Вы здесь

Магазин китайского чая, или Пропавшая Гуаньинь

Рассказ
Файл: Иконка пакета 04_gon4arov_mk4ipg.zip (38.9 КБ)

Китайский Федя

Эта история началась в мае 2011 года. Тогда я был ведущим корреспондентом одной из газет Благовещенска. То было начало удушения независимости российской печати. Под административный пресс попала и наша газета, выступавшая с разоблачительными статьями, персонажами которых становились местные чиновники и бизнесмены.

После очередного втыка нашему главному редактору он, в свою очередь, закатил истерику мне. В конце того же дня я был уволен по собственному желанию.

Как говорят в русском народе: «Беда не приходит одна». Через неделю я развелся с женой, и после размена нашей квартиры оказался в комнате общежития коридорного типа.

Впрочем, есть еще одна народная мудрость: «Все, что ни делается, — к лучшему».

Подключив интернет, я увидел, что уже три дня кто-то настойчиво стучится ко мне по скайпу — это был какой-то китаец с русским именем Федя.

Я добавил его в свои контакты, и мы познакомились поближе. Феде, как и мне, было под сорок лет, он жил в городе Далянь и был хозяином туристической компании «Золотой песок», а также «Магазина китайского чая». Федя искал преподавателя русского языка. В свое время я окончил филологический факультет и получил квалификацию преподавателя русского языка и литературы. Я переслал Феде сканы университетского диплома и трудовой книжки.

При следующем разговоре в скайпе он предложил: «Приезжай в Далянь — подучишь наших девушек из магазина русскому языку».

В Благовещенске меня ничто не держало, и я сразу согласился. На следующий день пошел оформлять визу в Китай и заказывать железнодорожные билеты от приграничного Хэйхэ до Даляня.

Прибытие в Далянь

На перрон железнодорожного вокзала Даляня я ступил ранним утром. Солнце еще не поднялось, но уже было душно — июльский день обещал быть жарким. Среди встречающих я увидел китаянку лет тридцати, она держала лист бумаги, на котором фломастером было крупно написано мое имя: «Гоша». Поскольку я был единственным европейцем, сошедшим с этого поезда, меня она узнала сразу.

Ты — Гоша?

Да.

А я — Люся. Федя послал меня встретить тебя.

Мы поедем в его офис?

Нет, мы поедем в «Магазин китайского чая», в котором я — директор.

Так я познакомился с Люсей. Мы сели в такси и поехали.

По пути Люся прояснила ситуацию. Федя уехал в командировку на тропический остров Хайнань — открывать филиал своей компании. Он распорядился, не дожидаясь его возвращения, оформить меня продавцом в магазине.

Городские улицы были свежи от недавно проехавших поливальных машин, газоны радовали взор декоративным кустарником и распустившимися бутонами роз, вдоль дорог стояли ровные ряды платанов с большими резными листьями. Между высокими каменистыми сопками то и дело проглядывало лазурное море.

Я понял, что попал в земной рай или в его преддверие, что в принципе одно и то же.

Такси остановилось возле одноэтажного здания, по всему фасаду которого была вывеска на русском языке: «Магазин китайского чая».

В помещении нас уже ждали три девушки — кассирша и две продавщицы.

Я мягко пожал руки поочередно всем, представившись: «Гоша», услышав в ответ: «Марина», «Катя», «Оксана». Китайцы, работающие с русскими клиентами, для удобства общения выбирают себе русские имена.

Я подумал, что знакомство с коллективом магазина состоялось. Однако Люся спросила у девушек:

А Саша когда придет?

Мы не знаем, — ответили те.

Кто такой Саша?

Наш продавец, которого ты заменишь.

Он китаец?

Да.

Первое, что мне предстояло в этот день, — ознакомиться с магазином.

Мы продаем чай русским, наша задача — продать им как можно больше и дороже. Ты тоже русский — это не помешает тебе в работе? — спросила меня Люся.

Я ответил, что, по моему мнению, всякая торговля есть искусство обобрать покупателя до нитки, но так, чтобы тот ушел довольным. Если этого не сделаю я, то мой конкурент из другого магазина сделает это. Психология русского человека такова, что на отдыхе он готов потратиться до последнего гроша, и моя задача — всячески помочь ему в этом.

По выражению лица моей директорши я понял, что такой ответ ей понравился.

«Магазин китайского чая» был разделен на три отдела, оборудованных одинаковыми наборами чайного инвентаря и образцами китайского чая. Три кабинета были необходимы, как мне объяснили, для приема одновременно трех групп гостей, что часто случается в пик летнего туристического сезона.

