Письма к Кондратию Урманову

В конце 2015 г. в новосибирском издательстве «Свиньин и сыновья» выходит книга рассказов и повестей Всеволода Иванова «Тайное тайных» о жизни сибирской деревни после Гражданской войны. Эта книга, впервые опубликованная в середине 1920-х гг., в СССР больше не издавалась и была снова возвращена читателю лишь в 2014 г. в серии «Литературные памятники».

В новом издании помимо рассказов впервые будут опубликованы письма Вс. Иванова к сибирскому писателю, нашему земляку К. Н. Урманову (1894—1976), которого Иванов называл своим лучшим другом. Кондратий Никифорович — один из тех, кто стоял у истоков журнала «Сибирские огни», с первых номеров был его постоянным и активным автором^*. Рассказы и письма снабжены обстоятельными комментариями от составителя книги — внучки писателя Е. А. Папковой.

Предлагаем читателю ознакомиться с несколькими письмами, вошедшими в книгу. Письма Вс. Иванова предоставлены издателю Городским Центром истории Новосибирской книги.

* * *

II. 8 апреля 1921 г. Петроград

8/IV—20.

Друг Кондратий!

Получил, наконец, твое письмо. Очень рад. Положение мое, как я писал уже тебе, улучшилось. Вчера получил из Москвы от Горького (он уехал туда) за мой рассказ «Партизаны» 150 000 руб. Купил книг и пищи. Рассказ пойдет в одном толстом журнале, а затем будет издан отдельно¹.

Пришли мне вырезки «Из рабочих недр»². Посылаю доверенность — только не знаю — будет ли действительна. Купи-ка на эти деньги папирос, если есть в продаже, и выкури.

Привет Винокурову³ и Соколову⁴.

Твой Всеволод!

Печатается по автографу: Городской Центр истории Новосибирской книги. Персональный фонд Кондратия Урманова. Оп. 11. Ед. хр. 2. Вероятно, Иванов ошибся в указании года, датируя письмо: в апреле 1920 г. он еще был в Омске.

¹ Повесть Вс. Иванова «Партизаны» открывала № 1 за 1921 г. (вышел в июне) первого советского «толстого» литературно-художественного и научно-публицистического журнала «Красная новь» (М., 1921—1942), издававшегося Главполитпросветом. В 1921—1927 гг. журнал выходил под редакцией А. К. Воронского, в №№ 1—3 за 1921 г. А. М. Горький редактировал литературно-художественный отдел. 24 марта 1921 г. Горький писал Иванову: «Рассказ — удался, хотя — местами — чуть-чуть длинноват. Беру его с собой в Москву, откуда привезу Вам денег. Работайте, дружище! Вы можете сделать очень хорошие вещи» (Горький М. ПСС: Письма: в 24 т. Т. 13. — М., 2007. — С. 175).

² Раздел газеты «Советская Сибирь», где под псевдонимом Изюмов 1 февраля 1922 г. был напечатан рассказ Вс. Иванова.

³ Винокуров П. И. — журналист. В 1921—1923 гг. сотрудничал в газете «Советская Сибирь».

⁴ Соколов Константин Леонидович — поэт, прозаик, драматург, сотрудничал в журналах «Искусство», «Сибирские огни». Автор пьес «Вороги» (1921), «Не все коту масленица» (1925), «Господняя утроба» (1928) и др.

V. 23 августа 1921 г.

Петроград, августа 23

Ах, дружище — Кондратий!

Хандрю что-то и немилосердно прямо. Добро хоть наружу не вылазит. Да, вон Горький четвертый день пьет — шлея под хвост попала¹. А у меня водки нет, и я скучаю. Писать не хочется, Петроград скучен — камни и на камнях люди яблоками торгуют. Ни одного журнала, ни книг, и никто ни во что не верит.

Написал я повесть «Бронепоезд 14.69» — еще ряд задуманного есть, но никак не подымается рука к работе. Получил от Четверикова письмо, он на Боровом, лечится и хочет ехать сюда осенью². Я не советую, я никому не советую ехать в Петроград. Здесь скучно — да и вообще — надоело мне все!

Ты все то еще хочешь попасть в П<етербур>г? Плюнь.

Хотя в Н<ово-Николаевс>ке еще хуже, это я чувствую. Вообще я до отупения много чувствую.

