Вы здесь

Шаманский космос в музейной витрине

Новосибирскому государственному краеведческому музею — 100 лет
Файл: Иконка пакета 15_schapovalov_scvmv.zip (39.57 КБ)

Особые музейные предметы

Меня часто спрашивают: какой ваш любимый предмет в музее? Это нечестный вопрос для музейного работника, а тем более — для директора, ведь мы по определению должны любить всё или хотя бы ровно относиться ко всему, что у нас хранится. И я всегда отвечаю, что у меня любимых предметов нет, хотя это только отчасти правда, потому что все-таки есть целый класс вещей, которые я выделяю особо. Наверное, это и есть любовь…

Я часто вожу гостей в залы, что-то показываю и рассказываю, и уже давно осознал, что у витрин, посвященных традиционным верованиям народов Сибири, я испытываю особенный подъем и вдохновенно говорю о шаманской коллекции. Сначала мне казалось, что это происходит потому, что я много лет изучал шаманизм и много о нем знаю, но постепенно понял, что мне просто нравятся сами предметы в витринах, я могу прочесть их тайные смыслы и понять истории, которые они рассказывают. Мне даже иногда кажется, что я тоже им небезразличен и они открывают мне гораздо больше, чем кому-то другому, — это ощущение создает между нами своеобразную доверительную близость. При этом речь идет не об отдельных вещах, а обо всем комплексе, ведь именно сочетание предметов в экспозиционном зале и есть особый музейный язык, который позволяет рассказать несколько разных историй через их отношение к подлинному свидетелю — музейному экспонату. Это обычно не цельное повествование, а некие фрагменты, привязанные к материальной культуре, отраженной в музейном собрании, — чем больше и разнообразнее коллекция, тем полнее и ярче воссоздается историческое (в данном случае — этнографическое) явление.

И в этом смысле Новосибирскому государственному краеведческому музею повезло — мы храним около 80 шаманских предметов, дополненных 50 фотографиями. Коллекция очень ценная и цельная, поскольку была сформирована в 1920-х и начале 1930-х годов — в период, когда на местном уровне в результате ослабления православия происходило бурное естественное возрождение ранних форм религии, а советская власть еще не начала процесс «расшаманивания» сибирских народов. Материалы, собранные в то время, отражают реальное состояние «этнографического» шаманизма в чистом виде до изменений, произошедших в советский и постсоветский периоды. Основа коллекций скомплектована во время экспедиций, организованных Обществом изучения Сибири и ее производительных сил (ОИС), Российским отделением Красного Креста и самим новосибирским краеведческим музеем; предметы сдавались в музей сотрудниками этих экспедиций и музейными работниками, участвовавшими в них. Несмотря на то что у некоторых экспонатов нет данных о времени поступления и сдатчиках, можно предположить, что большая часть коллекции сформирована в экспедициях ОИС в Туруханский край и Нарым (1927) и Российского отделения Красного Креста в Карагасию (Тофаларию). Материалы хакасов и алтайцев приобрела соответственно в 1927 и 1928 годах в экспедициях художник музея Н. Н. Нагорская, этнограф музея Е. Н. Орлова привозила шаманские вещи из Южной Сибири и Нарымского края. В этой смысле единственным выделяющимся предметом коллекции является шаманский бубен, приобретенный в 1999 году этнографом музея Е. А. Кузнецовой на Алтае.

С точки зрения этнокультурной принадлежности коллекция чрезвычайно разнообразна — в нее входят предметы десяти коренных народов Сибири, проживающих на территории от Урала до Якутии и от низовьев Оби и Енисея до юга Алтая и Саян, в собрании представлено восемнадцать шаманских бубнов, семнадцать колотушек к бубнам, два чехла от бубнов, семь шаманских облачений, несколько шаманских головных уборов и других элементов шаманских костюмов, двадцать отдельных подвесок от различных шаманских костюмов, два шаманских посоха, шаманская сабля, шаманский топорик «худэ», три изображения духов и оберег.

Самая большая коллекция представляет шаманизм эвенков Енисея — ставшие уже классикой, хорошо известные и атрибутированные предметы: две шаманские парки с нагрудниками, перчатками и шапками, два шаманских бубна с чехлами, восемь колотушек, три деревянных идола, шаманский топорик и десять металлических подвесок. Эти предметы хорошо иллюстрируют классический среднесибирский шаманизм. Очень близки по типу к этой коллекции два долганских и два якутских шаманских бубна. Якутский раздел коллекции кроме бубнов включает в себя роскошный шаманский костюм со множеством металлических подвесок (общий вес около 7 кг).

