Вы здесь

Небо, поле, тишина

* * *

Небо, поле, тишина.

Больше ничего не надо.

Пью вечернюю прохладу

Из открытого окна.

 

Памяти закатный свет.

Тени на тропинке сада.

Больше ничего не надо.

Больше ничего и нет.

 

 

* * *

Наверное, мне это снится:

ночные окна и дома,

снежинок длинные ресницы,

угрюмая за ними тьма.

 

Превозмогая жизнь земную,

куда бреду я в этой мгле?

Зачем рассеянно любуюсь

морозной розой на стекле?

 

И страшно, страшно мне проснуться,

и не проснуться страшно мне.

Под фонарями тени жмутся,

снежинки кружатся во тьме.

 

 

* * *

Хорошо на веранде отеля

Пить в жару ледяное вино,

Чтобы волны под сердцем шумели,

Обнажая песчаное дно.

 

Дым акаций. Пустые качели.

Звон цикад, звон цитат — всё равно.

Хорошо хоть во что-нибудь верить,

В пустоту отворяя окно.

 

 

* * *

Мы говорим всё медленней и тише,

и голоса плывут издалека.

Клён шелестит и сам себя не слышит.

В пустое небо тянется рука.

 

Прощальных слов неровное дыханье.

Простоволосой осени тепло.

Случайное мелькнёт воспоминанье —

и бабочка ударится в стекло.

 

И ничего и никого на свете.

И никого и ничего в груди.

Мы навсегда прощаемся. До встречи.

Прости. Побудь ещё. Не уходи.

 

 

* * *

ещё солнце осеннее светит

распускаются астры в саду

и грустим мы о прожитом лете

и о лете в грядущем году

 

ещё сердце беспечное бьётся

ветка клёна в окошко стучит

но никто уже не отзовётся

серый дождик сквозь сон моросит

 

может быть всё всегда так и было

может быть так и будет всегда

солнце осени дождик унылый

серый дождик сквозь пальцы вода

 

 

* * *

К синим звёздам уносится дым.

Никого не окликнуло эхо.

Дым над лесом, над домом моим,

над золою двадцатого века.

 

Струйку дыма сжимает рука,

и угрюмые, как каторжане,

надо мною плывут облака,

исчезая в вечернем тумане.

 

 

* * *

что вспомнится мне по прошествии лет

под шум листопада в дыму сигарет

 

быть может вот это а впрочем едва

твой голос простые пустые слова

 

а может быть небо полоска зари

о чём ты ну хоть напоследок не ври

 

тогда может детство его волшебство

и тут не осталось уже ничего

 

а может быть может быть может быть мо

я вспомню мороженое эскимо

 

и холод под ложечкой желчь фонарей

и пепел просыпанный прожитых дней

 

две бледные строчки в линейку тетрадь

и нечего не о чем мне вспоминать

 

 

* * *

Мы с тобой проснёмся утром рано,

Словно нам обещана нирвана

В бледно-розовых лучах зари.

Ты о смерти мне не говори.

 

И о жизни говорить не надо.

Скажет всё осенняя прохлада,

Иней на увядших лепестках,

Небо в бледно-розовых лучах.

 

 

* * *

Воробей чирикнет. Спичка

чиркнет у лица.

Убегает электричка

в ночь без края и конца.

 

Как в вагоне мало света.

Тьма за окнами летит.

И дрожащей сигаретой

кто-то в тамбуре дымит.

 

100-летие «Сибирских огней»