеваться над ней, что нередко наблюдается со стороны приверженцев материалистического воззрения? Доброты и справедливости катастрофически не хватает на нашей голубой планете, поэтому необходимо использовать самые разнообразные пути и способы, ведущие к накоплению этого бесценного духовного капитала среди людского сообщества. Если вера в Бога подвигает человека на добрые свершения, если благодаря ее милосердие и любовь к собратьям по разуму становится основополагающим чувством, — разве этого недостаточно для того, чтобы признать такого человека великим и совершенным.
Истинное величие личности определяется не несметными материальными богатствами и не высотой политического Олимпа, а добрыми и нравственно безупречными делами в обыденной повседневной жизни. Вот кто велик перед Богом, хотя и не заметен зачастую в общем людском потоке. Негоже только, повторяю, третировать и охаивать искренние чувства верующих с высоты наших довольно-таки нетерпимых материалистических и научных представлений, Надо всегда помнить ту общепризнанную наработку человеческой мысли, которая утверждает, что ни опровергнуть и ни доказать существование Бога невозможно. Более крепкого фундамента для верующих не найти. Выбивать же его из-под их ног означает насильственно навязывать им свои взгляды и представления.
Можно позавидовать и другой категории лиц, тоже достаточно твердо определившихся в вопросе смерти и бессмертия. Это закоренелые, непоколебимые атеисты, платформа которых сформировалась благодаря широким научным знаниям или за счет стихийного материалистического взгляда на окружающую действительность. Для них все просто: смерть — абсолютные конец жизни индивидуума с потерей навсегда чувств и разума и с переходом телесной оболочки в лоно неодушевленной материи. О бессмертии жизненного начала «за гранью смертельного круга» говорить тут вообще не приходится: все это блажь и нелепость. Позиция выигрышная, потому что задумываться над тем, чего не предотвратить и не объяснить толком невозможно есть напрасная трата сил и времени. Нравственное обеспечение может быть здесь всяким: от совершенного до самого превратного.
Таким образом, носителей добронравия рождает как истинная вера, так и истинное безверие.
Подавляющее же большинство людей не принадлежит к этим крайним течениям, представляя собой полуверующую и полуатеистическую публику. Им хотелось бы верить и в Бога, и в бессмертие, но жизнь не дает убедительных свидетельств в пользу того, чтобы утешиться столь заманчивой перспективой. И эта мировоззренческая неопределенность в вопросе смерти и бессмертия накладывает существенный негативный отпечаток на все стороны человеческого бытия.
Только разрешив на объективном основе данную проблему, можно определиться с целые и смыслом жизни каждого из нас: цель должна быть высокой, смысл глубоким, — лишь такой жизненным исход достоин бесценного дара, которым природа наградила нас в лице всемогущего разума. Именно отсутствие цели в жизни у большинства людей, — цели, повторяю, достойной нашего великого и могучего разума, — делает убогим и малопочтенным наше земное существование, особенно в нынешнее, казалось бы, цивилизованное время.
Сказать можно больше: проблема смерти и бессмертия — основной вопрос философии. И не какого-то ее течения идеалистического толка, а самого что ни на есть здорового и ядреного диалектического материализма. Широко известный постулат о том, что основной вопрос философии есть разрешение «спора» о первичности или вторичности материи и духа, к настоящему времени явно устарел и снят, по существу, в повестки дня современными научными знаниями.
Ибо дух есть не что иное, как проявление энергетического
импульса, рожденного благодаря совместным усилиям поля и вещества (фоном служит живая человеческая природа), — этих неразделимых и взаимообуславливаемых сущностей материальной субстанции. Идеальное — материально! Отрицать сегодня данное положение могут лишь приверженцы архидогматического мышления. Мозг — генератор идеи, волна — материальное ее воплощение. Объективный взгляд необходим здесь, как воздух, потому что он помогает сформировать адекватное историческому моменту мировоззрение, служащее нравственном основой нашего бытия. Требование одно: жизнь человека должна быть наполнена благородным содержанием.
Что же дает нам объективная точка зрения по этой не подлежащей окончательному разрешению проблеме? Можно ли почерпнуть в ней вожделенное успокоение нашему смущенному духу?