Классический тип южного шаманизма представлен коллекциями алтайцев, куда входят шаманский костюм и шапка алтай-кижи, два шаманских бубна (алтай-кижи и челканцы), четыре колотушки от бубна; предметы из этой коллекции (костюм, бубен, колотушка) давно стали классическими образцами шаманских принадлежностей, известных этнографам. Представление о шаманизме южносибирских народов расширяют костюм хакасского шамана (судя по качеству одежды и количеству деталей — невысокого ранга), а также шорский шаманский бубен и бубен челканцев с аниконической рукояткой.

Совершенно уникальной по количеству и составу является коллекция тофаларов — в нашем музее хранится один из немногих шаманских костюмов с полным набором подвесок и украшений (три шаманских головных убора, три шаманских бубна и колотушка), а также три комплекта матерчатых подвесок к другому шаманскому костюму. Шаманизм этого крайне малочисленного народа, насчитывающего около 300 человек (начиная с XVIII в.), известен весьма фрагментарно, но в нашей коллекции материальная сторона шаманизма тофаларов представлена достаточно подробно — мы располагаем по крайней мере одним полным комплектом принадлежностей шамана.

Комплекс религиозных представлений западносибирских народов представляют материалы хантов и селькупов — в основном это разрозненные, единичные и недостаточно полно атрибутированные материалы: бубен селькупского шамана, предположительно селькупская шаманская шапка, шаманские колотушки, шаманский посох, подвески к шаманскому костюму в виде антропоморфных фигурок и деревянных изображений идолов хантов, шаманская сабля.

К сожалению, в экспозиционных залах мы не можем показать все это богатство — коллекцию целиком можно увидеть только на специальной выставке «Говорящие с духами», которая чаще путешествует по городам России, чем представляется в Новосибирске. Но шаманский комплекс, который мы показываем в витринах экспозиции, все же вполне достаточен, чтобы представить сибирский шаманизм, — здесь можно увидеть самое лучшее из собрания: несколько полных шаманских костюмов разных народов, шаманские бубны с колотушками, подвески, изображающие различных духов, и другие шаманские атрибуты.

Железный скелет: смерть и перерождение

Полный шаманский костюм (а у нас выставлено пять разных комплектов) состоит из шаманского плаща (халата, кафтана), головного убора — шаманской шапки (короны) и сапог (на Севере — вместе с ноговицами); к этому иногда (довольно редко и только у отдельных народов) добавляются маска и рукавицы. В некоторых случаях там, где этническая традиция в одежде диктовала особые и необходимые добавочные элементы костюма, шаман обычно использовал и их, также приспосабливая к своей социальной роли, — так, у эвенков шаман непременно носил нагрудник, который дополнял его кафтан, у нивхов шаманы имели особый шаманский пояс.

Основное плечевое одеяние шамана по названию и назначению редко отличалось от того, что носили обычные люди (у тюрков и монголов — халат, у эвенков — тунгусский фрак с нагрудником или кафтан, у самоедоязычных народов — парка), лишь по цветовой гамме, необычному декору и символике, а также изредка по особому крою можно понять, что это одежда именно служителя культа. Считается, что в целом шаманское одеяние, снабженное множеством разных подвесок и украшений, должно символизировать сущность шамана не как человека, а как некоего медиатора, связующего мир людей и мир духов; это выражается в важных компонентах, которые очень легко увидеть.

Например, на костюме эвенкийского шамана металлические пластины на рукавах обозначают плечевые и локтевые кости, а вертикальная линия с отходящими лучами в центре нагрудника — это позвоночник с ребрами; на некоторых костюмах видны подвески, символизирующие важные внутренние органы (печень, сердце, легкие), а также мелкие детали скелета — пальцы или коленные чашечки. Обычно на рукавах плаща изображаются плечевые и локтевые кости, на груди — ребра и грудина (иногда отдельно — позвоночник и лопатки), на ноговицах или сапогах — кости ног. Все это не просто напоминает о человеческом скелете, а, наоборот, символизирует и сигнализирует, что шаман человеком не является — во всяком случае, надевая ритуальный костюм, он становится существом потусторонним, избранным духами и созданным (выкованным) заново.

Очень часто подвески, изображающие скелет, делаются из металла, они «железные», что означает в прямом смысле — очень прочные, почти вечные, не только не боящиеся человеческого тленного мира, но способные выдержать и другие, поистине космические нагрузки; при этом сакральное отношение к самому металлу, послужившему материалом для изготовления, добавляет шаману неземного могущества.

Символика головного убора дополняет основной мотив костюма — иная сущность шамана выражается в изображении магических глаз и ушей, которые подчеркивают иные зрение и слух шамана, знание языка духов и способность видеть недоступное простым людям. Это элементы дара, возвышающие шамана над человеком. В отдельных случаях то же самое подчеркивалось наличием специальной маски, закрывавшей лицо и полностью преображавшей шамана во время обряда. Впрочем, гораздо чаще маски заменялись подвесками или длинной бахромой, нашитой по нижнему краю шапки и падавшей на глаза, — во время мистического полета шаман не использовал человеческие органы чувств, а только особые, шаманские.

