Вы здесь

Грозы за пределом

* * *

Ни этот высокочастотный

звук заунывный заводской,

ни светло-серый облак плотный,

летящий над моей башкой,

ни ночь, ни улица, ни все, что

по пьяни видел бедный Блок,

отобразить не может точно

наш молчаливый диалог.

Но ты, на час доверив шагу

тверские синие края,

садишься с ручкой за бумагу.

И я.

* * *

Все нормально. Мир живет и может.

Водка есть. Войны пока что нет.

Повариха добрая положит

заводских печеночных котлет.

Не жалея к ним плеснет подливы.

Я залипну в вымытом окне,

думая, как просто быть счастливой

и как трудно быть счастливой — мне.

Все нормально. Ветер воет в ветках.

Ровно в пять я выйду с проходной.

Будет сон —

пока что на таблетках,

но не будет мыслей: «Что со мной?»

Не жалею, не зову, не каюсь,

дни идут, размеренно-темны.

Все нормально. Я жива. Я справлюсь.

Главное — чтоб не было войны.

* * *

Друг друга выжгли до костей

и драли счастье с потрохами,

пилили мебель и детей

и пахли жжеными стихами.

Ласкались пальцами в золе,

губами горькими спекались,

найти пытались путь во мгле,

и находили, и сбивались,

и сбились вовсе. Вот черта.

То, что за ней, осталось снами.

Смотри, какая пустота,

какая смерть, смотри, меж нами.

 

* * *

Заснуть с распахнутым окном

и слушать грозы за пределом.

Зарницы полыхают белым,

глазницы заплывают сном,

вода окатывает жесть.

Мне странно думать, что ты есть.

Мне странно думать, что ты есть…

Заснуть.

Не помнить.

Не касаться.

Мы — два зачеркнутых абзаца,

их не допишет никогда

Тот, кто нас выдумал и начал.

Все хорошо.

Я сплю,

не плачу.

Гроза.

Зарницы.

Ночь.

Вода.

100-летие «Сибирских огней»