Абсолютная взаимообусловленность вещества и поля говорит о том, что этих две разновидности материальной субстанции не могут существовать друг без друга: вещество рождает поле, поле превращается в вещество. На уровне микромира каждой элементарной частице вещества соответствует строго определенный энергетическим импульс, и их единство — изначальная суть материального мира. Этот неизбежным и неопровержимый вывод лишает всяких оснований разговоры и суждения о том, что после смерти человека его дух в каком-то неизъяснимо-загадочном состоянии может самостоятельно существовать вне телесной оболочки бесконечно долгое время, обеспечивая таким образом бессмертие индивидуума. Глубокая вера в Бога и в потустороннею жизнь снимает для отдельных лиц эту объективную физическую преграду, и сладкая иллюзия становится нормой жизни для ревнителей культового миросозерцания .
При благородстве чувств и действий такая самореализация духовных и физических сил человека не вызывает осуждения: высоконравственный жест приемлем в любой форме. Но речь сейчас не о верующих, а о не определившемся в мировоззренческом отношении подавляющем большинстве. Дает ли эта голая правда и неподкупная физика любознательному уму хоть один шанс из тысячи, чтобы в самом скромном выражении удовлетворить наши запросы относительно бессмертия пресловутой самости? Нет, не дает. Дух и плоть едины и в небытие переходят в свой срок целиком и полностью.
Сегодня основная масса людей почивает на платформе индивидуализма — таков, к сожалению, менталитет современной цивилизации; человечество лишь начинает вызревать для
понимания сути предначертанной ему судьбы, которая высока своим добродетельным потенциалом, но далека еще, как Полярная звезда. Частный интерес заслонил перспективу духовно-нравственного совершенствования. Материальные блага — вот они; короткая, как всполох молнии, жизнь — тоже под рукой. Как согласовать это противоречие между неповторимостью и новосполнимостыо жизненного мгновенья и заманчивой материальной сферой, так приятно восхитительно ублажающей плотский интерес? Только неуемным стремлением как можно глубже увязнуть в стяжании, придав ему по мере возможностей благородные черты и формы. Например, выдать сей рудимент за здравое накопительство. Но успокоения — абсолютного или относительного — как не было, так и нет: блага остаются, а жизнь уходит безвозвратно и безутешно — навсегда. Это мука, а не блаженство, как того желалось и предвиделось.
А может, остановиться в этом беспрерывной суете чрезмерного материального накопительства? Подумать над тем, что такое разум и зачем он нам дан? Ведь именно он в корне отличает нас ото всего одушевленного и неодушевленного мира. И не ему ли одному по силам снять с большинства людей это тяжкое проклятье непостижимого ухода в никуда?
Решим вначале хотя бы простейшее упражнение: что было с нами... до нас? С тобой, со мной, — со всеми. Ведь не без оснований можно утверждать (с небольшой долей погрешности), что сто лет назад никого из нас, ныне живущих и здравствующих на просторах заемного шара, не было и в помине. Откуда же мы взялись и образовались за этот короткий историческим период, — целые миллиарды людей, каждый сам по себе, единственный и неповторимый? Как известно, физика утверждает, что ничто из ничего не возникает, а есть в природе никогда не прекращающийся процесс преобразования одного в другое. Следовательно, неизбежен логический вывод: мы всегда были в реальном мире, только в иной форме, чем в настоящее время. «Всегда» означает не что иное, как вечно. Мы были «рассыпаны» в окружающей действительности на малые материальные крохи, — назовем это реальное физическое состояние нашим бессознательным бытием. Длилось оно долго: столько, сколько существует Вселенная. Благодаря нашим родителям эти малые крохи соединились однажды в единое целое и оно, разрастаясь и разрастаясь, дало миру то самое, что представляет собой каждый из нас. Мы аккумулировали в себе не только энергию матери-земли, но и энергию Солнца и других звезд, свет которых овивает нашу планету со дня ее возникновения. Через эту тонкую материальную связь мы родственны всему космосу. Сознательное наше бытие в качестве человека — лишь мгновенье на фоне вечного бессознательного существования в виде свободном и связанной энергии поля и вещества. Всего лишь краткий миг сознательного бытия, но как он бесконечно нам дорог и ничем не восполним!