Вся эта костюмная атрибутика рассказывает о перерождении шамана, о его мистической смерти в качестве человека и воскрешении как «другого» существа, но это отдельная история — о том, как вообще человек мог оказаться шаманом...

* * *

Считается, что шаманами становятся по избранию и велению духов, которые сами находят достойных людей и наделяют их особым даром. Но дар — это не только подарок духов, это еще и обязанность, от шаманского дара нельзя отказаться. Если на человека пал выбор духов, он подчиняется этому выбору безоговорочно, иного пути нет, ведь в случае отказа или сопротивления духи применяют самые жестокие методы, добиваясь своего.

Наделяя человека сверхспособностями, открывая перед ним возможности путешествия по мирам и прямого общения с иными сущностями, духи требуют взамен определенных обязательств: дальнейшая жизнь избранника будет подчинена необходимости осуществлять связь между этими мирами, в любое время его могут позвать как люди для выполнения определенных обрядов (и он должен выполнять их просьбы), так и духи — для исполнения своей воли.

Шаманами обычно становятся, пройдя через так называемую «шаманскую болезнь», которая и является переходом из человеческого состояния в статус иного существа. Чаще всего эту болезнь интерпретируют как расстройство психики или стрессовое состояние неясного генеза, тем более что для окружающих все так и выглядит — у человека бред и галлюцинации, он совершает бессмысленные поступки и действия, может несколько дней бродить по горам или в лесу, может даже нанести себе увечья, но совершенно не помнит, что и почему делал. Однако посвященные сразу понимают, что это такое — это духи терзают человека, зовут его и, по словам самих шаманов, «грызут сердце», «гложут кости» и «сжигают голову».

К такому больному приводят шамана, и если он действительно диагностирует «шаманскую болезнь», то нового избранника будет учить опытный наставник — это может быть шаман-родственник или специально приглашенный «большой шаман» издалека. Обучение проходит как совместные камлания, в ходе которых новичок учится входить в шаманский транс и путешествовать по мирам. Может быть одно или несколько камланий, которые осмысливаются как своеобразный инициационный переход — смерть человека и рождение шамана, именно тогда новый шаман получает «дар».

Видения избранника духов в ходе первого камлания либо в последний период «шаманской болезни» обычно сводятся к тому, что он летит в иные миры (чаще всего — на небо), где на священной горе или на вершине мирового древа духи умерщвляют его, разрывают тело, бросают в чан с кипятком, вываривая так, что мясо отстает от костей, а затем создают новые кости, как правило, выковывая их из металла (именно поэтому у эвенкийских или якутских шаманов подвески, символизирующие скелет, — металлические); кости облепляют мясом (глиной), вдыхают в тело шаманскую душу и определяют его шаманский путь (отмеряют жизнь). Затем это совершенно новое существо духи водят по разным мирам, знакомя с их правилами и обитателями, после чего возвращают на землю1.

Вернувшись, неофит выздоравливает, начинает изготавливать или приобретать шаманские атрибуты и постепенно практиковать; часто — просто камлать для себя. Обычно силы шамана определены духами заранее, он может выполнять лишь отдельные функции, например, только лечить или только предсказывать, камлать с бубном или без него...

Но в любом случае становление шамана занимает достаточно длинный отрезок времени и по большому счету определяется двумя факторами: величиной полученного дара и степенью доверия социума к его индивидуальным способностям.

Фактически вся жизнь шамана проходит на границе миров и в переходах между ними, при этом необходимо учесть, что и социум до конца его не принимает и не признает своим, что окончательно делает шамана маргинальным элементом. Он действительно стоит вне социума, он просто присутствует на правах «чужого», что, естественно, делает его существование достаточно сложным с социальной точки зрения, невзирая на почитание, уважение и даже страх, которыми окружен шаман. К тому же переход границы миров, шаманский транс — труд весьма тяжелый как в физическом, так и в психическом плане, а если добавить еще, что в большинстве случаев он не оплачивается или оплачивается неадекватно затратам сил и времени, то становится ясно, что шаман часто проигрывает и в экономическом плане.

Путешествие в иные миры

После того как избранный получал «дар духов» и становился шаманом, он обретал способность перемещаться между мирами — и это тоже отражено в костюме: если развернуть любое шаманское одеяние, сразу можно увидеть птичью (реже — звериную) символику, которая обычно проста и хорошо заметна. Это, прежде всего, ряды матерчатых или кожаных подвесок (бахромы) по задним краям рукавов и подвески на спине, часто спускающиеся клином вниз, образуя своеобразный птичий хвост. Для усиления впечатления задняя часть кафтана также может быть отрезана в виде клина, как у костюмов эвенков и якутов. В развернутом виде шаманский кафтан или халат выглядят практически как птица с расправленными в полете крыльями; для пущего сходства иногда подвязывались или пришивались птичьи перья, мех или шкурки, а иногда даже части тела или косточки животных. На шаманских головных уборах также отражена способность к полету — практически на всех, даже на простых налобных повязках, мы видим пришитые перья хищных птиц. Все это символизирует способность во время обряда перевоплощаться в птицу и взлетать в верхние миры, где обитают основные духи.