Мне до смертельной тоски ничего не хочется чувствовать, даже твое сочувствие, а я тебя люблю очень, потому что в тебе много жизнерадостности и уверенности в других.

Знаешь так называемую предсердечную тоску.

Мучительная вещь.

Приезжай хоть в гости, угощу яблоками и рассказами…

Больше ничего не имею.

Привет Винокурову³, я твое письмо не успел прочитать при нем и потому не послал книжек, а сейчас, откровенно, лень и закупоривать и идти на почту. Приезжай сам, а мне — скучно.

Знаешь, что я сейчас делаю — по вечерам — читаю лекции о русской литературе в Петропавловской крепости⁴. Номер?

Всев. Иванов

Впервые: Иванов Вс. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. — М., 1978. — С. 584—585. Ошибочно обозначено как письмо Ф. А. Березовскому, с пометой, что, несмотря на имя Березовского на конверте, письмо, скорее всего, было адресовано К. Урманову (Там же. С. 749).

Печатается по автографу: РГАЛИ. Ф. 1785. Оп. 1. Ед. хр. 121. Л. 1—1об. Написано на бланке «Свободной ассоцiацiи для развитiя и распростр. положит. наукъ». Организация была создана А. М. Горьким.

¹ Возможно, имеется в виду крайне подавленное настроение Горького, вызванное в первую очередь известиями о судьбе поэта Н. С. Гумилёва. В начале августа 1921 г. Гумилёв был арестован, 24 августа расстрелян. Хлопоты Горького об освобождении поэта, в частности письмо в президиум Петроградской губернской чрезвычайной комиссии, подписанное им, а также председателем Петроградского отдела Всероссийского союза писателей А. Волынским, председателем Петропролеткульта А. Машировым-Самобытником и др. и отправленное до 24 августа, успехом не увенчались. Именно 23 августа Горьким была получена телефонограмма от президиума Петроградского губисполкома с требованием «немедленно прекратить» деятельность возглавляемого им Петроградского отделения Всероссийского комитета помощи голодающим (см.: Горький М. ПСС: Письма: в 24 т. Т. 13. — М., 2007. — С. 228, 576—577).

² Письма Б. Четверикова Вс. Иванову неизвестны. О лете 1921 г. Четвериков вспоминал: «…я попал — в те-то смятенные годы! — на курорт Боровое и провел там несколько блаженно-спокойных дней, невероятных на фоне гибели тысяч и тысяч, на фоне поленниц трупов» (Четвериков Б. Всего бывало на веку. — Л., 1991. — С. 5).

³ См. примеч. 3 к п. II.

⁴ О чтении Ивановым лекций в Петропавловской крепости информацией не располагаем. Возможно, эта работа велась в рамках образовательной деятельности Пролеткульта, где с 1918 г. существовал лекторско-клубный отдел, сотрудники которого читали лекции по литературе рабочим на заводах и в клубах, солдатам Красной Армии. На территории крепости в 1923 г. был создан историко-революционный музей, где размещены были экспозиции, посвященные истории и архитектуре города, а также истории революционных движений в России. Там работал и кинотеатр, с фильмами отчасти историческими, но имел ли к ним отношение Иванов, неизвестно. В 1930-х гг. Иванов читал в Москве лекции на исторические темы, в частности о Бородинском сражении.

IX. 15 января 1922 г. Петроград

Мой адрес:

Пр<оспект> К. Маркса (б<ывший> Сампсониевский), 4, кв. 27.

На Пролеткульт прошу не писать, сударь!

_____________

15 янв<аря>.

Дорогой Кондрат!

Получил твое разудалое письмо о женитьбе и прочих разочарованиях¹. Жалею. Ты наказан за непослушание мне.

Вчера пьянствовали в «Доме искусств»². То есть так перепились, что описать неприлично. Была елка, танцы и так далее. Я ходил по залам в тигровой шкуре, а Замятин со стола читал лекцию о чем-то… Кто-то кого-то ругал, кто-то кого-то в комнатах в коридорах е...

А суть в том, что провожали Б. Пильняка и Кусикова (московский имажинист) за границу. Сегодня в час дня они уехали³.

Сегодня у меня болит голова и я читаю Купера⁴.

