Вы здесь

Неизданный роман Всеволода Иванова «Проспект Ильича»: к проблеме публикации

Великая Отечественная война оставила немного материальных свидетельств тех страшных лет. Эта память бесценна: вещи, письма, дневники, печатные издания военной поры укрепляют связь времен. И без сомнения, более семидесяти лет бережно хранимый и ожидающий своего часа роман Всеволода Иванова, доказывающий несломленную веру в Победу, заслуживает публикации и включения в массив научного и культурного наследия эпохи.

Роман «Проспект Ильича» до настоящего времени не опубликован. Известны несколько машинописных вариантов, но экземпляр, хранящийся в фондах Омского государственного литературного музея им. Ф. М. Достоевского, по ряду обстоятельств следует считать первой редакцией (ОЛМ 29/38). Наши предположения при текстологическом сравнении подтвердила Е. А. Папкова, исследователь творчества писателя, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН, внучка Всеволода Иванова.

В 1960 г. Вс. Иванов отдал свой роман на ознакомление М. В. Минокину (1918—1999), в то время доценту Орловского педагогического института, впоследствии — доктору филологических наук, профессору, заведующему кафедрой советской литературы Московского областного педагогического института им. Н. К. Крупской (в настоящее время — Московский государственный областной университет). Михаил Васильевич передал эти документы в Омский краеведческий музей в 1980-х гг., уже после смерти писателя. С начала 1990-х они хранятся в Омском государственном литературном музее им. Ф. М. Достоевского.

Музейное дело — объемная картонная папка с машинописным текстом в 406 страниц, на обложке которой прочитывается рукописная надпись, сделанная простым карандашом: «Тов. Минокину (от автора)». Адресат подчеркнут двумя линиями, ниже по центру той же рукой сделана надпись — «Вс. Иванов», под фамилией — «Неопубликованный роман».

Первый лист, отличающийся по плотности от остальных страниц, вложенный отдельно, имеет наклонную надпись карандашом красного цвета — «Проспект Ильича», также подчеркнутую двумя чертами, ниже — «Роман» (подчеркнуто одной чертой). Этот лист, без сомнения, сохранил для нас руку автора. Такая уверенность появилась, когда мы сравнили его с еще одним листом, где имеется заглавие другого произведения Вс. Иванова, выполненное тем же карандашом и подчеркнутое подобными же решительными двумя чертами. Ниже заголовка следует пояснение в скобках: «Написано рукой Вс. Вяч. Т. В. Иванова».

Также на первом листе сделаны две короткие записи, уже другим почерком, написанные одной рукой, но в разное время: карандашом синего цвета — «Рукопись с правкой автора хр. в ЦГАЛИ», простым карандашом — «Автограф Вс. Иванова (записка в архиве ИРЛИ) 1960 г. Орел». Сравнивая эти надписи с записью М. В. Минокина на последней странице, убеждаемся, что автором их является ученый.

Авторская машинопись «Встречи и переписка со Всеволодом Ивановым», хранящаяся в архиве ученого в фонде ОЛМ, прояснила ряд фактов.

«К сожалению, я слишком поздно заинтересовался неопубликованными романами и повестями, да и пьесами», — сетует в своих воспоминаниях М. В. Минокин.

«Если Вас интересуют мои писания, я Вам подарю перепечатанные экземпляры романов “У” и “Проспект Ильича” — обещал мне В[севолод] В[ячеславович], в том же году известил по телефону, чтобы я зашел на Лаврушенский получить машинописные копии романов “У” и “Проспект Ильича”. Когда я дома раскрыл одну и другую папку, то в них нашел по записке. <…> Вторую записку-автограф привожу:

 

Роман “Проспект Ильича” был написан в 1942 году в Ташкенте, куда я эвакуировался с семьей из Москвы и Куйбышева глубокой осенью 1941 года.

Роман был принят к печати в издательстве “Cоветский писатель” и журналом “Новый мир”, откуда был выброшен чьей-то мощной рукой без объяснения причин — мне. Я попытался объясниться: ходил к т. Стецкому (тогдашний Поликарпов в ЦК) и к т. Щербакову (тогда секретарь МК). Они меня любезно приняли, но тоже ничего не объяснили.

В Ташкенте отдельной книжкой, листов 5—7, вышли тогда же отрывки из романа под названием “Матвей Ковалев”. И — всё.

Рукопись не выправлена и не перечитывалась мною с 1942 года. Вс. Иванов. Ноябрь 1960. Переделкино”». (ОЛМ 29/21)

 

Далее М. В. Минокин продолжает (для нас важно это мнение):

«Вскоре я прочел “Проспект Ильича” и написал горячее письмо В. В. В нем я говорил об утрате советской литературой военных лет, ведь в 1942 году мог увидеть свет один из первых романов о первом этапе войны, в нем впервые ярко показана как героическая защита советского города, так и самоотверженный труд людей этого города (видимо, в основу легли впечатления от обороны г. Смоленска в 1941 году).