Оказывается, вечное наше бессознательное бытие до рождения нисколько нас не радует и не печалит, — его мы как бы даже не замечаем и не признаем, хотя оно не менее реально, чем сознательная жизнь каждого из нас после рождения; в то же время неизбежная перспектива умереть не только пугает и расстраивает, но и предстает для большинства людей как трагедия самого крупного масштаба. Вот он, парадокс из парадоксов: мы равнодушны к нашему вечному бессознательному существованию до рождения, — его как бы нет вообще, — но болезненно чувствительны и предельно пристрастны к такому же вечному бессознательному бытию после кончины, хотя в физическом аспекте оба этих состояния представляют одну и ту же суть. Нам жалко свою плоть, — свои белые косточки, которые в известным момент предаются земле с неизбывной горечью. Однако на фоне того непреложного факта, что и сама Земля через миллионы и миллионы лет тоже исчезнет с лица Вселенной, едва ли стоит так безутешно драматизировать нашу личную трансформацию из одного материального состояния в другое. Исчезают планеты, исчезают звезды, но это не превращение их в ничто, а преобразование в иные формы материальной субстанции; энергетическим потенциал их в космосе остается неизменным, переливаясь в новое качественное состояние. То же самое происходит с каждым из нас, а жизнь лишь дает возможность понять эту непростую диалектику вечного существования.
Легковесное отношение философской мысли к проблеме бессмертия отрицательно сказывается на формировании нашего мировоззрения, которое должно адекватно отражать объективный мир. По-существу эта сторона человеческого бытия отдана на откуп религиозному чувству. Плохо это или хорошо? Если взвесить нравственный капитал человечества, накопленный под влиянием несомненно искаженных представлений о материальном и идеальном, реальном и потустороннем, то ответ на данный вопрос не будет утешительным. Нравственное обеспечение большинства людей более чем сомнительное, и глубинная причина этого кроется в том, что краткий жизненный миг заслонил и вытеснил собой вечностную форму нашего бытия. И философия обязана исправить эту методологическую оплошность.
Для чего нам дана жизнь — носителям разума на планете Земля? В чем здесь состоит интерес матери-природы (оставим пока в стороне собственные интересы)? Он очевиден: природа с помощью разума узнает о своем существовании. Представим себе, что ни в одном из уголков бесконечной Вселенной нет никакого носителя разума, хотя бы в самом примитивнейшем его выражении. Что это означало бы? Неосознанное бытие равнозначно его отсутствию. Можно ли представить отсутствие Вселенной? Нет. Бытие — есть, и кажущееся противоречие разрешается здесь тем положением, что материи без разумного начала нет. Логика развития природы такова, что она с необходимостью приводит к рождению в
ней стихии разума.
Осознание своего бытия — самая высшая форма проявления энергетического потенциала всего материального мира.
Как видим, миссия на человечество возложена высокая: помочь
Вселенной познать самое себя. При этом не следует выпускать из виду, что человечество тоже есть частица этой самом Вселенной и, следовательно, познавая ее, в такой же мере познает и себя. В своем разумном воплощении человечество не вечно. Вселенную же всегда сопровождает разум, ибо осознание своего бытия — атрибутивное свойство материи. Отсюда естественно заключить, что человеческий разум — рядовое событие в просторах Вселенной. Нам неизвестна пока степень насыщенности космоса конкретными носителями разума, в ряду которых дана уникальная возможность находиться и человечеству. Но не будет безосновательным предположение о том, что «цветы» разума на вселенских плантациях не единичны. Одни из них находятся в стадии бутонизации, другие только-только распускаются, третьи благоухают во всем своем великолепии, четвертые отцветают и вянут... И эта последовательная и непрерывная цепь возникновения и исчезновения разума в тех или иных уголках Вселенной такая же неизбежность объективного мира, как и само наличие материальной субстанции.
Итак, разум конкретен; пока нам известен один источник его проявления — человеческий мозг. Расплывчатые представления о витающих во вселенских просторах мировом духе, абсолютном разуме и тому подобных духовных сущностях глобального масштаба не могут быть отнесены к реалиям объективного мира по той простой причине, что нет вещества без поля и, следовательно, нет духа, разума или идеи вне конкретного тела. Возраст человечества настолько еще юн, что не довелось ему пока к настоящему времени соприкоснуться с себе подобиями разумными существами из далеких вселенских глубин, но с возмужанием нашего разума — через столетия или тысячелетия — общения с космическими собратьями по духу невозможно уж будет избежать. Вот тогда и осмыслится в полную силу не только вечная бытийность физического мира, но и бессмертие его разумно-духовных начал.