Вчера у меня голова не болела и я пьянствовал.

Прол<етарские> писатели в ассоциации устроились не плохо — кто-то внес в ихний магазин деньги, и они питаются⁵. Я лично тут ничем не пользуюсь.

Присылай рукописи. Стихи напечатаю и пришлю.

Рассказы будет видно.

Пиши. Получено письмо от Ерошина, что он едет в Москву.

Да, я написал рассказ — «Чжень-Люнь, искатель шень-женя». И ты что-то в этом роде.

Любопытно сверить. О чем мы? И как?⁶

Присылай писаний. Как у тебя с едой. Мне ничего не надо — я живу и ем — очень хорошо. А Рябова-Бельского⁷ я рад увидеть, он человек любопытный.

Судьину жму руку и на его письмо отвечаю тебе⁸. Прочти ему и его сестрам. Никакой х…вины в нем нету (т. е. в письме, а не в Судьине). Судьин — хороший человек, пожми ему за меня руку.

Но как мы вчера напились! И вообще пьянствуют теперь здорово⁹.

«Искусство» я все-таки не получил. А рецензия и ответ на нее — глупый. Круссер — балда, хотя и профессор. Стихи Оленича (по секрету) — плохи. Мне Драверт понравился¹⁰.

Жму твою ногу.

Любопытно — кто твоя возлюбленная-то и что за дворянка, что ты ее не мог с…?

Всякие драмы — писателю — в пользу. Утешься.

Тебе не надоели мои письма?

Я ведь пишу от любви к тебе. Честное слово. А ты почитай Купера — ей-богу хорошо.

Не унывай. Мы проживем. Пиши больше.

Пильняк написал три романа и живет¹¹.

Я написал тоже около этого и проживу.

Пиши, не унывай,

не забывай Всеволода,

он твой.

Вс. Иванов

Печатается по автографу: Городской Центр истории Новосибирской книги. Персональный фонд Кондратия Урманова. Оп. 11. Ед. хр. 14. Год устанавливается по содержанию письма.

¹ Письмо неизвестно.

^{2 «}Дом искусств» — общественная организация писателей, создана по инициативе группы писателей во главе с Горьким. Открылся осенью 1919 г. в бывшем доме купцов Елисеевых на Невском просп., 15 / наб. р. Мойки, 59. Управлялся Высшим Советом, включавшим сотрудников литературного отдела (А. М. Горький — председатель, А. Блок, Н. Гумилев, Е. Замятин, В. Азов, А. Кауфман, А. Левенсон, В. Немирович-Данченко, С. Ольденбург, А. Тихонов, К. Чуковский), а также отделов музыкального и хозяйственного. «Дом искусств» стал центром творческой жизни Петрограда: здесь проводились вечера современной поэзии (по понедельникам) и вечера прозы (по пятницам), выставки произведений современных художников, вечера и концерты. В «Доме искусств» жили А. Грин, Н. Гумилёв, М. Зощенко, Л. Лунц, О. Мандельштам, М. Слонимский, О. Форш, М. Шагинян и др. В комнате М. Слонимского собирались «Серапионовы братья». О бытовой жизни «Дома искусств» Иванов писал А. Н. Толстому 15 мая 1922 г.: «В Доме искусств открылось казино, но официально разрешенных бардаков еще нет. Не знаю, почему. Надо бы. Сифилис стал столь же широк, как и насморк» («Я глубоко верю в Россию…» Письма Вс. Иванова А. Н. Толстому / публ. Е. И. Погорельской // Вопросы литературы. — 2007. — № 2. — С. 339). «Дому искусств» посвящена книга О. Д. Форш «Сумасшедший корабль» (1930), где, под другими именами, выведены в качестве персонажей «Серапионовы братья», в том числе Иванов: «…брат алеут — изумительный дарами. Пряный и душный, как персидская дыня…», упомянуто и шутовское представление серапионов об алмазах Вс. Иванова (Форш О. Д. Сумасшедший корабль. — М., 2011. — С. 287).