Спасибо за “Проспект Ильича” и за горячность письма, — быстро откликнулся В. В. — Конечно, подлецы, что запретили “Проспект Ильича”. Но — кто запретил? Я до сего дня не знаю. И, конечно, роман можно и сейчас напечатать, — но вот руки не доходят подредактировать его. Да я и не совсем уверен, что его сейчас напечатают”».

А что же написал на последнем листе авторского экземпляра ученый? Под впечатлением от прочитанных строк М. В. Минокин эмоционально высказал свое профессиональное мнение: «Преступление совершил тот, кто отказался печатать роман в войну, преступление совершает сам автор, сегодня не печатающий его, — ибо это высокопоэтическое произведение волнует и сегодня! М. М. 16.ХII.60».

Свыше 400 страниц машинописного текста не содержат более поздних правок, которые автор вынужден был делать по требованиям цензуры. Непростой путь подготовки романа к печати, стремление донести свой труд до читателя отражены в дневниках писателя. В военные годы, как и в предыдущее десятилетие, литературное творчество должно было соответствовать канонам соцреализма. Казалось бы, требования, изложенные в Уставе Союза писателей СССР, выполнены: «Правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания в духе социализма…» Так в чем же засомневались цензоры?

Всеволод Иванов мастерски применял свое умение показать особенности времени, отразить контрасты идеологии. Образ Ильича, воплотившийся в монументальном проспекте, возвеличивающий на века фигуру основателя Советского государства, может рассматриваться и как своеобразная дань литературным канонам соцреализма, и как образ, противопоставленный действительности. Прославление вождей Отчизны — Ленина и Сталина, незыблемая вера в коммунистическое будущее умело передаются автором, но скрытая между строк ирония, неприятие стереотипов поведения не единожды встречаются в романе.

Стремление главных действующих лиц открыто заявлять о своем мнении, мыслить и действовать самостоятельно становится основной сюжетообразующей линией романа. По мере погружения в его текст бдительная советская цензура, вероятно, обнаруживала все более двусмысленные моменты, чего допустить не посмела… Скрытые и явные протесты, выраженные в романе, автором не объясняются и не комментируются. Возможно, именно эта авторская свобода повествования, искренняя правдивость переживаний и мыслей героев оказались слишком смелыми…

Избирательно и кратко процитируем «Дневники»1 Всеволода Вячеславовича, отмечая последовательность событий, связанных с цензурным «воздействием» на роман и некоторыми «итогами».

«Ташкент. 1942. Заметки.

6/IV. Окончил роман “Проспект Ильича”. Испытываю живейшее удовольствие от этого события.

8/IV. Пришел редактор Киевской киностудии <нрзб>, сообщить, что сценарий мой, “Проспект Ильича”, в основном принимается. Нужны доделки.

<…>

11/IV. Читал теорию права. Роман лежит неправленный.

13/VI. Получил из Узгосиздата предложение прийти и подписать договор на “Проспект Ильича”.

15/VI. Подписал договор на “Пр[оспект] Ильича”.

<…>

20/VI. Днем правил роман.

23.[VI.] Окончил правку романа “Проспект Ильича”.

4.[VII.] Позвонили из Союза и предложили вечер: “Проспект Ильича”.

5.[VII.] Напечатан в “Пр. В” (“Правде Востока” — комментарий Е. А. Папковой. — И. М.) отрывок из романа “Проспект Ильича”.

7.[VII.] Телеграмма из “Нового мира” о получении романа.

8.[VII.] Подписал договор с “Советским писателем” на отрывки из “Проспекта Ильича”.

30.[VII.] Исправил “Проспект Ильича” по замечаниям Лежнева.

28 августа. Вчера, в ответ на хамское письмо А. Фадеева ответил не менее хамским письмом».