Но разум не только инструмент самопознания и осознания всего объективного мира. Уже на примере одного человеческого сообщества видно, как безгранично велик его творческий потенциал. На протяжении многих тысячелетий на планете Земля протекает бок о бок эволюция всего природного комплекса и эволюция человеческое мысли. Плоды эволюции разума на сегодняшним день настолько громадны и ощутимы, что по своему удельному весу они уже сравнимы с природными явлениями.
Вот примеры с той и другой стороны: извержение вулкана или землетрясение — взрыв атомной или водородной бомбы; водопад — плотина гидроэлектростанции; озеро или море — искусственное водохранилище и т.д. и т.п. Цивилизация заполонила природное пространство планеты — это бесспорный факт.
А что будет на Земле через тысячу, пять, десять тысяч дет? Трудно представить те возможные преобразования на навей планете, которые способен совершить возмужавший и развернувшийся во всю мощь человеческий ум. В далеких же просторах мироздания есть цивилизации, которые существенно опережают нас в своем прогрессивном развитии. Что дает безбрежному космосу их разум? Так и напрашивается дерзкая и фантастическая мысль: не правит ли всем «балом» во Вселенной разумное начало?
С вышеозначенным величием космических разумов и приходится, как ни странно, согласовывать и соразмерять наш индивидуальный ум, т.е. разум каждого человека. И здесь Вселенную приходится как бы уравновешивать с каждой в отдельности разумной единицей: нет человека — нет Вселенной. Этим-то смерть и отрадна для обыденного неподготовленного в мировоззренческом отношении, ума: она уносит с собой в небытие, в никуда, в безвестность не только сущность человека, но и весь окружающий мир с бесчисленными планетами, звездами и галактиками. Искра разума будто высвечивает на мгновенье из темноты картины действительности, и когда затухает жизнь все вновь погружается в мрачную бездну .
Разум бунтует: он не согласен с положением, что Вселенная остается, а его уже нет. Вот здесь и требуется методологическая помощь нашему уму в осмыслении того не совсем проясненного до сих пор факта, что со смертью нет исчезновения, а есть преобразование. Но восприятие этой истины в полном объеме, понимание и прочувствование ее бездонной глубины дается только в том случае, если человек свободен от эгоистических пут и способен видеть и осознавать соборную природу своего духа. Если такой благодати нет на сердце, ее следует взрастить в себе непременно. Вот чему стоит учиться, учиться и еще раз учиться!
«Без снежинки нет снега, без снега снежинка ничто». Если представить мыслящую снежинку, — что она должна вынести для себя из этой почти философской сентенции? С одной стороны, она может быть вполне довольна собой, точнее, своей ролью, потому что здесь утверждается, что без нее нет снега, т.е. достаточно заметного природного явления: она есть основа его. С другой стороны, снежинка без снега — ничто, с чем тоже невозможно не согласиться, ибо одна пушинка — снега не делает, а вне его ей места в природе нет. Только осознав себя элементарной единицей чего-то целого и общего, можно удовлетвориться мыслью о вечном своем бытие. Для снежинки — снег не предел вечного ее состояния. Снег при таянии превращается в воду, вода испаряется в атмосферу и выпадает на землю дождем, влага поглощается растением, последнее поедается человеком, обеспечивая его энергетику, в том числе и мыслительную деятельность. Как видим, этот простой и достаточно обоснованный с тактической стороны путь вознес сущность снежинки на вершину эволюционной лестницы: ее материальная основа опосредованно вплетается в энергетический потенциал человека, а в качестве мыслительного импульса, высвобождающегося из черепной коробки, может вполне составить компанию энергетике, блуждающей в просторах Вселенной.
Метаморфоза же человеческого бытия гораздо внушительнее космического следа любой снежинки. Но парадокс в том, что не каждого из нас удовлетворяет эта самая метаморфоза, которой в природе подвержено все. Более обворожительна для некоторых из нас другая картина проявления неизбежности, но увы... «неподкупная» неизбежность с непоколебимой последовательностью пробивает в окружающем мире свой абсолютно беспристрастный путь.