Саша появился с опозданием на полтора часа, что по китайским меркам было грубейшим нарушением дисциплины. Саша был младшим братом Фединой жены и плевал на трудовой распорядок. Но увольнялся он даже не из-за частых конфликтов с директоршей.

Последним его «подвигом», переполнившим чашу сестринского терпения, был громкий скандал — Саша обматерил по-русски туристку из Владивостока. По справедливости, та напросилась на грубость сама. Она стала отговаривать туристов своей группы от покупки чая в Сашином отделе, говоря им, что знает в Даляне чайный магазин с более низкими ценами. Оскорбленная россиянка пожаловалась в комитет по туризму города Даляня. Такое поведение продавца грозило магазину большим штрафом, а при повторном нарушении — и закрытием.

Со мной Саша не разговаривал — ему было не до меня, это был его последний рабочий день.

Искусство впаривания чая

«Магазин китайского чая» открывался в девять часов.

Девушки жили в большой комнате при магазине, оборудованной под общежитие. Тут же, в клетушке возле туалета и душевой, они устраивали постирушки, еще в одной каморке — готовили себе пищу.

Семейная директорша жила в своей квартире и приезжала на работу городским автобусом.

Рабочий день у девушек начинался на час раньше, чем у меня и Люси. С утра они, перекусив, делали влажную уборку магазина.

Понимая, что я не готов к самостоятельной работе, Люся на неделю взяла надо мной шефство. Как только в чайном отделе появлялись туристы, она приходила и продавала им чай. Я же тихо сидел в сторонке и перенимал опыт.

В новую профессию продавца китайского чая я въехал легко — спасибо за науку Люсе.

Встречая группу туристов, надо сразу определить состояние здоровья каждого из них. А достигается это методом провокации. Например, беру я в руку пачку зеленого чая «Колодец дракона» и говорю:

Это — чай компьютерщиков.

Почему? — спрашивают сразу несколько туристов.

Сохраняет зрение при долгом бдении у компьютера.

И сразу покупают. Молодые — себе, кто в возрасте — детям и внукам.

Или рассказываю китайскую легенду о чае «Большой красный халат»:

Один император взял в наложницы молодую и красивую девушку. Но не мог сблизиться с ней в постели из-за того, что она непрерывно пускала ветры и благоухала, как протухшее яйцо.

Все смеются, а я продолжаю:

Император объявил, что щедро наградит того, кто излечит наложницу от метеоризма. И вот пришел монах из горного буддийского монастыря и принес пакетик какого-то чая. Девица как только выпила этого чайку, так сразу и поправилась. А император наконец-то исполнил свое заветное желание. На следующее утро император пожаловал монаха красным халатом со своего плеча. А монаху ходить в таком халате не положено по монастырскому уставу. И пошел он к чайному кусту, с которого собрал те листочки, и набросил на него большой красный халат, сказав при этом: «Это твоя награда».

А правда этот чай от метеоризма помогает? — спрашивают туристы.

Не только, — отвечаю я. — В целом нормализует пищеварение.

И опять, глядишь, человека три купили чай.

У меня есть байка и соответствующий чай от любого заболевания. Надо только быть повнимательней. Синие губы говорят о сердечной недостаточности. Землисто-желтоватый цвет лица — признаки больной печени. И так далее.

Правда, я всегда честно предупреждаю, что продавец — не врач, а чай — не лекарство.

И как же не рассказать им о лучшем средстве для похудения — чае пуэр! Похудеть желают не только люди в годах, страдающие ожирением, но и молоденькие девушки, которым не помешало бы и прибавить несколько килограммов.

Поскольку чай пуэр — самый ходовой товар, я специально под него сочинил такую историю, якобы почерпнутую мной в китайском интернете:

На дальней окраине Гуанчжоу в четырехэтажном доме дэнсяопиновской постройки доживал свой век одинокий старик.

Сердобольные соседи по очереди кормили дедушку и ухаживали за ним.

Настал день, когда старик помер. Поскольку у него не было никого из родных, он завещал все свое имущество соседям. Соседи, вскладчину похоронив дедушку и справив по нему поминки, посмотрели, что осталось им от него в наследство. Когда они за ненадобностью выбросили всю старую рухлядь, то нашли брикет чая пуэр, на котором была оттиснута цифра 1949. Но это был не год основания КНР, а год производства чая — самого старого пуэра в Китае.

Сначала соседи решили продать этот пуэр на аукционе, но цена была так высока, что не нашлось столь богатого покупателя. Тогда аукционист предложил разделить брикет на восемь частей и продать их по отдельности.

Одну дольку соседи подарили для исследований Академии чая, а семь оставшихся ушли с молотка в частные коллекции. Как и обещал аукционист, сумма от семи проданных по отдельности кусочков превысила первоначальную цену всего брикета.