³ Писатель Пильняк Борис Андреевич (наст. фам. Вогау, 1894—1938, расстрелян) и поэт-имажинист Кусиков Александр Борисович (наст. фам. Кусикян, 1896—1977) в 1922 г. ездили в Берлин, границу в Ямбурге пересекли 16 января. Это была одна из первых поездок советских писателей в Германию. На вечере, который описывает Иванов, Кусиков читал поэмы «Эль-Кадр», «Джульфикар», Пильняк — отрывки из повести «Мятель» и рассказ «Санкт-Питер-Бурх», в обсуждениях выступали П. Губер, К. Федин, М. Шкапская, Л. Лунц и др. (Литературная жизнь России 1920-х годов. События. Отзывы современников. Библиография. Т. 1. Ч. 2. Москва и Петербург. 1921—1922 / под ред. А. Ю. Галушкина. — М., 2005. — С. 286).

⁴ Купер Джеймс Фенимор (1789—1851) — американский писатель. 22 июня 1922 г. Иванов писал А. Н. Толстому о работе над романом «Ситцевый зверь»: «Работа экзотическая, и мужики у меня, как индейцы куперовские. Весело» (Вопросы литературы. — 2007. — № 2. — С. 341).

⁵ Ассоциация пролетарских писателей имела свой клуб, кооперативное издательство и книжный магазин по адресу Литейный, 53.

⁶ Имеется в виду рассказ Иванова «История Чжен-Люня — искателя корня шень-жень» (Литературная неделя, 1922, 18 июня; вошел в книгу «Седьмой берег», М.-Пг., 1922) и рассказ Урманова «Жень-шень»
(Искусство, 1922, № 2, с. 21—38; вошел в книгу «Половодье. Рассказы», Ново-Николаевск, 1924). Несмотря на сходное место действия (близ гор Сихотэ-Алиня), наличие похожих персонажей (китац Чу-лян-фу, предлагающий герою купить корень жень-шень, который лечит от всех болезней, в рассказе Урманова и китаец Чжен-Люнь, собирающий жень-шень для продажи русским, у Иванова) и общего для рассказов мотива возможности обрести счастье благодаря чудесному корню, произведения писателей существенно различаются прежде всего по стилевой манере: реалистической у Урманова, условно-символической у Иванова. Показательно, что оба писателя, обратившись к ключевой теме эпохи — осуществление мечты о рождении в России нового, прекрасного мира, — заканчивают свои рассказы трагическим финалом: герои умирают, не найдя счастья.

⁷ Рябов-Бельский Владимир Павлович (1880—1943) — поэт, драматург, журналист. После революции приехал в Омск, печатался в «Известиях Западно-Сибирского и Омского областных исполнительных комитетов», после 1920 г. — в газете «Советская Сибирь», журнале «Искусство». Видимо, Урманов сообщал, что Рябов-Бельский собирается в Петроград.

⁸ Письмо Судьина Иванову неизвестно.

⁹ Пьянство Иванова в Петрограде и Москве первых пореволюционных лет, как и близкого ему С. Есенина, не было веселым времяпрепровождением и не объяснялось личными причинами. Оно носило другой характер, отчасти раскрытый в цикле стихов Есенина «Москва кабацкая»: «…Ах, сегодня так весело россам, / Самогонного спирта — река. / Гармонист с провалившимся носом / Им про Волгу поет и про Чека. // Что-то злое во взорах безумных, / Непокорное в громких речах. / Жалко им тех дурашливых, юных, / Что сгубили свою жизнь сгоряча. // Жалко им, что октябрь суровый / Обманул их в своей пурге. / И уж удалью точится новой / Крепко спрятанный нож в сапоге. // Где ж вы те, что ушли далече? / Ярко ль светят вам наши лучи? / Гармонист спиртом сифилис лечит, / Что в киргизских степях получил. // Нет! Таких не подмять, не рассеять! / Бесшабашность им гнилью дана. / Ты, Рассея моя… Рас…сея… / Азиатская сторона!» («Снова пьют здесь, дерутся и плачут…», 1922).

