Вы здесь

«Не уплатишь слезами дань...»



Игорь ПАНИН


«НЕ УПЛАТИШЬ СЛЕЗАМИ ДАНЬ...»





АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ РОМАНС
В одночасье зима настала,
обметелив с утра аллеи.
Я любил тебя слишком мало,
а теперь в основном жалею.

И теперь не до разговоров,
кто тут замужем или холост,
на паркете — одежды ворох,
надвигается вечный холод.

Говорят, это солнце гаснет
или стынет ядро земное.
А поэзия… да Пегас с ней!
Ты иди по тропе за мною.

Слышишь, падают наши башни,
гулко рушатся наши стены?
Непутевым был мир вчерашний,
да и создан не тем, не с теми…

Не оглядывайся, не стоит,
чуешь, гарью дохнуло в спины?
Небо бурое и густое,
или просто в сугробе спим мы?

По усеянному телами
полю долгому (явь ли это?)
ковыляем в мороз и пламя,
чтоб увидеть концовку света.

Только мертвые не воскресли,
на лице моем — снег и сажа.
Не бросай меня, даже если…
Не бросай меня, если даже…


ПРОКЛЯТИЕ
Распластав лиловые крыла,
расшвыряв по далям воронье,
взмыло ввысь из тесного угла
звонкое проклятие мое.

Не ходила кругом голова,
не сбивался голос на нытье;
зазмеились цепкие слова —
страшное проклятие мое.

Разыгрался аспид на ветру,
клювень вострый — что твое копье;
адресата выловит к утру
вечное проклятие мое:

«И в глазах твоих встанет мрак
и в дому твоем будет тлен,
как напустят с родимых стен
на тебя четырех собак;
не узнаешь, который год,
не поймешь за спиной возни,
или жалок ты, или горд,
упади — усни.

Не достанет силы в руке
отмахнуть назойливый рой,
тщетно нору себе не рой;
не увидишь брода в реке,
не упрячешь ты в ниве лик,
не уплатишь слезами дань,
или мелок, или велик,
упади — не встань.

Не поможет никто вокруг,
не спасет частокол молитв,
и печалей не утолит;
станешь немощен, близорук,
чудодейственный твой кулон
будет жечься по всей груди,
или слаб ты, или силен,
упади — уйди».

Вот и ночь ложится каменной плитой,
остужая думы долгие.
Не держись за свет, покуда не святой,
не чурайся тьмы в потемках емких, стой,
и остави долги ей.

Насосался крови город, как москит,
в однорядь взопрел, как пьяница…
Аз воздам за все обилие обид!
И летит мое проклятие, летит,
и не возвращается.


ПОМИНКИ
И вроде бы сыт и здоров,
не время хандрить.
Без сахара — чистая — кровь,
не вяжет артрит.
Но словно преступник, иду
на смерть поглазеть
и выблевать чью-то беду,
забившись в клозет.

Что слышится в стоне чужом?
Неясный звонок?
И вьется мой страх не ужом —
гадюкой у ног.
Смиренно сижу за столом,
внимаю речам.
Напротив меня остолоп
навзрыд закричал.

А делает дело свое
размеренный хмель…
Помянем! А там и споем,
как мертвый умел!
Стопарик поставлю на шелк,
допив до конца.
…А сам до сих пор не нашел
могилу отца.




100-летие «Сибирских огней»