Поделив эти деньги, соседи купили по новой просторной квартире в историческом центре Гуанчжоу и кое-что еще отложили на черный день.

А счастливые обладатели кусочков самого старого в мире пуэра даже не поняли, на какие муки они обрекли себя за свои же деньги.

И тут я делаю паузу.

На какие муки? — обязательно спрашивает кто-то.

Они будут постоянно испытывать желание заварить и попробовать этот чай. Но цена щепотки уникального пуэра слишком высока, чтобы коллекционеры могли позволить себе такое чаепитие.

Продажа пуэра в нашем магазине пошла круто вверх. Да и других сортов чая стало продаваться больше.

Говорят, что мою завиральную байку о старом пуэре до сих пор рассказывают в чайных магазинах Даляня.

А через три месяца работы в «Магазине китайского чая» настал мой звездный час. Чэнь Дун — хозяин самой большой туристической компании Даляня — привел в наш магазин своего вип-туриста. Это означало, что иностранец очень богатый и хозяин туркомпании хочет показать ему свое уважение.

Гость желает купить китайский чай, — сказал господин Чэнь.

Я сама расскажу ему про китайский чай и проведу дегустацию, — засуетилась Люся в предчувствии большой покупки.

Нет, пусть это сделает ваш русский продавец, — ответил самый авторитетный туристический босс Даляня.

Гость господина Чэня представился как Михалыч.

Это фамилия? — спросил я.

Нет, отчество. Меня так все на Колыме зовут.

Михалыч был хозяином золотых приисков. Судя по наколкам, украшавшим его запястья, немало лет он провел в неволе. А сейчас — миллиардер, этакий русский граф Монте-Кристо.

Прослушав мою лекцию и продегустировав чаи, Михалыч набрал по корзинке жасминного, молочного и женьшеневого чая.

Это моим девкам, — сказал он. — А покрепче чай у тебя есть?

Какой именно?

Помнишь, в Советском Союзе был кирпичный?

Есть такой.

Завари чифирку, — попросил колымский граф.

Я искрошил в стальной чайник полпачки кирпичного чая и три раза вскипятил его. Поверх черной жидкости образовалась серая пена. Я разлил чифир через ситечко по большим чашкам.

А барабульки есть? — спросил золотопромышленник.

Что это такое? — не понял я.

Карамельки, по-вашему.

Спрошу у наших девушек.

Я принес блюдце с кусочками леденцового сахара и поставил на столик.

Бывший сиделец подул на чифир и отпил глоток. Потом положил в рот леденец и стал кайфовать, прихлебывая чифир. Я последовал его примеру. А господин Чэнь отказался от дегустации, сославшись на больное сердце.

Сколько у тебя этого чая всего? — спросил колымский Монте-Кристо.

Килограммов двадцать.

Это мало.

А сколько надо?

Чтобы не мелочиться, тонну.

Хорошо, я закажу на складе.

Пришлешь по этому адресу, — он подал мне листок, вырванный из блокнота.

А зачем вам так много кирпичного чая? — поинтересовался я.

У меня на приисках каждый второй уже сидел, а каждый первый скоро сядет, — пошутил Михалыч. — Они без чифира работать не могут.

После того случая гиды стали приводить в наш магазин группы туристов специально на меня.

Наш «Варяг»

Женщины с юга Ляодунского полуострова — это чудо! В них намешаны китайские, корейские и японские гены. У Люси белая кожа, большие миндалевидные глаза, аккуратный нос, пухлые губы и густые волнистые волосы. В ее стройной фигуре есть все полушария европейской женщины. Возможно, это русский вклад в ляодунский геном, сделанный во времена Русско-японской, Второй мировой и корейской войн.

Да и я бы тряхнул стариной, представься случай.

Люся вдова — ее муж погиб при взрыве на химическом комбинате. Она воспитывает сына-школьника, ухаживает за старым свекром, который живет с ними. А родители Люси живут в приморской деревне на берегу Ляодунского залива.

Мне Люся понравилась с первого взгляда. И я ей, как мне кажется, тоже был интересен.

Однажды, когда мы с Люсей после работы шли вечерней улицей к автобусной остановке, я взял ее под руку, и она не отшатнулась от меня, лишь крупно вздрогнула. Как-то само по себе получилось, что она пропустила свою остановку и вышла из автобуса вместе со мной.

Как сказал какой-то китайский мудрец: «То, что случается, случается вовремя».

А случилось в тот вечер то, что китайцы романтично называют вхождением нефритового стержня в пещеру божественного лотоса.

