Вы здесь

Облепиха вдоль Чуйского тракта

Михаил САЛЬНИКОВ
Михаил Сальников


Облепиха вдоль Чуйского тракта


* * *

Облепиха вдоль Чуйского тракта,
Слева горы, а справа река.
Перевозки монгольского фрахта —
Над горами плывут облака.

Перевалов холодные ночи.
В жаркий полдень вода родников.
Вечерами костры у обочин
И дыханье седых ледников.

В тишине грохот бурной Катуни
Крики филина в гуще лесов,
Над палаткою в золоте лунном
Легкий шорох летающих сов.

Певчих птиц неумолчные свисты
С самых ранних рассветных часов.
И рассвет розоватый и мглистый,
Как корабль в полотне парусов.

То алтайское теплое лето
Отшумело потоком воды
И сияньем закатного света
За вершинами горной гряды.


* * *

Мне эти тополя — родные братья,
А этот коршун — друг с далёких пор
Волнуются берёзовые платья,
И дышит медленно сосновый бор.

Гуляют по траве живые тени
Осиновой играющей листвы,
И в непрерывных птичьих песнопеньях
Июльские мелодии новы.

В низине за колючими кустами,
Куда иду по тропке напрямик,
Меж жёлтыми и синими цветами
Краснеют кисти спелых земляник.

За год, прошедший с нашей прежней
                                    встречи,
Рябины очень сильно подросли,
И, задевая ветками за плечи,
Мне долго машут листьями вдали.

И я рукой машу им на прощанье.
Ем спелую черёмуху с куста...
Я приходил сегодня на свиданье
В знакомые с далёких лет места.


* * *

Где теперь те рессорные брички
С мягким ходом железных колес,
Что катили к чертям на кулички
На уборку, на сев, на покос?

Где теперь те поджарые кони
С длинной гривой и пышным хвостом,
Что кормил я с открытой ладони
Коркой хлеба и мятным листом?

Нет коней, и разобраны брички,
И заглохли в бурьяне поля.
Не могу я теперь по привычке
Прокатиться, как кум короля.

Все проходит, и жизнь изменилась,
Запустение там, где я рос.
Мне сегодня из детства приснилась
Бричка с мягкой подвеской колес.


* * *

Отломить кусок ржаного хлеба
И посыпать солью, как снежком,
А потом смотреть, смотреть на небо,
Отложив котомку с батожком.

Слушать посвист маленькой пичужки,
И жужжанье толстого шмеля,
Ключевой водой наполнить кружку
И напиться, день благодаря.

Встать, неспешно отряхнуть колени,
И, прикрывшись козырьком руки,
Оглядеть лесов далеких сени
И просторы голубой реки.

Обувь сняв, идти прибрежной тропкой
По прогретой к вечеру пыли,
И следить, как по низине топкой
Бродят на закате журавли.

А когда над тихими полями
Загорится первая звезда,
Наблюдать, как желтыми огнями
Мчатся за рекою поезда.


* * *

На тропинках шуршит под ногами
Многокрасочный мягкий ковер,
А на том берегу за стогами
Вижу неба безбрежный простор.

Раньше здесь, под двумя тополями,
Был бревенчатый дом лесника,
А теперь на границе с полями
Лишь трава серебрится слегка.

И у этой нечеткой границы,
Над вершинами пестрых кустов
Вьются стайкой веселой синицы
Вперемежку со стаей клестов.

В этом празднике нету веселья.
Осень ставит столы не спеша,
Как на вынужденном новоселье,
На котором тоскует душа.


* * *

Осенний лес особенно красив.
В нем яркие осины и березы,
И будто тихой музыки мотив,
И мотыльки, и легкие стрекозы,
И нежность поздних полевых цветов,
И тишина, и голубые тени,
И пенье появившихся клестов,
И чувство отрешенности и лени.


* * *

Что может быть лучше широкой дороги,
Ведущей в зеленый простор
За речкою гор голубые отроги,
А справа задумчивый бор.

Кусты облепихи в янтарном наряде.
Под облаком коршун кружит.
На землю оттуда внимательно глядя,
Он жертвы свои сторожит.

Цветы иван-чая, лазурные дали,
Тропинки, бегущие в лес
Вода отливает сверкающей сталью
Под куполом чистых небес.

Короткое лето закончится скоро.
Хоть ясные дни горячи,
Но холодом дышат алтайские горы
Под пологом темной ночи.
100-летие «Сибирских огней»