Бытие человека можно уподобить горе. Острая вершина ее — это наша сознательная жизнь от рождения до кончины; пологий склон горы на обе стороны (бытие до рождения и после смерти) с постепенным переходом в земную сферу без конца и края — это наше вечное бессознательное существование в иных формах материальной субстанции. Только состояние пика горы устраивает человека, вся остальная колоссальная основа ее — вечностная и изначальная — не удовлетворяет нашей эгоистической природе; мы не признаем ее и с помощью религии создаем искусственные конструкции нашего вечного сознательного бытия в потусторонней сфере.
Эта сомнительная и малоубедительная конструкция из века в век совершенствуется и украшается все новыми и новыми измышлениями о прелестях нашего инобытийного существования, ни на йоту не приближая нас к познанию истинного облика окружающей действительности. Куда продуктивнее для трезвого ума иная игра воображения, основанная на реальных фактах преобразования материального мира. Вечность и беспредельность существования материи дают основание утверждать, что любая целостная ее единица, вне зависимости от физического состояния и размеров, в процессе естественного преобразования ее энергетического, потенциала может видоизменяться в тех, по-существу, безграничных пределах, которыми изначально и атрибутивно наделена вездесущая материальная данность. Т.е. каждый человек, каждый материальный объект, каждая элементарная единица вещества в своих никогда не прекращающихся самопроизвольных перевоплощениях, переплетаясь во всевозможных комбинациях с космической энергетикой, могут быть всем, что есть во Вселенной. Сущность человека в процессе вечностного его бытия может предстать перед лицом окружающей действительности электромагнитной волной во всем многообразии ее энергетического спектра или в качестве любых элементарных частиц вещества, где бы они ни находились: в недрах самых горячих звезд иди на переверни самых холодных планет и астероидов.
Так что любой из нас может с гордостью заявить: «Я — Вселенная!», подчеркивая этим самым свое абсолютное родство и единство со всем реальным миром и признавая бесспорной практическую возможность быть всем, что есть в природе. Жизнь и способность к сознанию как раз и даны человеку для того, чтобы на мгновенье охватить светом разума свою вселенскую сущность и затем спокойно принять неотвратимый переход в вечную форму бессознательного бытия.
В принципе можно утверждать, что любая частица вселенского вещества когда-то неизбежно проходит стадию сознательного существования: вечность мироздания вполне убедительная основа для столь необычного вывода. Вот он вам, вселенский разум, переливающийся из одного материального сосуда в другой, — объективная реальность, куда более достоверная, чем все то, что определено и навязано человечеству как потусторонняя сфера. Непрекращающийся никогда ручеек разума в теле Вселенной, — о чем он говорит? О том, что разум присущ материи, что мироздания без разума нет, что Вселенная разумна.
Но не так просто осознать себя вечной сущностью Вселенной. Недостаточно одного голого и легковесного знания о факте личной трансформации из одного энергетическою состояния в другое. Даже признавая объективный ход физических перевоплощении и заявляя о том, что да, я, как материальная единица, никогда не умираю, одно это не дает еще человеку того глубокого, абсолютного покоя перед лицом той неизбежности, которую мы именуем непривлекательным словом: смерть.
Мудрость в понимании скрытого тождества между живой и неживой нормами нашего бытия открывается только тем людям, которые обременены высоконравственными помыслами, выражающимися в свою очередь, в добронравных действиях и поступках. Лишь духовно чистому человеку доступна благодать знания истины о бессмертии своей сущности и ее единстве
со всем многообразием материального мира. Захламленность нравственной основы человека неблаговидными целями, а то и откровенно отвратительными в отношении других людей действиями, изгоняет из него присудив нашей природе высокий порыв к благой цели. Как физическое тело человека не может быть нормальным и здоровым, если не содержать его в постоянной чистоте для свободного и благотворного омовения струей свежего воздуха, так и нравственная наша чистота не может быть достигнута при эгоистических помыслах к стремлениях: человек становится нравственно нечистоплотен.