Мы с Люсей стали тайно встречаться у меня на квартире.

В начале августа Люся предложила мне съездить в гости к ее родителям. В это время на Ляодунском полуострове созревают яблоки, сливы и абрикосы.

У мамы с папой большой фруктовый сад, а они уже старенькие и не могут убрать урожай сами. Хорошо, что с ними живет мой младший брат. Но он работает механиком на рыболовном сейнере, а в Желтом море сейчас сезон ловли сайры, и братишка дома почти не бывает, — рассказала Люся.

«Магазин китайского чая» работал семь дней в неделю, и выходные у сотрудников были скользящие. Мы с Люсей заранее подгадали, чтобы наши выходные выпали на 14 августа. И накануне вечером поехали в деревню маршрутным автобусом.

Оказавшись на месте, я увидел, что такое сад Люсиных родителей: деревья росли на крутом склоне сопки, обрывать с них плоды было очень трудно.

С раннего утра и до обеда мы с Люсей собирали богатый урожай — я взбирался по лестнице-стремянке к кронам деревьев, а она страховала меня снизу.

В полдень Люся сказала, что пора пообедать, сходить на берег залива и искупаться. Я поплавал, а Люся постояла по пояс в воде. Потом мы легли на принесенные циновки, вдыхая йодистый запах гниющей морской капусты и нежась под теплыми лучами солнца.

Сначала я заметил на морском горизонте какую-то точку. Точка росла, пока не превратилась в корабль. От волнения у меня засосало под ложечкой — по профилю я узнал корабль проекта 1143 и вскоре понял, что это был тяжелый авианесущий крейсер «Варяг». После распада СССР и раздела военно-морского флота его хохлы по дешевке продали Китаю.

«Красавец “Варяг”! — восторгался я. — Сейчас он, наверно, как-то по-китайски называется».

И действительно, корабль был великолепен — отремонтирован и свежеокрашен. Только вот жаль, шел не под Андреевским флагом.

Я взял цифровую «мыльницу» и стал снимать кадр за кадром.

Проходящий мимо китаец что-то крикнул мне.

Что он говорит? — спросил я у Люси.

Он сказал, что здесь нельзя фотографировать, — перевела она.

Хорошо, больше не буду, — сказал я и зачехлил фотоаппарат.

Знал бы я тогда, чем это закончится.

Опасные анекдоты

Между Китаем и Японией идет многолетний спор за несколько маленьких островов в Восточно-Китайском море; китайцы называют этот архипелаг Дяоюйдао, а японцы — Сенкаку.

Несколько дней назад японские пограничники арестовали возле спорного архипелага китайское рыболовное судно и под конвоем доставили его в свой порт, а команду задержали.

В Китае немедленно поднялась волна протестов: заявления МИД КНР, митинги возле японского посольства в Пекине, резкие комментарии телеведущих.

Такое случается не первый раз и обычно заканчивается возвращением судна и освобождением экипажа. Но сколько праведного негодования выплескивают китайцы в такие дни, забывая о собственных проблемах, которых у них немало!

Наши девушки тоже негодовали.

Желая сделать им приятное, я спросил:

Вы знаете закон Архимеда: «Если в воду погрузить тело, то уровень воды поднимется»?

Знаем, — ответили они.

Тогда слушайте анекдот. Все китайцы, живущие на побережье, договорились по QQ*1в ближайшее воскресенье устроить флешмоб — прийти к морю и ровно в полдень войти в воду. Когда они сделали так, а их было четверть миллиарда, уровень воды в мировом океане резко поднялся.

Из Токио панически позвонили:

Что вы там делаете? Наши острова затапливает!

Из Пекина им спокойно ответили:

Сегодня жарко, и китайцы решили искупаться в море.

Девушки были в восторге:

Гоша, ты сам это придумал?

Да.

Какой ты молодец!

Они тут же начали по QQ рассылать этот анекдот своим друзьям, и через несколько дней мое произведение стало известно всему Китаю.

Китайцы не такие уж жертвы коммунистической пропаганды, как я думал раньше. После того случая наши девушки стали рассказывать мне китайские анекдоты.

Например, такой:

«Встал чуть свет Мао Цзэдун из своего хрустального гроба и вышел из мавзолея на площадь Тяньаньмэнь.

К нему подошел уборщик мусора и попросил автограф.

Председатель Мао расписался в его блокноте и подумал с гордостью: “Помнит меня народ”.

А мусорщик побежал по площади с радостными воплями:

Я видел самого Тан Гоцяна**2! Мне дал автограф сам Тан Гоцян!»

И даже такой:

«Мальчик, насмотревшись по телевизору патриотических программ, говорит:

Папа, если начнется война с Америкой, я пойду в армию добровольцем!

