Единый ресурс русскоязычных журналов и альманахов
Литературный подкаст
Увеличить
Решаем вместе
Считаете, что объекты культурного наследия находятся в плохом состоянии?
Расскажите об этом
Пн. 14:00 – 17:00
Вы здесь
Свет равноденствия в домах
Файл: 
07_goncharuk_srvd.zip (5.66 КБ)
07_goncharuk_srvd.zip (5.66 КБ)
Ирина ГОНЧАРУК
СВЕТ РАВНОДЕНСТВИЯ В ДОМАХ * * *
Ехал всадник — держал поводья,
солнце плыло над облаками.
Тень ложилась от камня к камню
и тянулась из полдня в полдень.
Изливался ли день Господень,
словно дождик скупой — по капле...
Отлетала душа от камня...
Ехал всадник — держал поводья.
* * *
Этот сон о разрыв-синеве...
Клавиш белый над клавишем синим,
где расторгнуты пальцы актиний,
забывая о лицах в траве,
всхлипнет камень, подброшенный
в небо,
травяной надрывается невод:
это рыб золотое вино
цедит море оскаленным дном.
* * *
Еще от факелов теплы
смоленые бутоны лодок.
И тот, кто не устанет плыть,
обгонит медленную воду.
Но дрогнет над водой рука...
Венок срывая обручальный,
всему виной — одна река...
И жажда к берегу причалить.
* * *
Время разбивается, как слоники,
разговор кофейный струйкой тоненькой
ударяет в голубой фарфор
тишины... А впрочем, не в укор,
и, приятно глазу, отутюжено
платьице с седым воротничком.
Год прошел... всего не больше дюжины,
век — и слоник падает ничком.
* * *
Воистину, он белый, этот мел,
и стыд в лице шута и пилигрима.
И нет нужды срывать остатки грима,
ведь нет лица — лишь зеркальце в суме.
Холщовый горб на сомкнутых плечах,
где зеркальце готово к созиданью,
где маски, одержимые рыданьем,
и восковая бледность на свечах.
* * *
Ночь на улице жила
(век в домах не доживала).
Лунной крошки пожевала,
снежной мутью запила.
И, поправивши слегка
воротник заиндевелый,
слепо в окна поглядела:
в паутине ночника
свет дрожал на волоске,
кто-то пел, а кто-то плакал,
кто-то сон зажал в руке,
как сладчайшее из лакомств.
Черный пепел в парике,
звездный гребень частый-частый...
Обрывая чье-то счастье,
ночь уходит налегке.
* * *
Чайную ложку соли,
чайную ложку соды —
словно от непогоды
я ухожу от боли.
Снова под зонт — укрыться,
снова в плаще — согреться.
Вверх по тропинке — птица,
вниз по дорожке — сердце.
Сколько цветов и веток...
Солнечной черепахой
тени — с места на место...
Солью в воздухе пахнет.
* * *
Как ветру не плясать,
на клавишах огня:
тугие пояса
с одеждою роднят.
Но воздух над костром
горяч... до самых звезд.
И стала я листом
над ветками берез.
* * *
Какое мне дело
до ваших обид и потерь?
О, как я посмела
стучаться в закрытую дверь?
Застенчивость сбросив
и гордость, как тяжесть одежд,
подмешивать в осень
мажорные краски надежд.
Все было бы просто,
когда бы не зимние сны,
когда бы не звезды,
что так холодны и ясны.
* * *
Был просто день, я просто шла
и встретила, и встретила.
Как эта встреча хороша
зимой, в начале третьего.
Как хороша она без слов:
без черного, без белого...
а все-таки, была любовь
до половины первого.
* * *
Приподними меня слегка,
лицо и плечи.
Хочу остаться на руках
твоих на вечер.
Пускай не запахом волос —
конфетной горстью...
Хочу, чтобы опять пришлось
проситься в гости.
Приподними меня слегка
с твоих подушек.
Вот так любимого рука
находит душу...
* * *
Да, я любила, так давно,
что листья падали на губы.
Их ветер гнал в одежде грубой —
он гнался по пятам за мной.
Все это было: по воде
плыла рябиновая ветка
к своей серебряной звезде,
и листья вспыхивали редко.
Тянуло ягоды на дно,
звезда глубинная померкла.
...И лишь мгновение одно
над ней кружила водомерка.
* * *
Что нас связало? Мы — острова,
дальний и близкий.
Самые ласковые слова —
яркие блики.
Солнечных зайчиков на руке —
словно веснушек.
Я начертала звездой на песке:
«Станешь мне мужем».
Что нас связало? Мы острова,
близкий и дальний.
Самые ласковые слова?
Страшные тайны...
* * *
Мы проведем златые дни,
мы их обманем.
Так расползаются огни
в сыром тумане.
Все пропадает под зонтом,
лишь выйдет в двери:
молочный зуб, молочный дом,
молочный берег.
* * *
Ах, дни и ночи, дни и ночи
нам уготовили созвездья
держать в руках земли комочек,
дрожать и думать об отъезде.
А дни и ночи, дни и ночи
длинней, чем месяцы и годы.
И сердце оборваться хочет
и переплыть огни и воды.
Так одиноко... Так печально
звезду за краешек потрогать.
Не зря, недаром, не случайно
сегодня — дождиком дорога.
* * *
Что написано пером,
к сожаленью, не летает.
Свечка, медом налитая
не сравнится с топором...
И ни строчки не живет
на ее плечах покатых,
только девочка-соната
до утра при свечке шьет.
Обещай любить ее,
сказки сказывать до света...
Все чадит венок сонетов,
все покоя не дает.
* * *
...Но я закатаю рукав.
Ах, солнце мое, в облаках —
крапивный осколок в соломе...
На камушках, как на руке,
кровавых прожилок букет...
и черное солнце на сломе.
* * *
Все кончится... Только держись
за краешек старого пледа.
И эта бредовая жизнь...
(Родиться — еще не победа.)
Когда это все началось?
Луна зеленеет по краю,
когда от дождя намокает,
когда промерзает насквозь.
