Вы здесь

Из цикла «Аварийный ангел»

* * *

Спи, пока беспробудно.

Спи, поскольку темно.

Аварийно и нудно

Загорится окно.

 

Аварийной посадки

Ангел требует твой.

И снаружи осадки,

И внутри проливной

 

Дождь. И слышно, как бьется

Сердце под простыней.

Пахнет выстрелом бронза

Рукоятки дверной.

 

То-то же поневоле

Обернешься назад:

Ты один в чистом поле.

И доносится залп.

 

* * *

Сыра земля, и вкус ее ржаной.

Ну как у хлеба дарницкого, что ли…

Душа живая станет мне женой

И на глаза, как траур, спустит шторы.

 

И будет, как при выходе, темно,

Когда идешь на свет из кинозала.

Немое и великое кино,

Которое мне смерть пересказала.

 

Кто я такой, чтобы ее (ее!)

Не ждать всю жизнь? Увидеться мгновенно,

Понять, что все, труба, сменить белье,

Иглу в пластинку вставить внутривенно.

 

Во что одеть мне вверенную ту,

Дрожащую под редким снегом, душу,

Как не в свою с рожденья наготу,

Со всей земной историей наружу?

 

* * *

Потому что зима.

Ну а в наших краях и подавно.

Потому что один:

Одиночество как бытиё.

Потому что душа

Над землей пролетала и плавно

Неслучайно легла

На стекло, как дыханье твое.

 

Потому что продрог.

Воробьиного носа не дальше

Только высунешься —

И обратно уткнешься в перо.

Потому что январь

На носу. И крещенские наши

Обещают душе,

Даже если спуститься в метро,

 

Как в какой-нибудь ад.

Скажешь, все это домыслы Данте?

Отчего же тогда

Тень твоей Беатриче дрожит,

Словно это она

Над землей пролетала? И сам ты

Выдыхаешь тепло

На покрытую инеем жизнь…

 

* * *

Как у голландцев, зимний свет

И каждый выписан кирпичик...

А если то автопортрет,

Тогда при жидком свете спичек.

 

Живой качнется огонек

На сквозняке, как в «Ностальгии».

И солнца желтый осьминог

Нас застает уже нагими.

 

Когда бы не понурость дней,

Тогда б синей изнанка моря.

Жизнь коротка, и, значит, ей

К лицу все ярко-голубое.

 

Открой жемчужину, сим-сим,

Прелестниц двух у входа в воду.

Свет жизни еле различим,

Особенно когда с исподу.

 

Наденем счастье на манер

Туники (белой и просторной)

И вспомним свет: то, как он бел,

Еще светлее на полтона.

 

Куда ж еще? Уж и твоя

Фигура все неразличимей…

И задний фон небытия —

Как свет, который не включили.

 

* * *

Жизнь как раз еще дается

В руки — что ж ее не брать?

Солнца мизерная доза.

Вальс снежинок. Благодать.

 

Через три-четыре вдоха

В воздухе — автопортрет.

Кружит как над нами долго

Ангел, что жестокосерд.

 

Там, у зимней переправы

Через речку, наш каюк.

И старик развозит пары

Всех влюбленных, и мою

 

Душу одиноку, каюсь.

Каюсь, каюсь: одинок.

То не ангел был, но аист,

Переплывший потолок

 

Однокомнатной пустыни.

Вот и высохла река,

Даже рта я не раскрыл и

Не потратил медяка.

100-летие «Сибирских огней»