А зачем, сынок?

Защищать родину!

Какую родину? Этих сук, контролирующих рождаемость?***3 Этих взяточников из правительства?

Но я боюсь, что американцы победят нас.

А что в этом плохого?

Они же отберут у нас всё.

А что у нас отбирать, сынок? Мы даже не имеем своего дома, ведь земля под ним принадлежит государству.

Но они заставят меня работать на них.

Так это же хорошо, они будут платить тебе американскую зарплату».

Я спросил у Люси, могут ли сегодня в КНР посадить в тюрьму рассказчика таких анекдотов.

Посадить, может, и не посадят, но на заметку в министерстве общественной безопасности возьмут.

Зимние чтения

Впервые мне предстоит зимовать в Китае. В Даляне, как и в других китайских городах, центральное отопление в жилых домах включается лишь ночью. Днем, когда взрослые на работе и на службе, дети в садике и в школе, батареи нагревают лишь до такой температуры, чтобы они не разморозились.

А в большинстве общественных и производственных зданий водяного отопления вообще нет. И «Магазин китайского чая» зимой не отапливается. У нас есть лишь переносные электрические обогреватели со спиралью и рефлектором, но ими большой магазин не нагреешь.

Садимся полукругом возле этого электрического солнышка. Самое время мне начать занятия с китайским коллективом по совершенствованию русского языка.

Я привез из России кипу женских журналов — с рецептами русской кухни, надеясь заинтересовать этим своих учениц. Но китайцы очень консервативны в вопросе питания. У них даже в ресторанах KFC и McDonald’s все блюда адаптированы на свой вкус. А про русскую кухню они вообще не знают.

Еще у меня были журналы кроссвордов, сканвордов и чайнвордов. Но когда я попробовал их применить для преподавания нашим девушкам современного русского языка, то ужаснулся. Вот, казалось бы, простое задание: «Слово из четырех букв — самая любимая родственница зятя». Нам-то понятно, что это теща. А попробуйте вы эту иронию китайцам объяснить. Они понимают всё буквально и отвечают: жена.

И тут я нашел новую методику преподавания. На одной из полок с шелковыми одеялами кто-то забыл толстый китайский журнал.

Что в нем? — спросил я у Люси.

Это сборник детективов китайских писателей, — ответила она.

На очередном занятии я попросил своих учениц по очереди читать что-нибудь из этого журнала, а потом по-русски пересказывать мне прочитанное.

Метод оказался весьма продуктивным — выбранный ими рассказ «Тайна нефритовой Гуаньинь*4» был написан разговорным китайским языком и содержал в себе как современные сленговые словечки, так и идиомы из классической китайской литературы. Где бы я еще узнал, что слово «пьяо», которого не найдешь ни в одном китайском словаре, на даляньском диалекте означает что-то вроде русского «шизанутый». А идиома «нести бревно по улице» имеет смысл «мыслить прямолинейно».

При переводе они так коверкали русскую речь, что я усомнился в качестве китайского образования и прилежности китайских студентов. Нет, не зря Федя пригласил меня в свой магазин.

За час дневного занятия мы одолевали одну-две страницы журнала, а поскольку страниц в этом рассказе было около пятидесяти, то наши чтения у электрического светила продлились месяц с небольшим.

В сжатом виде сюжет этого захватывающего дух китайского триллера таков.

Молодой полицейский Хуа Шан начинает расследование убийства одинокой сорокалетней женщины Синь Нинг, которая за несколько дней до своей трагической гибели выиграла в лотерею пять миллионов юаней.

Об убийстве Синь Нинг в полицию сообщил ее младший брат, пришедший поздравить сестру с выигрышем. О встрече они договорились накануне по телефону. В этом разговоре Синь Нинг сказала брату, что с утра к ней придет клянчить деньги бывший муж — хулиган и пьяница, недавно вышедший из тюрьмы. Но весь свой выигрыш она уже потратила на покупку антикварной нефритовой статуэтки богини Гуаньинь.

Итак, подозрение в убийстве пало на бывшего мужа. Тот рассказал, как пришел к Синь Нинг, но, выпив водки, совсем забыл, что было потом. Помнил только, что закусывал квашеной капустой. В итоге бывший муж признался в убийстве, дело можно было передавать в суд.

Но Хуа Шану не давала покоя сережка, которой не оказалось в ухе убитой. При повторном осмотре места преступления сережка была найдена в нижнем отделении стоявшего на кухне большого холодильника. Ухватившись за это вещественное доказательство, Хуа Шан возобновил следствие.