¹⁰ Речь идет о публикациях знакомых Иванову сибирских поэтов и писателей в журнале «Искусство» (1921, № 1; отв. ред., завед. гублитосекцией — А. П. Оленич-Гнененко), ставившем своей задачей, «с одной стороны, служить рупором творческих исканий и достижений общероссийского центра, а с другой стороны, быть другом и руководителем литературных и художественных сил Омской губернии, уделяя наибольшее внимание пролетариату и трудовому крестьянству» (От редакции // Искусство. — 1921. — № 1. — С. 3). Журнал включал разделы: «Стихи и беллетристика», «Статьи», «Техника», «Хроника». Какую рецензию и ответ на нее имеет в виду Иванов, неизвестно: рецензия В. Шанявца на №№ 1 и 2 «Искусства» печаталась в журнале «Сибирские огни» позднее (1922, № 2, с. 173). Очерк профессора Г. В. Круссера «Поэт равенства и мировой революции У. Уитмен» включал размышления автора о современной эпохе, ее «психологической конституции»: «Личность (подразумеваем трудящиеся массы) сознает себя не как средство, а как цель, как “я”, совершенно равное другим…» (Искусство, 1921, № 1, с. 27). Стихотворение А. Оленича «Из цикла “Стихи о нынешнем”» состояло из нескольких частей: «Голоса предместий. Фрагмент», построенный как реплики башмачника, бродячего музыканта, конторщика, швеи и других персонажей о днях, «прожитых в сером каменном аду»; «Космическая весна»; «Электрификация» (Там же, с. 8—9). Творчество Петра Людовиковича Драверта (1879—1945), поэта, геолога, минералога, метеоритоведа, географа, ботаника, археолога, краеведа, автора около семисот научных трудов и статей, организатора и участника экспедиций по Сибири, Уралу и Казахстану, общественного деятеля, в «Искусстве» было представлено стихотворениями «Из песен минералога»: «Опыт (сонет)», «Космический лед», «Альпийская слюда», в первом из которых предметом поэтического осмысления стала «странная слюда»: «Двухцветного агата / Она ценней стократ. / О ней в тиши заката / Спою тебе, мой брат!» (Там же, с. 13—14). Иванов, живя в Омске, был знаком с Дравертом, относился к нему с большим уважением. В архиве Драверта в Омском краеведческом музее хранятся книга Иванова «Рогульки» и стихи из цикла «Самокладки киргизские», подаренные автором.

¹¹ Между Пильняком и Ивановым с 1921 до 1937 г. существовали личные отношения, которые в некоторые периоды можно было бы назвать дружескими. Из воспоминаний М. Слонимского известно, что Пильняк, приехав в 1921 г. в Петроград знакомиться с «Серапионовыми братьями», «старался подружиться с Всеволодом Ивановым, с Фединым, на остальных прищурился…» (Слонимский М. Книга воспоминаний. — М.-Л., 1966. — С. 128). Оба, Пильняк и Иванов, стремительно входят в советскую литературу и приобретают известность. Летом 1922 г., как следует из письма Иванова А. Толстому от 15 августа 1922 г., они «были у Троцкого»: «…книгу он пишет о современной литературе и посему пожелал познакомиться с нами…» (Вопросы литературы, 2007, № 2, с. 344). Тогда же разворачивается работа по созданию издательства «Круг», в котором обоим писателям предназначалась важная роль. В связи с этим и Пильняк, и Иванов собираются обосноваться в Москве, о чем Пильняк и сообщает 18 августа 1922 г. Горькому: «…сюда же переезжают Никитин и Вс. Иванов, будем жить вместе, снимем дачу» (Пильняк Б. А. Письма: в 2 т. Т. 1. 1906—1922. — М., 2010. — С. 490). Осенью 1922 г. в газете «Правда» оба названы Л. Троцким среди писателей-попутчиков, «советских народников», «мужиковствующих», которые «не охватывают революции в целом», так как «им чужда ее коммунистическая цель» (Цит. по: Троцкий Л. Д. Литература и революция. — М., 1923. — С. 41—42). В 1924 г. Пильняк и Иванов путешествуют в Одессу, где выступают с лекциями и чтением своих произведений; планируют совместные путешествия — в Китай в 1924 г. (письмо Пильняка Иванову от 4 июля 1924 г.), в Японию и Китай в 1926 г. Поездки не осуществились. Возможно, охлаждение в отношениях произошло в 1925 г. после драки в доме Пильняка А. Н. Толстого и П. Е. Щеголева с Ивановым (см.: Пильняк Б. А. Письма: в 2 т. Т. 2. 1923—1937. — М., 2010. — С. 248). Иванов придавал значение этому событию, в поздних автобиографических записях он упоминает о ссоре с Толстым. Вяч. Вс. Иванов считает, что истинной причиной драки была позиция писателей по отношению к власти: Толстой в это время готов был идти на компромисс, Иванов и Пильняк — нет.