 

Письмо Вс. Иванова, опубликованное в комментариях к «Дневникам», дополняет краткие записи автора, воспроизводя контекст эпохи:

 

«Одновременно с получением Вашего письма от имени Пресс-бюро, я видел письмо от газеты “Литература и искусство” (подписанное тов. Горелик), адресованное тов. М. Живову, представителю газеты в Ташкенте. Газета, Вами редактируемая, выговаривает М. Живову свое негодование, что он осмелился похвалить новый роман Вс. Иванова “Проспект Ильича”, ибо неизвестно, что ждет роман. Не участь ли “Ивана Грозного” А. Толстого... (передаю не текстуально, а смыслово). Нужно сказать, что М. Живов передает не свои впечатления, а впечатления нескольких собраний писателей Ташкента, которым я в продолжение трех вечеров читал свой роман, но даже важно не отношение к роману и не заранее Вами определяемая судьба его, а то, что Вы великолепно знаете, что я написал большой роман в 18—20 печатных листов о современной войне, — первый роман, написанный старшим поколением группы советских писателей, к которой я принадлежу, — и тем не менее Вы, совершенно безответственно, и, извините меня, преступно пишете мне, что я не выполняю обязательств перед Родиной и то мол беспокоит Вас. Да еще рядом с этим Вы осмеливаетесь писать о любви народа ко мне. Неужели вам, руководителю Союза Советских писателей, неизвестно, что Всеволод Иванов написал роман “Проспект Ильича” и что роман этот находится уже два месяца в Москве — в издательстве, руководимом Чагиным, и в редакции журнала “Новый мир”. Неужели я пишу романы каждый день и в таком количестве, что о появлении их в редакциях не говорят и не слышат».

 

И далее из «Дневников»:

 

«6.[IX.] Из Москвы получил сообщение — обязательно переменить название «Бой за Дворец культуры». Почему? Я понимаю, когда выключают у меня электричество, но не понимаю, почему нужно выключать название книги, если вся книга разрешена к печати.

8.[IX.] Правил “Ненависть” — отрывок из романа. Заметки и правки в рукописи сделал какой-то узбек из ЦК…

13.[IX.] Телеграмма от “Нового мира” с предложением изменений в романе.

26.[IX.] Письмо из “Нового мира” о моем романе (три месяца спустя после получения ими романа!). В общем благожелательное, но трусливое».

 

Московские события:

 

«27.[Х.] Был у Чагина. Роман признают оторванным от жизни.

15.[XI.] Днем переделывал “Проспект Ильича”. Так как глава о еретиках напугала наших дурачков, то я ее выкинул. Эта глава была стержнем, на котором висела глава вступительная — песня о “проспекте Ильича”, и поэтому пришлось выкинуть и первую главу, а раз выкинул — надо менять и заглавие. Я назвал роман “Матвей Ковалев”.

16.[XI.] Исправлен “М. Ковалев”. Занятие оказалось более сложным, чем предполагал. Из Ташкента события рисовались несколько в розовом свете. Эта розовая дымка пафоса и реет над романом. Здесь же в Москве, конечно, больше серости, чем розовости. После войны, года три спустя, роман в розовой дымке, наверное, был бы хорош, но сейчас, пожалуй, несколько слащавый. Вот я и снимаю эту слащавость. Трудно, ибо можно, невзначай, снять столько мяса, что и кость обнажится.

15.[ХII.] Позвонили из Союза писателей и попросили у меня экземпляры романа “Проспект Ильича”. “Как можно больше, так как роман выставляется на Сталинскую премию”. Тамара сказала, что есть один экземпляр, его можно дать в четверг, и если им хочется читать, то пусть перепечатают. <…>

Боюсь, что Союз писателей заказывает мне на визитной карточке: “Кандидат Сталинской премии”.

Исправил, наконец, роман».

 

Роман Вс. Иванова «Проспект Ильича» так и остался неопубликованным. Современное прочтение романа позволяет утверждать, что цензурные нападки на автора не были безосновательны.

 

«Пройдут годы. Литература, настоящая, верная, не умирает. Она вспомнит, в каких условиях и что делали настоящие писатели во время Великой Войны», — писал Вс. Иванов в упоминаемом письме председателю Союза писателей СССР.2

Творческий труд писателей, ученых, подвижников культуры, работавших в годы войны, являлся, по сути, героическим самоотречением, ежедневным подвигом, принесенным на алтарь Победы. Обязанность современников — выполнить долг перед памятью авторов, передать их наследие потомкам — опубликовать эти труды, открыть дорогу к читателям и исследователям.

Возрождаемый нами текст — это документальный свидетель эпохи, исторической трагедии в судьбе нашего государства. И издание как самого произведения, так и всех документов, что с ним связаны, важно для понимания особенностей отечественного историко-литературного процесса ХХ столетия.

При подготовке отдельного издания текста романа будет проведена сверка с автографом, хранящимся, как следует из пояснений М. Минокина, в Рукописном отделе Института русской литературы РАН, и анализ авторских исправлений в машинописи из Российского государственного архива литературы и искусства. В «Сибирских огнях» роман публикуется по авторизованной машинописи из фондов ОЛМ.

 

1 Иванов Вс. Вяч. Дневники. — М., 2001.— С. 88—215.

 

 

2 Иванов Вс. Вяч. Указ. соч. С. 342.

 

100-летие «Сибирских огней»