Брат Синь Нинг на вопрос, что он делал в день ее убийства, рассказал, что с утра ездил в ботанический сад, чтобы полюбоваться на цветы. В доказательство он предъявил привезенный оттуда тюльпан. Но он врал. В день убийства было солнечно и жарко, а цветок тюльпана был не раскрыт, а закрыт, как это бывает в дождливую погоду. Значит, брат пытался ввести следователя в заблуждение.

Приложив свои невероятные умственные способности, Хуа Шан воссоздал картину преступления. Зная, что к сестре с утра заявится бывший муж, брат пришел к ней вечером. Он убил сестру, потом затолкал ее тело в холодильник, чтобы остудить до комнатной температуры. Судмедэкспертиза определила время смерти по степени остывания трупа. Таким способом час убийства был передвинут с вечера на утро. Обыскав квартиру, брат не нашел статуэтку.

Итак, злодей был изобличен и понес заслуженное наказание.

Последняя страница рассказа была вырвана из журнала, и тайна исчезновения нефритовой Гуаньинь так и осталась для нас нераскрытой.

Арест, суд, депортация

А на следующий день мне уже было не до тайны нефритовой Гуаньинь. С утра в магазин пришли полицейские и арестовали меня. Ордер на арест был написан по-китайски, и я мог лишь гадать о причине моего задержания.

Как и всякий человек, впервые оказавшийся в тюрьме, я был в полном смятении. Пройдя всю процедуру — изъятие личных вещей и документов, смена одежды на тюремную, — я оказался в одиночной камере. Последнее не предвещало ничего хорошего: одиночное содержание — признак серьезности моего преступления.

Мои душевные терзания были прерваны приходом, как я понял, следователя. Это был человек в форме морского офицера.

Ли Чжэндао — майор контрразведки Северного флота ВМС НОАК, — представился он по-русски, прикладывая ладонь к козырьку фуражки.

Георгий Самолётов, — ответил я, встав с откидной скамейки.

Майор жестом пригласил меня присесть к маленькому столику на привинченный к полу табурет, а сам сел по другую сторону.

Зачем ты фотографировал авианосец «Ляонин»? — взял с места в карьер контрразведчик.

Мне интересно все, что связано с военно-морским флотом. Я служил на корабле этого же проекта 1143.

Как назывался твой корабль?

Тяжелый авианесущий крейсер «Киев».

Чем ты можешь доказать, что служил на авианосце «Киев»?

Я задрал рукав рубашки и показал на левом предплечье синюю татуировку — якорь в обрамлении надписи: «КСФ. ТАВКР “КИЕВ”».

Это означает: «Краснознаменный Северный флот. Тяжелый авианесущий крейсер “Киев”».

В какой период ты служил на «Киеве»?

С января 1988-го по май 1989-го.

Звание и должность?

Старшина первой статьи. БЧ-4, связист.

Почему ты, простой связист, знаешь силуэт бывшего «Варяга», а ныне — «Ляонина»?

На занятиях по боевой подготовке мы учили и запоминали силуэты авианосцев СССР и США.

Откуда у тебя повышенный интерес к этому кораблю?

После увольнения со срочной службы на «Киеве» мне предлагали пройти обучение в школе мичманов и продолжить службу по контракту на «Варяге», который тогда достраивался в Николаеве.

Что тебе известно о дальнейшей судьбе корабля, на котором ты служил?

В 1990-х годах «Киев» был выведен из боевого состава ВМФ России и продан Китаю. Сейчас корабль находится в порту Тяньцзинь, где его переоборудовали в военно-морской аттракцион и отель.

Ты был на «Киеве» в Тяньцзине?

Не довелось как-то.

А хочешь побывать?

Да, хочу.

Я тебе устрою эту экскурсию. Как военному моряку и члену экипажа «Киева».

Из Даляня до Тяньцзиня мы домчались на скоростном военном катере.

Авианосец «Киев» стоит на вечном причале, что произвело на меня тягостное впечатление.

На верхней палубе ди-джей включил песню «Старый корабль»:

На берегу так оживленно людно,

А у воды высится, как мираж,

Древний корабль — грозное чье-то судно,

Тешит зевак и украшает пляж.

Найдешь свой кубрик? — спросил контрразведчик.

Отделка на «Киеве» везде новая, но конструкция судна не изменена, и я без труда нашел путь с верхней палубы до отсека матросских кубриков.

Вот здесь, вместо этого гостиничного номера, размещался кубрик экипажа, в котором была моя койка.

Пройдем в столовую? — предложил мне Ли Чжэндао.

Камбуз для матроса — святое место, туда я найду дорогу и с завязанными глазами. Я провел его по переходам к матросской столовой. Сейчас здесь один из ресторанов.