Кстати, если вспомнить о редко встречающейся звериной символике, то ее использовали лишь некоторые эвенкийские и якутские шаманы, и при этом носили они не шапку, а металлическую шаманскую корону с оленьими рогами — олень тоже считался священным животным, обладающим способностью возноситься к самой кроне мирового древа.

* * *

Шаманский полет или путешествие — это фактически и есть основа любого шаманского обряда. Внешне это действо, которое обычно называют «камланием» (от тюркоязычного названия шамана — «кам»), выглядит крайне загадочно, красочно, театрализованно и даже немного опасно, но как раз поэтому оно, наверное, и чрезвычайно привлекательно, особенно для постороннего человека. Большой шаманский обряд — целое представление, где шаман и автор, и главное действующее лицо, и режиссер…

А участвуют в представлении все присутствующие, причем не только как пассивные зрители, но и как исполнители небольших второстепенных, но крайне важных ролей, что помогает шаману, означая социальную поддержку и олицетворяя мир людей, для которых и вместо которых он осуществляет церемонию, — можно сказать, что люди общаются с иными мирами через шамана. Поэтому многие зрители выполняют либо определенные заранее функции, либо поручения шамана, а сам обряд, подобно хорошо поставленному шоу, скомпонован из нескольких самостоятельных частей.

Начинается все с подготовки — прежде всего назначается время и место: в зависимости от цели камлания может быть выбрано открытое пространство или жилище, день, вечер или ночь, но в любом случае это заранее определяется шаманом. Большое камлание на открытом воздухе проводится чаще всего днем или утром, оно предназначено для большого количества людей и, как правило, связано с календарными или общесоциальными (чаще всего — родовыми) праздниками; место для камлания специально обустраивается, в этом принимают участие все, кто будет присутствовать. Камлание в жилище обычно проводится в темное время суток, и в этом случае естественным центром обряда является очаг, рядом с которым для шамана освобождается место, которое обычно также известным образом обустраивают, а остальные участники располагаются вокруг.

Второй этап подготовки — перевоплощение шамана. Готовясь, он снимает обычную одежду и надевает специальную обрядовую — иногда это довольно длительная процедура, требующая специальных помощников, она может сопровождаться также ритуальным очищением себя, ритуальной одежды и атрибутов. Во время подготовительных действий шаман общается с присутствующими, дает отдельные указания, иногда расспрашивает или дает пояснения. И хотя все воспринимают происходящее лишь как подготовку к таинству, это таинство уже началось…

Простые и понятные действия шамана успокаивают и готовят собравшихся, незаметно втягивая их в сферу действия предстоящего обряда, а соответственно, и в сферу сакрального — созданное специальными действиями место и особое время прекрасно помогают шаману в этом; иногда присутствующих даже окуривают дымом слабонаркотических растений.

Переоблачившись, шаман вынимает ритуальные инструменты и аксессуары, берет их в руки или раскладывает рядом с собой (он может греть бубен над костром, настраивать струнный инструмент, пробовать звучание камуса или приводить в порядок другие атрибуты) — но в какой-то момент замирает: подготовительная часть обряда закончилась, перевоплощение завершено…

Разворачивается основное действие — шаман начинает тихонько бить в бубен (я потом подробнее расскажу о нем) и напевать, если же у него другой инструмент, он играет на нем, но может, в принципе, обойтись и без аккомпанемента. Постепенно звук нарастает, шаман начинает выкрикивать что-то, хохотать, плакать, свистеть, выть или подражать голосам животных — это шаманская песня, так он созывает своих духов-помощников. Тело его сначала раскачивается в такт мелодии, затем начинается танец (обычно вокруг костра), а скорость и ритмика танца зависят от личного темперамента и техники каждого шамана. Он может лишь слегка покачиваться и немного переступать ногами, а может начать бешено вращаться, скакать или совершать другие телодвижения, со стороны кажущиеся довольно странными и нелепыми, — в этом танце шаман часто имитирует птиц и зверей, их бег или полет. Обычно шаманская песня и танец соответствуют друг другу: шаман призывает духов, говорит на их нечеловеческом языке и встречает их подобающими в мире духов движениями.

Слова шаманского призывания могут быть понятны и просты, а могут оказаться и совершенно невнятны даже для людей, не впервые видящих обряд, но главное, что эти действия в целом совершенно понятны духам. Духи приходят, прилетают, приползают, врываются… Их появление заметно — шаман говорит в песне отдельно с каждым и появление нового персонажа специально комментирует, а иногда просто акцентирует внимание на имени или обозначает рядом хорошо известных эпитетов.

