Следы зимы

Искус

Не счесть жемчужин в море полудённом…

Не счесть, не смыть следов зимы

на злой береговой полоске…

В заречном шалом отголоске

озвучены не только мы.

И что случится на веку —

не разглядишь из этих окон,

латая домотканый кокон,

и реку вскрыв — как вскрыв строку…

Крутая правда темных вен

глуха, как рокот козерожий,

когда упрямится до дрожи

всех жилок солнечный овен.

И, расплескавшись в берега,

судьба насыщенней рассола

все поит города и села,

мотая нас, как жемчуга…

Не разглядеть сквозь эту муть

ту нить, что намечает снизку!.. —

и остается только искус:

забыться, «умереть, уснуть»,

сквозить неведомой звездой

над мглой кромешной, огородной —

как образок простонародный

под отстоявшейся водой.

Первая седмица Великого поста

Марток

Ворчат потоки под обрывами,

где пойма — как рукав — оторвана.

И ветер влажными порывами

хвосты топорщит сизым воронам

на тополях, в овраг валящихся…

И только церковка за речкою

за сих убогих и болящих сих

чуть теплится у Бога свечкою.

Автопортрет

(с женою за плечом)

Сыровата сигаретка из америки —

На российском сквознячке хреново курится.

Я не птица, чтобы биться здесь в истерике,

И не баба — чтоб к середке жизни скурвиться.

Вопреки стою досадным обстоятельствам.

И хотя плету подчас я чушь собачую —

Ни предательствам, ни муторным приятельствам

Не плачу я дань житейской мелкой сдачею.

Вот каков я весь — пальцами распонтованный,

Цедрой солнечной в осинник серый выжатый...

И ушибленный — и нежно забинтованный.

И на пяльцах мелким крестиком повышитый...

* * *

Вода прозрачна. Шишечки ольхи

Шершавы, как осенние стихи.

Трусящий по тропинке старый пес

Задумчив, как незаданный вопрос.

Река студена… И дубовый лист

Подернут патиной времен, как Ференц Лист.

И чистой клавишей под золотым лучом

Звучит душа. И я здесь ни при чем…

Балки правобережного плацдарма

Здесь, раскорячившись, ползут по рыжей глине

то ль вверх, то ль вниз осины и дубы…

Как запрокинешься: густая сетка линий —

ветвей корявых

жизни и судьбы.

А вниз упрешься сокрушенным взглядом:

под бурых листьев траурным ковром

судьба и почва,

будто снова рядом —

как в сорок первом, как в сорок втором…

Но вдруг — откуда?.. — белка-непоседа

скользит сквозь хлам,

взлетая по стволам…

И из немыслимой крылатости победа

сочится в сердце с кровью пополам.

Никола Зимний

На Николу Зимнего

снеги важные легли —

из всего просимого

сами первыми пришли.

Накормили досыта,

угостили допьяна:

тут бы спать без просыпа,

ан не выйдет ни хрена…

Выйдешь за околицу,

обопрешься о сугроб —

вьюга смажет по лицу,

а буран залепит в лоб —

и пойдешь посвистывать,

ворошить земную тишь…

Озорно да истово

остальное просвистишь.