Вы здесь

«Все непреложней, все печальней...»

Стихи
Файл: Иконка пакета 12_vyatkin_vnvp.zip (11.68 КБ)

* * *

В этот день голубой, навсегда уходящий в безбрежность,

Перед первой звездой, улыбнувшись в ласковой мгле,

Есть ли в сердце твоем беспредельно-глубокая нежность

Ко всему, что цветет, ко всему, что живет на земле?

 

Мой доверчивый друг, с детски-ясным и радостным взглядом,

С непорочной душой, — непорочной, как в поле цветок, —

Жизнь груба и темна, но прелестным и светлым нарядом

Нежно блещут цветы и у пыльных, угрюмых дорог!

 

Эта светлая грусть, эта тихая радость близка мне:

Будет горек твой путь, словно в чуждом и страшном краю,

И падешь ты в слезах, и обнимешь холодные камни,

И поведаешь им всю безмерную муку свою.

 

Но в тяжелом пути, чрез борьбу, и тоску, и мятежность, —

Как нездешний цветок на высоком и хрупком стебле, —

До конца, до конца пронеси эту светлую нежность

Ко всему, что живет, ко всему, что цветет на земле!

 

 

СТЕПНАЯ ВЕСНА

 

1.

Скачи, мой конь, играя и звеня!

Вчера на шумной площади базара

Рукою золотистой от загара

Тебя она ласкала, не меня.

Но сквозь ее спокойные черты

И мне на миг блеснула нежность…

Ах, разбудить бы жаркую мятежность

Мучительной, как иго, красоты!

За нею — смуглой, трепетной и гибкой —

Ворча, стоял богатый аксакал,

И тонкой, хищной, ледяной улыбкой

Змеились губы старика…

Скачи, мой конь! Любовь нас греет скупо,

Но сердцу люб азарт ее игры.

Повеет ветер утренний с горы,

И глянет, глянет солнце из уступов,

Как рыжая лисица из норы…

 

2.

Человек без седла — нищий днем,

Человек без жены — нищий ночью.

Степь на закате горит огнем,

Солнцем, разорванным в клочья.

Кто ждет меня в юрте весь долгий день?

С охоты вернусь — кто улыбнется?

Сойду с коня — и моя же тень

Качнется со мной у колодца.

Человек без седла — нищий днем,

Человек без жены — нищий ночью.

Томится и мечется сердце мое,

Любимую ищет и хочет.

Поцелуи ее — как душистый мед,

Аксакалу ли дряхлому жить с нею?

Сегодня ночью, когда уснет,

Схватить и умчать сумею!

 

3.

Рожденные под ветром кони

Степному ветру вручены.

И все невнятней шум погони

Среди звенящей тишины.

Кривою саблей нам навстречу

Взметнулась тонкая луна.

А эти щеки, эти плечи

Еще бледнее, чем она.

Но так трепещут в быстром беге

Две груди — робкие птенцы,

Так налились теплом и негой

Блаженно-тяжкие сосцы…

О, жаркий запах конской гривы,

Простор и тишина степей!

О, сын наш, первенец счастливый,

Приснись скорей и мне и ей.

 

4.

Небо синее,

Степь золотая,

Шкура ягненка белая…

Радость меня не покинет,

Радость моя не истает.

Не она ли мне петь велела?..

В шкуре ягненка тепло спать

Первенцу многоголосому.

Днем над малюткой склоняется мать,

Ночью — звезды несметной россыпью…

А я недаром меткий стрелок —

Хорошо добываю зверя.

Лишь с охоты вернусь, — получай, сынок,

Рога, и шкуры, и перья…

И весело вьется над юртой дымок…

 

 

* * *

Ветер, ветер, гуляй по степной целине,

Наливайтесь, травы, душистыми соками,

Жеребитесь, кобылы, броди в бурдюках, кумыс,

Сгиньте, волки степные аксакалы и баи, —

Подобает народу быть цветущим, как степи весной.

 

 

* * *

В море унынья и пошлости,

В безднах страданья безбрежного

Все мы — искатели жемчуга,

Чистого, светлого, нежного.

 

К грезам безумным прикованы,

В радость исканий влюбленные,

К Острову Счастья несемся мы,

Лаской зари осененные.

 

В море унынья и пошлости,

В безднах страданья безбрежного —

Слава искателям жемчуга,

Чистого, светлого, нежного.

 

 

ИЗ ПИСЬМА

Да, позабылось многое…

Но странно!.. —

Как дивный сон, все помнится одно:

Осенний вечер, гаснущий багряно,

В осенний сад открытое окно.

 

На столике — дочитанная книга,

У пианино — свечи в полумгле,

Ваш силуэт… и «Песня Сольвейг»

Грига,

Нежнейшая из песен на земле.

 

 

* * *

Все непреложней, все печальней

Склоняются к закату дни,

И где-то там, на грани дальней,

Горят прощальные огни.

 

Но всходят весны — как лилеи,

Но нежатся в росе поля, —

И с каждым годом мне милее

Моя родимая земля.

 

О, пожелай, чтоб в час последний

Мне снова грезилась весна:

Мои ребяческие бредни,

Моя апрельская луна.

 

И холодок лесной опушки,

Зазеленевшейся едва,

И на столе, где мудрый Пушкин,

Письмо со штемпелем «Москва».

 

 

КАТУНЬ

Царица рек, в немеркнущей короне,

Рожденная неведомо когда

В снегах вершин, в их непорочном лоне,

Светла Катунь, быстра ее вода.

 

Меж диких скал в несокрушимой броне,

Под шум лесов, немолкнущий года,

Летят ее бесчисленные кони

И отдыха не знают никогда.

 

Вспененные, с мятущеюся гривой,

То тяжело, то ласково — игриво,

Сбежав к степям, шумят у берегов.

 

А там, вверху, там новые родятся,

Вздымаются, и прыгают, и мчатся

В алмазах брызг и в пене жемчугов.

 

 

БЕЖЕНЦЫ

По длинным и вязким дорогам,

Под частым осенним дождем

К чужим, незнакомым порогам

Устало и хмуро идем.

Оставлены села и пашни,

Деревьев родимая сень…

Как трудно забыть о вчерашнем

И верить в сегодняшний день!

И все же идем мы и верим:

На голос тревоги и мук

Раскроются многие двери,

Протянутся тысячи рук.

И кто-то, меж залпами битвы,

В суровый и трепетный час,

Вздохнувши, прошепчет молитву,

Тоскливо взирая на нас:

О, Боже, храни и спаси их

До новой, до светлой весны!

Мы дети единой России,

Единой великой страны.

 

100-летие «Сибирских огней»