Теперь шаман полностью перевоплотился, он в любой момент может оказаться птицей или зверем, и начинается новая песня — танец-пантомима, в которой духам сообщается, зачем их собрали и какая нужна помощь. Обычно духи помочь готовы — и шаман вместе с ними отправляется в иной мир. Направление и длина пути, а соответственно, и продолжительность обряда зависят от того, чему он посвящен: это может быть короткое восхождение на ближайшую гору, а может быть и полет в самые верхние сферы мира с последующим стремительным спуском по подземной реке до самого царства мертвых. При этом все происходящее в путешествии: преграды, встречи с незнакомыми духами и богами, битвы с ними, просьбы и игры — шаман в своеобразном отчете для присутствующих не только описывает словами и звуками, но и выражает пластически, танцем. Перед глазами зрителей и участников обряда разворачивается настоящая мистерия, а сила созданных шаманом образов вкупе со светом, музыкой и общей атмосферой действия заставляет многих не только верить в происходящее, но даже видеть и слышать часть того, что происходит в иных мирах.

Закончив свои переговоры в мире духов, шаман возвращается, его музыка стихает или обрывается, сам он падает или опускается на место без сил. Наступает короткий перерыв. Присутствующие помогают шаману, которому нужен отдых. Он пьет воду (иногда — водку или другие напитки), курит, иногда ест, говорит с присутствующими, рассказывая, что узнал и видел, высказывается об исходе дела. Если путешествие не принесло желаемого результата, то через какое-то время шаман повторяет попытку и вновь начинается мистерия, но уже с другими мирами и другими персонажами. Таких полетов (шаманское путешествие чаще всего характеризуют именно этим словом) может быть несколько — особенно если дело, за которое взялся шаман, представляет большую трудность.

В ходе путешествия или непосредственно после него обычно проводится жертвоприношение, иногда — целая серия. Это может быть специально подготовленная жертва (бык, овца, олень), а может быть и чисто символическое кормление — кропление вином (молоком) или наделение кусочками пищи. Пища духам чаще всего передается через огонь — попросту сжигается или готовится и съедается самими участниками обряда, но могут быть и другие варианты. Заканчивается обряд прощанием с духами, благодарностями и обещаниями — шаман как бы подтверждает существующий завет, снова исполняя песню-танец.

После прощания шаман наконец обращает внимание на присутствующих, и это заключительная часть обряда: вернувшись к людям, но еще не перевоплотившись в человека, он полон шаманской (духовной) силы и гадает для кого-то или предсказывает сразу всем, объясняет произошедшее, иногда демонстрирует чудеса или простые фокусы, то есть старается, чтобы не только духи были довольны его обрядом, но и люди почувствовали, что миссия шамана закончилась успешно. Это крайне важно, ибо многие пришли сюда именно затем, чтобы прикоснуться к сакральному, почувствовать, что их шаман вступил в контакт с иным миром, а через него и они, люди, приобщились к недоступному миру духов. Шаман вернулся — значит, он еще силен, он может отстаивать интересы людей, то есть определенное космическое равновесие сохраняется и можно возвращаться к повседневной жизни, которая будет идти своим чередом.

Шаман уходит и переодевается, расходятся и остальные. Правда, иногда участники и зрители обряда остаются для продолжения праздника — это может быть поедание жертвенной пищи или просто застолье, в котором изредка принимает участие и шаман, но в этом застолье, сняв свой ритуальный костюм, он снова превращается в обычного человека…

Сила шамана

У разных народов и в разных сообществах шаманов могло быть достаточно много, но все они имели индивидуальные способности и силы, что выражалось обычно в том, какие обряды они могли проводить, существовали даже отдельные градации шаманов со специальными названиями для каждой категории. В случаях, когда сообщество было в значительной степени стратифицировано (например, у бурят и монголов), имелась определенная стратификация и у шаманов — шаманские ранги; переход в высший ранг производился посредством специального обряда посвящения.

Мощь и могущество шамана также символически передаются через костюм и специальные атрибуты; прежде всего это специальное шаманское (а значит — волшебное) оружие и изображения духов-помощников, выполняемые у разных народов разными методами: в одних случаях — орнаментикой, вышивкой, аппликацией, в других — добавлением металлических деталей или подвесками из перьев и шкур животных. Шаманское оружие присутствует практически всегда, чаще всего это специально нашитые на одежду спереди и сзади металлические подвески разных форм; они не обязательно похожи на реальное оружие, но в отдельных случаях встречаются и настоящие наконечники стрел или подвески, достаточно точно имитирующие боевое снаряжение.