Мы сидели в ресторане. Как бы невзначай он спросил:

Где ты был 31 декабря 1988 года?

На боевом дежурстве в радиорубке.

На обед ходил?

Да.

Что у вас в тот день было на десерт?

Да что там десерт, я помню всё меню того новогоднего обеда: борщ украинский — без мяса, макароны по-флотски — банка тушенки на весь котел, компот из сухофруктов — несладкий. И кислая яблочная шарлотка. Еще перед обедом мы в кубрике развели технического спирта лимонадом и выпили «шила».

На праздничный десерт у команды «Киева» была яблочная шарлотка.

Расскажи о технических характеристиках оборудования, на котором ты работал.

Я давал подписку о неразглашении, — ушел я от ответа.

Радиорубка «Киева» не была демонтирована при продаже корабля. Я могу сделать запрос и через полчаса получу частоты любой радиостанции «Киева». К нам попали даже журналы приема и сдачи дежурств, — сказал майор Ли.

Я не буду отвечать на вопросы, касающиеся технических характеристик оборудования, — повторил я свой отказ. — Тем более что ответы на них тебе известны.

Конечно, сроки всех подписок о неразглашении периода СССР давно истекли, да и страны такой уже нет. Ежу понятно, что ему нужен только сам факт моего сотрудничества со спецслужбой иностранного государства. Коготок увяз — вся птичка пропала.

Когда наш катер отчаливал от причала, из динамиков опять пел Андрей Макаревич с группой «Машина времени»:

 

Зато любой сюда войдет за пятачок,

Чтоб в пушку затолкать бычок

И в трюме посетить кафе

И винный зал…

 

Печалька.

Мы сидели в тесной каюте катера, несущегося назад в Далянь. Ли Чжэндао поинтересовался:

Это ты придумал анекдот про то, как китайцы устроили на море флешмоб, после чего японцев затопило?

Я утвердительно кивнул.

Красавчик! — похвалил он. — Я попрошу администрацию тюрьмы присмотреть за тем, чтобы тебя не обижали.

В ожидании суда я отсидел в тюрьме десять суток. Уже в общей камере, где кроме меня было два десятка китайцев. Контрразведчик сдержал свое слово, и ко мне не приставали.

Наконец-то меня повезли в суд.

Заседание длилось четверть часа.

Меня обвиняли в незаконной трудовой деятельности. Деловая многократная виза типа F не давала мне права работать в Китае.

Судья спросил:

Признаете ли вы свою вину?

Да, признаю.

Что вы можете сказать в свое оправдание?

У меня нет никаких обстоятельств, смягчающих мою вину.

Вам предоставляется последнее слово.

Прошу высокий суд при вынесении решения учесть мое чистосердечное признание и глубокое раскаяние и назначить мне минимально возможное наказание.

После пятиминутного совещания с народными заседателями судья зачитал приговор:

Всем встать! Именем Китайской Народной Республики выносится решение суда по делу гражданина России Георгия Самолётова.

Изучив обстоятельства дела, народный суд города Далянь провинции Ляонин Китайской Народной Республики решил: «По законодательству Китая нелегальный труд иностранца карается штрафом до 20 тысяч юаней, виновный подвергается тюремному заключению на срок до 15 суток. Осужденный за это преступление также подвергается депортации из КНР без права возвращения в течение 10 лет.

Учитывая полное признание подсудимым своей вины и его чистосердечное раскаяние, суд считает возможным снизить сумму штрафа до 10 000 юаней, срок тюремного заключения — до 10 суток и срок запрета на въезд в КНР — до 5 лет.

Поскольку подсудимый в ходе досудебного расследования находился в камере предварительного заключения 10 суток, освободить его в зале суда и передать сотрудникам бюро общественной безопасности для немедленной депортации».

Меня взяли под белы руки люди из БОБ и повезли сначала в тюрьму, где я получил под роспись одежду, личные вещи и карточку банка, изъятые у меня при задержании. Потом мы поехали к банкомату, где я снял со счета 12 000 юаней — все мои накопления. Далее поехали в миграционную службу провинции Ляонин, где я уплатил штраф. А потом меня привезли в международный аэропорт Чжоушуйцзы, и там выяснилось, что на билет самолета рейса Далянь — Хабаровск мне не хватает 50 юаней. Каким-то образом билет мне все-таки купили и вручили вместе с заграничным паспортом. Я открыл страницу с визой, где стоял большой жирный черный штамп о депортации.

Поднимаясь по трапу в самолет, я оглянулся назад. И увидел, что на балконе здания аэропорта стоял майор Ли и махал мне рукой, прощаясь. За дальностью расстояния было не различить выражения его лица, но мне показалось, что он улыбался.