Выбора два: с одной стороны, лихорадочная суета в безудержном стремлении как можно больше урвать от материального пирога и постоянный и неодолимый страх неизбежного расставания с ним на пороге естественной трансформации самости, и с другой стороны, мудрое осознание своего космического величия, подвигнутое нравственной чистотой и неукоснительным следованием истинному назначению природы человека на пути ее духовного самосовершенствования. Гоняясь за богатствами и увязая в них по уши или творя другие сомнительные деяния, человек неотвратимо обрывает корни, связующие его с космосом; он становится глух и слеп к своему родству с вселенской сущностью. Так наказывает он себя за эгоизм своих чувств и помыслов, — исчерпывая свое бытие одним земным существованием от рождения и до смерти. Это самое незаметное и самое страшное людское несчастье.
«Большие знания несут с собой большую печаль» сказано в Библии. Многие крупнейшие маяки человеческой мысли на протяжение долгих веков пытались и пытаются до настоящего времени решить проблему смерти и бессмертия. Что заставляло думать над этой сложной и болезненно притягательной темой все новые авторитетные умы из череды сменяющихся поколений?
Конечно же, неудовлетворенность фактом смерти. Неотвратимый конец возмущает человеческий разум, и чем крупнее ум, тем большее неприятие акта ухода из жизни. Разум, особенно в лице весомого и общественно значимого ума, никак не может принять физическую кончину за свидетельство и своего абсолютного исчезновения из реального мира. И правильно делает: он априори как бы смущен верной догадкою о неуничтожимости своей бестелесной сущности.
Но трагедия здесь неизбежна, ибо носитель ума намертво хватается здесь за идею вечной сохранности своего индивидуального разума именно в той форме, которая присуща живому человеку. Т.е. отвергая религиозную сказку о бессмертии в потустороннем мире всей сущности человека, заслуживающей за свое земное поведение рай или ад, бунтующему уму все же хотелось бы сохранить на веки вечные свое «неповторимое лицо» в том целостном, духовно оформленном состоянии, которое характерно для личности в ее земном физически здоровом воплощении. Не перешедшие через этот эгоизм лица страждут покоя всю жизнь и не находя его, с мятежным духом оканчивают свое
земное существование. Если бунтующий ум укрощен и раздумья над своей космической сущностью увенчались успехом (достигнуто понимание и чувствование абсолютного единства с мирозданием) — есть повод для поздравления и для доброй, здоровой зависти. Ведь большой ум зачастую не расположен ощущать себя частью целого: он эгоистичен из-за своей естественной значимости, из-за своих претензий определять или навязывать другим не всегда благо пристойные цели.
Гораздо с меньшими сомнениями, тревогами и волнениями встречают окончание своего жизненного пути простые люди, особенно те, кто не запятнал свою совесть даже самыми малыми неблаговидными проступками. Есть среди них настоящие образцы духовно-нравственной чистоты, которые и в мыслях никому не пожелает зла и прежде чем ступить по земле, посмотрят, нет ли под ногой муравья или иного крохотного собрата. Такая блажь, как мысль о смерти, им почти неведома; они стоят выше этого, ибо подсознательно, на более тонком уровне духовной энергетики, им дано откровение о том, что они есть нерасторжимая и неуничтожимая часть матери-природы... Рассуждения о бессмертии становятся здесь излишними; явленная же этим людям в первозданной простоте истина о их вечном единении и родстве со всем окружающим миром — это соразмерная награда за их праведную и безупречную жизнь. Как видим, откровение вкладывается в чистую и незамутненную душу; оно недоступно присягнувшим злу, насилию и обману.
Итак, верный ответ в решении проблемы бессмертия сегодня может обрести далеко не каждый человек. Этот высочайший рубеж преодолевает лишь те, чье сердце полнится добрыми и бескорыстными чувствами, а разум обременен благородными и кристальном чистоты помыслами. Вместе с тем, главная составляющая человеческого бытия — цель и смысл жизни — полностью зависит оттого, как каждый индивидуум мировоззренчески определился со своим безвозвратным уходом из мира чувствований и разумения. Даже великие люди теряли цель в жизни и как бы в вынужденном своеволии уходили из нее, когда снижалась у них нравственная шкала поведения, обессмысливая их существование.
Именно нравственная высота дает человеку понимание абсолютного родства с природой и бессмертного растворения в ней. Эгоизм мертв в восприятии этого фундаментального положения.

100-летие «Сибирских огней»