Вы здесь

Жасминовый чай

* * *

В. Н. Кушниру

 

В подмосковных лесах — листопад, листопад…

Оправляет Наумыч офицерский бушлат

 

и с любимым манком достает из мешка —

в пять колен — переливчатый свист петушка,

 

чтоб «на драку» летел из притихших дерев —

с громким шелестом — рябчик, от любви одурев;

 

чтоб скользнул из осин через тонкий просвет

двухколенный надменно-протяжный ответ…

 

Драгоценный Наумыч, мужичок-бодрячок,

ты «ижовку» повесь на еловый сучок,

 

разомни деловито дешевый табак,

сигаретку зажми в ироничных губах…

 

Слушай, как из кармана штормовки моей

высыпается с крошками брань площадей,

 

как пытаюсь, продув свой манок покупной,

заманить в наши души непрочный покой;

 

и скользит из осин через тонкий просвет

двухколенный надменно-протяжный ответ…

 

 

Марево

Листва темно-зеленая распарена,

не шелохнутся тополя бесплотные.

И старика затягивает марево

в свою трясину зыбкую, дремотную.

Стоит с погасшей трубкою матросскою

он у воды — которой нет названия…

 

Ни взглядом любопытным,

ни расспросами

не трогайте его воспоминания.

 

Жасминовый чай

Долгим-долгим вечером печальным,

голым, как осенняя осина,

в обжигающем стакане чайном

распустились лепестки жасмина.

И поплыл над запахом заварки

в облачке эфирном

ворожащий

зримый аромат — цветочный, яркий,

южный-южный, голову кружащий…

И легко напомнил он, какими —

в голову вонзавшими иголки —

днями суетливыми и злыми

плачено

за этот вечер долгий,

ставший тихим-тихим в одночасье

от постигнутого сердцем лада…

 

Так мало бывает счастье,

так мало,

что большего не надо.

* * *

За душою твоей — города, города…

Все белее растет борода, борода;

впереди у тебя — холода, холода…

 

А щека у нее — молода, молода…

И — мотив на губах: «Не беда, не беда!»;

и — еще веселей: «Та-да-да, та-ма-да…»

* * *

Николаю Никишину

Дождь не размоет, и крот не подроет…

Кроет осина листвой рубероид,

веткою гладит по крыше хибары…

Сумки охотничьи сбросим на нары.

Вспыхнет с весны заготовленный ворох

стружек сосновых в печурке, как порох, —

дымом протянет трубу жестяную,

свечка проглянет сквозь мглу шерстяную.

Хлеба отрежем, по чарке пропустим,

репчатым луком разборчиво хрустнем.

Выпьем вторую за наше наследство —

землю сырую и лес по соседству.

Скажем спасибо за ласку осине,

как говорить мы привыкли в России.

Сладко — по-русски — душой занедужим:

мало нам нужно… да многое сдюжим.

След наш осины листвою укроют —

дождь не размоет, и крот не подроет…

100-летие «Сибирских огней»