Иванова и Пильняка в начале 1920-х гг. объединяли попытки ответить на историко-политические и философские вопросы времени: роль революции в истории России, место России между Востоком и Западом, культура и цивилизация, судьба русского крестьянства в переломную эпоху и т. п., что рождало прямые переклички в творчестве (например, включение Пильняком в повесть «Третья столица», 1923, фрагментов из рассказа Иванова «Полая Арапия», 1922, о голоде в Поволжье и др.) и близость стилевых решений. К моменту написания письма Пильняк закончил работу над романом «Голый год» (впервые: Берлин, 1922) и тремя повестями: «При дверях» (1920), «Метель» (1921), «Иван-да-Марья» (1921). Скорее всего, фраза «Пильняк написал три романа и живет» носит образный характер и Иванов имеет в виду, что у Пильняка уже три тома произведений: роман и два тома повестей и рассказов (вышедший в 1920 г. сборник «Былье» и готовящийся к изданию сборник «Смертельное манит»). В январе 1921 г. он повез все это в Германию, перед отъездом мог говорить о накопленном творческом багаже.

X. 24 февраля 1922 г. Петроград

24 февраля 1922

Друг Кондратий!

Не храни мои письма — хотя я и становлюсь знаменитостью. Я все равно не разрешу их издавать.

Приехал здесь Рябов-Бельский, голодает, живет плохо¹. И вдобавок у него по дороге украли порт<фель>, в котором лежал № «Искусства»² и еще что-то посланное Вами. Я очень пожалел.

Я устал, дружище. Если бы у меня не такая хорошая жена, было бы совсем плохо.

Читал мои рассказы в «Правде» и в «Красной»³? Здесь они пользуются успехом и хорошей оплатой.

Я полагаю, что через месяца три — четыре я смогу найти тебе хорошее место и выписать тебя сюда. Готовь рукописи, но советую в случае выписки ехать одному. Жена, если есть, может приехать позже. А впрочем, как хочешь.

Не знаю, приеду ли я в Сибирь. Тому много причин, а самое главное — вот и не скажу!

Как ваши голопузовцы от литературы и футуро-гимназисты? Снега, мороз в 30° и волк на сугробе? Кланяйся Мартынову, он один талантливый…⁴

Сшил я себе медвежью шубу — из белого медведя⁵. Накупил книг и всевозможных одеяний, а сейчас сбираю марки… Устал я.

Но пишу много. Мы своего добьемся, верно. А кроме того, мне почему-то очень везет.

Уже люди при разговоре со мной делают глаза — как часы — и авансом гнут выи. А я отворачиваюсь и смеюсь. Не умею, дружище, быть серьезным.

Если я не приеду в Сибирь, я вышлю тебе денег и ты приедешь ко мне погостить. Идет?

Скорее всего, я буду жить где-нибудь на даче близ Питера. А может быть, в Москве.

На днях я тебе вышлю книг, и в том числе первый том моих сочинений⁶. Книжек для тебя накопилось много.

Присылай рукопись для «Красной нови». Мне. Деньги переведут моментально.

Целую отечески в лоб тебя и твою возлюбленную.

Всеволод

А Оленич-младший⁷ свинья. Хоть бы строчку! Ладно уж, увижу я его… Руки не подам. Ей-Богу. Кланяйся ему.

Печатается по автографу: Городской Центр истории Новосибирской книги. Персональный фонд Кондратия Урманова. Оп. 11. Ед. хр. 10. Написано на бланке «Свободной ассоцiацiи для развитiя и распростр. положит. наукъ».

¹ См. примеч. 7 к п. IX.

² См. примеч. 10 к п. IX.

³ Имеются в виду, видимо, рассказы Иванова, опубликованные в газетах «Петроградская правда» — «Бык времен» (1922, 17 февр.) и «Красная газета» — «Дите» (1922, 12 февр.). В «Петроградской правде» в первой половине 1922 г. будут еще опубликованы рассказы: «Глухие маки» (1922, 30 апр.) и «Набег» (1922, 7 мая).