За все время моего пребывания в Даляне я так и не удостоился личной встречи с Федей. Он разрывался на части — то находился на тропическом острове Хайнань, то на международной туристической выставке в Москве, то на чайной ярмарке в городе Гуанчжоу. Но Федя, подобно Большому Брату Джорджа Оруэлла, незримо присутствовал в «Магазине китайского чая» — это было возможно в результате функционирования тотальной системы доносительства, принятой во всех китайских трудовых коллективах, и успешному развитию сети компании China Mobile, сим-картами которой мы пользовались за счет работодателя. Доходило до того, что, украдкой покурив в туалете, я получал штрафные баллы за отсутствие на рабочем месте. Вот вам разгадка экономического бума в Китае.

Возвращение

Два часа полета, и я ступил с трапа самолета на родную землю. Денег у меня было в обрез — только на билет поезда Хабаровск — Благовещенск в плацкартном вагоне.

В первый же день в Благовещенске я связался по скайпу с Люсей.

Первым делом я спросил у нее:

Откуда флотская контрразведка узнала, что я фотографировал авианосец «Ляонин»? Донес тот китаец?

Я им сказала.

Но зачем?!

Жители нашего района обязаны сообщать об иностранцах, фотографирующих военные суда.

Но ты же знала, что я не шпион.

Если бы донесла не я, а кто-то из местных, меня бы тоже судили. Кроме того, Гоша, откуда же мне было знать, что ты не русский разведчик.

И она была права.

Неделю провалявшись на кровати в раздумьях о своем дальнейшем житье-бытье, я решил не возвращаться в журналистику. Пошел в ближайший универсам и устроился грузчиком.

В очередной сеанс связи Люся сказала:

Гоша, девочки просят тебя придумать, куда же подевалась нефритовая Гуаньинь.

Эту загадку я уже разрешил, сидя в тюрьме.

По закону КНР часть лестничной площадки принадлежит владельцу квартиры. Хозяйственные китайцы обычно ставят там глиняные чаны для квашения капусты. На дне этого чана Синь Нинг и спрятала статуэтку. И следователь Хуа Шан, вспомнив, что бывший муж Синь Нинг закусывал водку квашеной капустой, нашел нефритовую Гуаньинь в чане.

Столь счастливый исход (не для убитой Синь Нинг, конечно) вызвал бурю восторга в коллективе «Магазина китайского чая». Но девушки хотели продолжения рассказа и в конце — полного хэппи-энда.

По их просьбе Люся спросила:

Гоша, а куда потом дели статуэтку Гуаньинь?

Наверно, она перешла в собственность государства. Ведь у бедняжки Синь Нинг не было родственников, кроме ее убийцы — младшего брата.

На следующий день Люся сообщила мне мнение коллектива:

Девочки говорят, что будет несправедливо, если нефритовая Гуаньинь достанется государству, — оно и так богатое. Лучше, если статуэтку заберет себе Хуа Шан. Он же молодой — ему к свадьбе надо квартиру купить. Да и подарки невесте и ее родителям дорого ему обойдутся.

Нельзя, — сказал я.

Почему?

Если он возьмет себе Гуаньинь, то сам нарушит закон. Его уволят из полиции и посадят в тюрьму.

Вот и я им говорю то же самое. А можно, чтобы Хуа Шан получил большую премию?

Это можно, — согласился я.

Я девочкам твои слова передам — они будут очень довольны.

А скоро от Люси пришла печальная весть. Ее уволили. И кого, вы думаете, приняли на ее место? Сашу. Федя возражал, но в его семье последнее слово всегда остается за женой.

Люся теперь работает переводчиком с русского языка в одном из банков Даляня. Ее свекор недавно помер. Сын окончил школу и поступил в институт. «Магазин китайского чая» закрыт — Саша развалил его. Девушки разбрелись кто куда — Далянь большой город, и хоть какая-то работа в нем найдется всем.

Сегодня минуло пять лет со дня моей депортации из Китая.

Можно ехать в Далянь!

 

 

1* QQ — китайский канал мгновенной рассылки текстовых сообщений.

 

2** Тан Гоцян — китайский киноактер, самый известный исполнитель роли Мао Цзэдуна.

 

3*** В то время в КНР проводилась политика «Одна семья — один ребенок». За второго ребенка на родителей налагались большие штрафы, а сами «незаконнорожденные» дети лишались государственной поддержки.

 

4* Гуаньинь — богиня, спасающая людей от всевозможных бедствий, подательница детей, родовспомогательница, покровительница женской половины дома.

 

100-летие «Сибирских огней»