Мне в этом смысле больше всего нравится костюм якутского шамана: он очень небольшой, но на спине у него нашиты десятки металлических конусов и трубок из кованого металла — символы шаманских стрел, которых так много, что сам костюм кажется металлическим и весит соответственно — около семи килограммов. А на костюме тофаларского шамана есть специальный колчан со стрелами, что, возможно, для нас выглядит как детская игрушка, но во время шаманского полета эти стрелы могут поразить даже самых могучих мистических врагов!

Ряд ученых считает, что оружейная символика отражает реальное участие и сакральную роль шаманов в сражениях — согласно этой точке зрения, на ранних этапах истории, например в Средневековье, военная символика была более развита, чему якобы существуют археологические доказательства. Не исключено, что так и могло быть, однако вероятнее всего оружие — просто зримый образ могущества и силы, которую необходимо демонстрировать сообществу. У некоторых шаманов кроме символического могло быть и реальное оружие — сабли, боевые плети, посохи и т. д., которые также использовались во время камлания и дополняли оружие символическое.

В Новосибирском государственном краеведческом музее тоже есть такая шаманская сабля, и на первый взгляд это просто неловко сделанная заготовка, но ведь шаман не только сам преображается во время камлания — он легко трансформирует любые символы в реальность внутри своего обряда, поэтому подобная сабля при определенных обстоятельствах могла быть опасным и грозным оружием.

На шаманский костюм нашивались и другие магические предметы (символы), имевшие преимущественно личностный характер и выбиравшиеся самим шаманом в зависимости от его индивидуальных способностей или способностей и желаний его духов-помощников.

Вообще необходимо сказать, что практически все атрибуты костюма осмысливались как данные (продиктованные, одобренные) духами и появлялись постепенно, по мере возникновения новых духов-помощников и новых возможностей шамана. Некоторые подвески изображали непосредственно самих духов-помощников — изготавливали их сородичи шамана по его просьбе после очередного полета, в котором он получал такое указание или разрешение. У нас в музее таких подвесок и отдельных деталей очень много, часть из них — изображения зверей, птиц и антропоморфных существ — также представлена в экспозиции. Кроме своей очевидной прямой символики подвески костюма и украшения служили еще и для другой цели — во время камлания они являлись своеобразными насестами, на которых рассаживались созванные шаманом помощники. Также необходимо отметить их аудиовизуальную роль, ведь большинство подвесок и нашивок крепилось к костюму только за верхний край, поэтому при движении в танце они развевались, создавая эффект птичьего полета и издавая металлический звук, который при определенном умении шамана выполнял функцию дополнительного шумового или музыкального сопровождения. Известна также вера большинства народов в магическую силу металла и способность его звона отгонять злых духов, что тоже учитывалось — так, например, с появлением в Сибири русских шаманы стали очень широко использовать в качестве подвесок поддужные колокольчики и различные бубенцы.

Шаманский костюм для простых людей олицетворял могущество шамана и способность перевоплощаться на время камлания, ведь, надев его, шаман превращался в сверхсущество, способное привлекать духов и самостоятельно путешествовать по другим мирам. Однако не все шаманы имели полный костюм — многие из них (особенно молодые или шаманы низового уровня) использовали более простые одеяния, которые могли вообще не иметь подвесок и практически не отличались от обычных носильных вещей. Тем не менее, это была не повседневная одежда, а все-таки специальная, — например, просто нарядный халат или головная повязка, которые надевались только во время камлания, потому что шаманы в полной мере осознавали, что даже такой нехитрый способ преображает их, создавая новую шаманскую личность.

В экспозиции нашего музея простых костюмов нет — если внимательно приглядеться к символике, посчитать подвески и разгадать значение каждой, легко понять, что каждый из представленных костюмов носил когда-то очень могущественный шаман с большим даром, пользовавшийся огромным доверием людей, шаман, умевший помогать людям и поддерживать равновесие между мирами.

Волшебная лодка, лук и зверь

Шаманский бубен (а их в залах нашего музея целых семь!) также является непременным атрибутом сильного шамана. Основная функция бубна — помочь шаману погрузиться в транс: звуки бубна, сопровождая шаманскую песню, позволяют достичь измененного состояния сознания; кроме того, четкий ритм и позвякивающие металлические подвески вовлекают в обряд и зрителей, гипнотически действуя на них — успокаивающе или, наоборот, возбуждающе — в зависимости от конкретной цели шамана.

Бубен обычно имеет овальную, яйцевидную или круглую форму и состоит из нескольких частей: обечайки — деревянного обода (основного каркаса), кожаной мембраны, туго натянутой на обечайку и связанной с внутренней стороны, и рукоятки, обычно сделанной в виде крестовины или перекладины внутри обечайки. К рукоятке и на внутреннюю сторону обечайки также крепили различные (чаще всего — металлические) подвески, изображающие духов-помощников, а между обечайкой и кожаной мембраной с внешней стороны бубна устанавливались небольшие деревянные столбики — резонаторы.

