Вы здесь

Заговор теней

* * *

Укрой меня за пазухой, Христос,

Мои пороховницы опустели,

И кажется, что все наперекос —

И жизнь, и цели.

 

Укрой меня от горя и от зла,

От жизни от зарплаты до зарплаты.

Вдохни и выдохни, на миг закрой глаза,

Забудь, где спрятал.

 

* * *

Байкал. Паром.

Мы кормим чаек.

И даже тот, кто у руля,

Наверняка не замечает,

Что осень ближе, чем земля.

Ольхон в туманной дымке бледной,

На нем всегда теплей в разы,

Но лето отблеском последним

Дрожит на крыльях стрекозы.

Еще не знаю, что навечно

В душе застынет этот свет:

Паром, и чайки, и, конечно,

Тот незначительный момент,

Где солнце над водой высоко

И я, владычицей морской,

Твою щетинистую щеку

Целую с теплою тоской.

 

* * *

Детство юркою ящеркой выскользнет прямо из рук,

В придорожной траве растворится — и не было вроде,

Только долгие-долгие сосны шагают вокруг,

Заключая тебя в именинном глухом хороводе:

Выбирай, кого любишь, дорогу себе выбирай,

Привыкай расставаться навеки с едва обретенным.

Каравай, каравай, каравай, каравай, каравай —

От повторов становится слово сухим и соленым.

 

* * *

Белый иней, мокрый хворост,

Злых снежинок вьется свора —

Лезет в мокрые глаза,

Лучше б летняя гроза…

Ты мне пишешь или снишься,

Словно снег, в глазах толпишься:

«Тише, Санечка, не плачь,

Я согрею, я горяч».

Я молчу, наверно, верю,

Над костром из писем грею

Рук озябших лепестки —

Жгу тетрадные листки.

В сердце холод, в небе пепел,

Мир морозен, бел и светел.

Душу за тепло отдам.

Грош цена твоим словам.

 

* * *

Гиацинты, тюльпаны, анютины глазки —

каждый год я высаживаю цветы

в мае.

Каждый апрель кто-то выдергивает все подчистую,

не со зла, по незнанию, хотят как лучше.

Благими намерениями…

Ничего, я снова приеду, выкопаю ямку,

залью водой, высажу

бархатцы, петуньи, все те же анютины глазки,

присыплю землей, похлопаю сверху, полью

и уеду.

Зачем эти три сотни километров между нами?

Я посадила яблоню,

я посадила лиственницу,

я посажу дуб, я посажу кедр, я посажу березу…

Уместить бы все это на двух квадратных метрах.

Георгины, гортензии, лютики, васильки —

сколько цветов у нас впереди?

А хочешь, я посажу тебе землянику,

крупнее и слаще которой не будет?

 

* * *

Когда мы крепко засыпали

в цветочном ситце простыней,

в пророчество беды сплетались

на стенах линии теней,

фонарный свет скользил по шторе,

но до утра качало нас

постели ситцевое море,

открыть не позволяя глаз.

А может быть, проснись я ночью,

всмотрись в тот заговор теней,

мне б стал понятен смысл пророчеств

и путь к спасению ясней.

100-летие «Сибирских огней»