⁴ Л. Мартынов, не закончив в 1920 г. четвертого класса гимназии, занялся живописью. В журнале «Искусство» (1922, № 2) были напечатаны его стихи: «Мы футуристы невольные / Все, кто живет сейчас. // Звезды остроугольные // Вместо сердец у нас», — посвященные группе молодых омских футуристов (подробнее см.: Мартынов Л. Н. Воздушные фрегаты. — М., 1974. — С. 103—124; Он же. Капитан воздушных фрегатов. — Омск, 1995. — С. 34—61). Несмотря на высокую оценку Ивановым таланта Мартынова, общение между писателями после 1920 г. не продолжалось.

⁵ Шуба Иванова, сшитая из шкуры белого медведя, которую обычно кладут на пол, произвела впечатление на серапионов. М. Слонимский 19 февраля 1922 г. писал А. М. Горькому: «Купил сибирскую шубу и похож теперь на белого медведя в пенсне. Он медленно, но верно становится знаменитостью…» («Серапионовы братья» в зеркалах переписки. — М., 2004. — С. 19).

⁶ Имеется в виду, видимо, повесть «Цветные ветра». Берлинский журнал «Новая русская книга» давал такую информацию о сочинениях Иванова: «В издательстве “Эпоха” (Петербург) выпустил т. I сочинений “Цветные ветра”, повесть, и т. II “Ситцевый зверь”, рассказы» (Судьбы и работы русских писателей, ученых и журналистов за 1918—1922 гг. // Новая русская книга. — 1922. — № 5. — С. 34). В действительности т. II с таким заглавием издан не был.

⁷ Кроме А. П. Оленича-Гнененко (младшего) Иванов познакомился в 1917 г. в Омске с его отцом — Павлом Павловичем Оленичем-Гнененко (1867—1942), поэтом, общественным деятелем.

XV. 5 декабря 1923 г. Москва

Москва,

Маросейка, Б. Успенский,

д. 5, кв. 36. Изд. «Круг»

Дорогой друг мой, Кондратий —

не понимаю я в твоих письмах одного: почему ты постоянно меня бранишь. Из Крыма я возвратился несколько дней, в Питере еще не был — на твое письмо весной ответил точно. Право же, дружба не изменяется руганью и обвинениями. Наивный ты человек.

Вот хотя бы о вожаках в литературе. Изволь — книгу твоих рассказов издать можно. Присылай, устрою где-нибудь, хотя сейчас издатели туго берут малоизвестные имена, потому что уже выявился читатель, книга дорога — и приступаются к ней с опаской.

Присылай скорей, так как на днях я еду в Харьков, затем в Питер, а в конце января я уезжаю в Китай. Вместе со мной едут Есенин и Шкловский¹. Возможно, что мы остановимся прочесть лекцию в Н<ово>-Николаевске². О выезде я тебе телеграфирую — авось не очень сердишься — встретишь.

Как ты живешь — лично? Очень ли холодно и каково с деньгами? Встретил я здесь как-то Правдухина — все сбираюсь к ним³ пойти и никак не сберусь.

На днях я тебе вышлю свои новые книги⁴.

Написал я роман «Северо-сталь», с нового года начнет печататься в «Красной нови»!⁵

Ты ничего большого не пишешь?

Эта зима (литературная) в Москве очень скучна и вялая.

Может быть, оттого что все ждали Толстых, а пришли — Булгарины⁶.

Хорошо бы тебе переехать в Москву или в Питер. Но в Москве плохо — очень плохо — с квартирами, а в Питере я почти не живу — там плохо с деньгами. Ты служишь где, что ли? Пишешь ты какие-то непонятные письма, напиши толком.

Целую.

Всеволод

5 декабря 1923

Печатается по автографу: Городской Центр истории Новосибирской книги. Персональный фонд Кондратия Урманова. Оп. 11. Ед. хр. 13.