Внешняя сторона мембраны иногда украшалась специальными рисунками, изображающими в схематической форме картину мира или шаманские дороги, а иногда —мифологические символы и знаки. Огромное значение всегда придавалось рукояти, на которой, например, тюрки Южной Сибири изображали личину, понимаемую как дух бубна или двойник самого шамана — дух-покровитель, а к перекрестью рукояти крепились специальные цветные ленточки — подношения благодарных пациентов шамана. У народов Севера рукоять могла быть сделана из металлических пластин в виде обручей, крепящихся кожаными ремешками к обечайке, и в данном случае не распирала каркас, поддерживая жесткость, а свободно висела внутри.

Бубен воспринимался как очень сложный полифункциональный атрибут, и по объему семантической нагрузки ему, пожалуй, трудно подобрать аналог в культуре. Во время камлания бубен — не только музыкальный инструмент, он, по шаманским представлениям, мог превратиться в лодку, на которой шаман путешествовал в подземном (подводном) мире, а мог стать и луком с волшебной стрелой-колотушкой, защищавшей от враждебных духов. Также бубен символизировал священное животное, из шкуры которого сделана мембрана, и, соответственно, легко принимал обличие коня или самца оленя — на таком скакуне можно подняться в самые высшие небесные сферы, а кроме того, священный олень рогами-резонаторами защищал хозяина от врагов в потустороннем мире, при необходимости трансформируясь в мать-оленуху, через сосцы (резонаторы бубна) подкармливающую шамана в далекой дороге.

В зависимости от этнической мифологии бубен мог превращаться и в птицу, и в рыбу, был самостоятельно связан с миром духов и вел собственное, отдельное от шамана существование, более того — считалось, что жизнь шамана напрямую зависела от его бубна и духов, заключенных в нем. То есть шаманская жизнь измерялась не годами, а количеством бубнов — духи сообщали шаману, сколько бубнов он должен сменить, и считалось, что вместе с порчей (смертью) последнего умрет и он сам.

Последний бубен умершего шамана обычно рвали, надевая на острый сук дерева у его могилы, и этот разрыв символизировал освобождение духов, прекращение их связи с шаманом и земным миром. Вообще каждый шаман очень бережно относился к бубну и, несмотря на то что изготавливался он другими людьми (как правило, сородичами), после специального обряда оживления бубна трогать его не позволялось никому, кроме шамана, который хранил свой основной инструмент в специальном месте (часто в чехле), а перед каждым обрядом разогревал на костре.

В нашем музее у каждого бубна своя история, но мне особенно нравятся два — это бубны среднесибирских контактных групп, интересные соединением разноэтнических характеристик. По форме и большей части конструктивных элементов они эвенкийские, но конструкция рукоятей, внешний вид и оформление декоративных деталей свидетельствуют об их другой этнической принадлежности: в одном случае — к кетам, в другом, скорее всего, — к хантам.

В случае с эвенкийско-кетским бубном зафиксирована и история его, так сказать, переиспользования — в 1923 году участники экспедиции И. В. Суслова взяли бубен без подвесок и рукояти с могилы эвенкийского шамана, но во время шторма на реке Таз бубен выпал из экспедиционной лодки. А ниже по течению реки его поймал кетский шаман, который, естественно, решил, что это специальный дар духов лично для него! Он укрепил бубен, сделал новую рукоять и подвески, а затем несколько лет с ним шаманил, пока не встретился с теми же, ранее упустившими бубен, участниками экспедиции, — и в результате наш музей приобрел ценный экспонат.

Магия малых вещей

Колотушка, которой шаман стучит в бубен, не менее важна для обряда, и у нас в экспозиции представлено несколько самых разных видов. Вообще это небольшое деревянное изделие в виде лопатки с расширенным и уплощенным рабочим концом, обтянутым мягкой кожей или шкуркой, и короткой (по размеру ладони) рукоятью, а внешняя нерабочая сторона обычно украшена металлическими или костяными (чаще всего — шумящими) подвесками. Колотушка сама — как маленький бубен, и многие молодые шаманы до изготовления бубна сначала камлают только с колотушкой, которая также имеет своего хозяина и связана с духами, а во время обряда может быть и стрелой, и веслом, и просто дубиной.

Особое отдельное назначение колотушки — ее прорицательская функция. Считается, что именно шаманская колотушка все знает и может рассказать людям; так, у народов Южной Сибири камлание заканчивалось специальным гаданием на колотушке.

Звук вообще и музыка в частности имеют громадное значение для проведения обрядов, направленных на изменение или расширение сознания, не только в шаманизме — бубны и разные музыкальные инструменты, иногда заменяемые хоровым пением, задействуются во многих религиозных церемониях. Шаманы в некоторых случаях тоже играют на другом инструменте — на юге Сибири, к примеру, они нередко используют варган (камус), у обских угров и еще у некоторых народов — струнные инструменты. При этом на все инструменты часто распространяется сложная семантика бубна, но, естественно, далеко не полностью, и в подавляющем большинстве случаев считается, что сильный шаман камлает непременно с бубном. Видимо, два очевидных преимущества — ритмика и семантическая нагруженность — еще в древности выделили бубен как приспособление, наиболее пригодное для достижения и поддержания экстатических состояний.

Среди остальных атрибутов шамана особо стоит выделить магические предметы, которые он всегда приносил для проведения обряда. Очень часто это могло быть зеркало, как, например, на юге Сибири и Дальнем Востоке — старинное (или выдаваемое за таковое) китайское бронзовое изделие, помогавшее шаману «видеть недоступное», символизировавшее свет и солнце, являвшееся дополнительным знаком могущества и связи со старыми временами.

У бурят и якутов часто использовались шаманские трости, шаманские плети, а в некоторых случаях шаманы прибегали к помощи специальных ножей, копий, сабель, посохов. Особенно часто в роли необходимых атрибутов выступали изображения духов и богов — деревянные, тряпичные или металлические куклы, а иногда — амулеты в виде фигурок зверей или даже их части тела и кусочки шкур. Во время проведения обрядов можно было также увидеть шаманские ковры и покрывала со священными изображениями, различного рода курильницы с благовонными травами и многие другие магические предметы, которых иногда у шамана было так много, что он хранил их в специальных мешках или сундуках. Многие из этих предметов были традиционными в той или иной культуре — например, трости у бурятских шаманов или курильницы у тувинских, но могли быть и личные специальные вещи, помогавшие шаману выполнять его персональные обряды и функции, указывавшие на индивидуальные свойства и навыки. В любом случае большинство шаманских предметов, так же как костюм и бубен, были полифункциональными и полисемантичными, они дополняли
социальный образ шамана, подчеркивая его отдельность и исключительность, укрепляя и обогащая его связь с потусторонним и одновременно служа необходимым рабочим инвентарем, без которого не могли проходить те или иные обрядовые и магические действия. Обычно магические предметы шаман не столько изготавливал и получал от соплеменников, сколько «обретал» в качестве дополнительного «дара» и символа новых навыков. Происходило это по мере становления его шаманских сил и роста уважения в обществе — как правило, чем старше и авторитетнее был шаман, тем больше ему принадлежало магических и священных предметов и атрибутов.

На границе миров

Любой мой рассказ о шаманских предметах непременно заканчивается вопросом от слушателей: действительно ли шаманы наделены сверхъестественными возможностями?

Я честно отвечаю, что точно не знаю, но верю в их огромную общественную значимость и совершенно выдающуюся роль в духовной культуре сибирских народов. Все, что делал шаман, по сути есть посредничество: конструктивный разговор между людьми, богами и духами, в которых эти люди верят. Шаман передает просьбы людей в мир духов и защищает социум от враждебности этого мира — именно так можно интерпретировать и лечение, и изменения погоды, и поиск пропавшего. Кроме того, шаман является еще и посланником, частью мира духов — он поддерживает порядок и правильное течение жизненного цикла и обрядов в социуме, санкционируя происходящее от имени духов, поддерживает равновесие и гармонию мира, он проводник через границу миров и наблюдатель внутри среднего мира за соблюдением космических правил. Жизненный цикл человека, общества и природы должен идти по своеобразному закону — завету, и шаман является охранителем этого завета...

Есть и еще одна важная роль, которую исполняет шаман и шаманский обряд вообще — это связующее звено между картиной мира как определенным комплексом верований и представлений и обрядовой практикой. Именно шаман является носителем и транслятором знаний о картине мира — и он же обычно вносит в нее новые элементы, корректирует ее в зависимости от изменений, происходящих в обществе.

В шаманской картине мира очень много личностного, того, что привносит в нее сам шаман, но это не берется из ниоткуда, это элементы, которые шаман находит в современном ему мире и добавляет ко всеобщим верованиям. Если детали, добавленные шаманом к картине мира, необходимы и отражают состояние социума — они там удерживаются, если они сугубо личностны и не нужны социуму — они умирают вместе с самим шаманом.

Еще одна заслуга шаманов в том, что они постепенно трансформируют обрядовую практику, приводя ее в соответствие с новой картиной мира, то есть через новые практические опыты и рассказ об иных мирах передают знания об изменениях в картине мира и обряде снова в социум, с одной стороны, санкционируя их свыше, с другой — закрепляя в социуме путем многократных повторений. Так издавна сохранялась и обновлялась картина мира — основа духовной культуры многих бесписьменных народов, и шаманы действительно творили волшебство, каждый раз заново переписывая и создавая мир человека.

 

 

1 Подробный свод рассказов о шаманской инициации см.: Элиаде М. Шаманизм: архаические техники экстаза. — М., София, 1998. — С. 39—62.

 

100-летие «Сибирских огней»