¹ Поездка не осуществилась. О предполагаемом путешествии Иванова в Китай писал Н. Тихонов Л. Лунцу 2 февраля 1924 г. из Ленинграда: «Всеволод Иванов приехал на днях сюда. 10-го уезжает в Китай. Держал себя сначала как Чацкий, собирал кружок вокруг себя и говорил: “Вы все пресмыкаетесь! Вы все — пыль!” <…> Отрастил баки, потолстел, пишет неровно: написал роман (“Северосталь”), повесть, 6 рассказов и пьесу-гротеск…» (Цит. по: Лунц Л. Н. Литературное наследство. — М., 2007. — С. 521—522). В биографических материалах о С. Есенине и В. Шкловском поездка в Китай с Ивановым не упоминается, однако, возможно, тема эта звучала в разговорах писателей. С поэтом Сергеем Александровичем Есениным (1895—1925) Иванов познакомился в ноябре 1923 г. в Москве, на протяжении двух лет Есенина и Иванова связывали тесные дружеские и творческие отношения: весной 1924 г. предполагалось сотрудничество в задуманном поэтом журнале «Вольнодумец», в 1925 г. — в альманахе «Поляне» (в состав редакции должны были войти С. Есенин, Вс. Иванов, И. Касаткин, В. Наседкин). О «глубокой талантливости» Иванова, давшего «Сибирь по другому рисунку, чем его предшественники Мамин-Сибиряк, Шишков и Гребенщиков», и отразившего в «Партизанах», «Бронепоезде» и «Голубых песках» «азиатскую Россию», Есенин писал в неоконченной статье 1924 г. о писателях-попутчиках (см.: Есенин С. А. ПСС: в 7 т., 9 кн. Т. 5. — М., 1997. — С. 244). Воспоминания Иванова о Есенине, над которыми он работал в 1950-х гг., остались незавершенными (см.: Иванов Вс. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. — М., 1978. — С. 297—302). Дружба Иванова с В. Шкловским, зародившаяся в 1921 г. в Петрограде, продолжалась всю жизнь (см.: Шкловский В. Б. Всеволод Иванов // Всеволод Иванов — писатель и человек. — М., 1975. — С. 8—27). В 1924 г. писателями совместно был написан приключенческий фантастический роман «Иприт».

² В Новониколаевске-Новосибирске Иванов никогда не был.

³ Правдухин Валериан Павлович (1892—1938, расстрелян) — критик, писатель. В начале 1920-х гг. в журнале «Сибирские огни» неоднократно высказывался о творчестве Иванова (см.: Пафос современности и молодые писатели // Сибирские огни. — 1922. — № 4. — С. 147—160; Литература о революции и революционная литература // Сибирские огни. — 1923. — № 1—2. — С. 203—224). В 1923 г. Правдухин жил в Петрограде с женой Л. Сейфуллиной.

⁴ В 1923 г. вышли книги Иванова «Сопки. Партизанские повести» (Пг.: Госиздат), «Седьмой берег» (изд. 2-е. М.-Пг.: Круг), «Возвращение Будды» (Берлин: Кн. Изд-во писателей), «Полая Арапия» (М.-Пг.: Круг), «Рассказы (М.-Пг.: Круг), «Голубые пески» (М.-Пг.: Круг).

⁵ Над фантастическим романом о производстве — «петербургской фантастикой сталелитейного завода» (из письма А. Толстому от 8 дек. 1922 г.) — Иванов работал в 1922—1924 гг. Фрагменты будущего романа печатались в журнале «Красная новь» (1924, № 5, под заглавием: «Из романа “Северосталь”»), а также в журналах «Красная нива», «Зори», «Рупор», «Ленинград», в омской газете «Рабочий путь» (1924, 8, 10, 13 авг.). Текст был уничтожен автором в 1926 г.

⁶ Имена писателей Льва Николаевича Толстого (1828—1910) и Фаддея Венедиктовича Булгарина (1789—1859) употреблены здесь как символизирующие гения и посредственность в искусстве. В 1922 г. А. К. Воронский пророчествовал: «Они еще молоды, современные литераторы, и, конечно, не создали так называемой “большой литературы”, но к этому дело идет. Мы стоим накануне расцвета художественного слова в России» (Воронский А. К. Искусство видеть мир. Портреты. Статьи. — М., 1987. — С. 361). А в 1924 г., комментируя «любопытное высказывание <…> молодого и талантливого прозаика»: «После Толстого просто писать нельзя, проще все равно не напишешь», — тот же Воронский замечал: «Толстые рождаются раз однажды в столетие…» (Там же. С. 146).