За журнальными полями

Дорогие наши читатели!

А. Г. Заковряшин. Максим Горький. Дружеский шарж. 1933.

Появление этой рубрики нам продиктовала сама жизнь. Журнал «Сибирские огни», расширяя сферу своей деятельности, иногда не успевает за событиями быстро бегущего времени. Да, у нас есть раздел «Новости», но в нем мы размещаем, как правило, только информацию о том или ином событии, но остаются еще и тексты, и живые отзывы, а то и заметки, которые далеко уходят за эти новостные рамки. А журнал выходит только один раз в месяц, да и размеры его далеко не безграничны. Вот по этой причине и появилась на нашем сайте новая рубрика — «За журнальными полями». Мы печатаем здесь писательские заметки, отклики на опубликованные материалы и письма читателей.

Приятного чтения!

Импланты и таланты

 

Постоянный автор «Сибирских огней» и член жюри «Национального бестселлера-2020» Михаил Хлебников о книге Павла Селукова «Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы».

Прочитав сборник рассказов Павла Селукова «Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы», понял, насколько мы все же интеллигентная страна с неизжитым: «народ мудрее», «прислушаемся к голосу из глубины». Прислушался. Теперь начну клеветать.

            Я не могу сказать, что книга Селукова плохая. В ней можно найти удачные истории, в некоторых рассказах есть ритм, поймана своя, незаемная интонация; где-то глаз выхватывает интересную метафору. Проблема только в том, что таких рассказов сегодня немало, а Селукова многие воспринимают как долгожданное явление. Причины этого отношения мне понятны, и я их даже разделяю. В их основе усталость от «сделанности», вымученности современной прозы. Есть явный запрос на «настоящее». Нынешний номинант соответствует этому ожиданию — прежде всего внешне, биографически. Из Перми, без высшего образования, работал вышибалой, пишет рассказы, основанные на знании жизни, о которой растленные комфортом, азиатской кухней, велодорожками жители мегаполисов могут только догадываться. Кстати, об этом говорится в аннотации. Ну и для конкретизации образа: «увлекается кино и пельменями». Это вам не «переводит Рильке» или «изучал живопись прерафаэлитов», как в анкете у большинства.  Тут — житейский эксклюзив, переходящий в «уникальную писательскую судьбу».

Что касается минусов сборника. В нем слишком много проходных, ненужных рассказов, которые не спасает даже милосердный для...

Трудный опыт чтения «Опытов...»

Постоянный автор «Сибирских огней» и член жюри «Национального бестселлера-2020» Михаил Хлебников – о книге Степана Гаврилова «Опыты бесприютного неба».

Роман Степана Гаврилова «Опыты бесприютного неба» начинается интригующе:

 

Ситуация такая: я сжимаю зубы. Только не так, как обычно, не так, как сжимают зубы все люди. Я сжимаю их в руках.

 

Загадка тут же раскрывается: герой таскает по Петербургу сумки с зубными протезами. Из лаборатории он развозит их по стоматологическим точкам. Петербург большой, протезов нужно много. Насколько проза автора зубаста и может ли она впиться в читателя?

Как понимаю, расстояние между автором и героем минимальное, зазор и должен создать пространство литературы. Безымянный протагонист — бывший житель небольшого уральского города. Потом он переселился в относительно большой уральский город. Но дух взыскует, и герой перебирается в северную Венецию. Но перед этим мы узнаёт следующее:

1. Про одноклассницу Лику, к которой герой испытывает первые нежные чувства.

2. Про здорового гопника Ролана, который трясет студентов местного техникума.

3. Про коварного Штакета, который предлагает Ролану заняться относительно безопасным кибермошенничеством.

4. О том, как герой с друзьями ездят на пати в суровые уральские дали. Многословное описание вялого трипа прилагается.

5. Прохладную историю подполковника КГБ Кабанова о том, как он на задании в США оприходовал американку, родившую сына, нареченного Куртом. Кабанов мстит звезднополосатым, исподволь, из тех же уральских далей воспитывая в сыне нигилизм и отторжение к обществу потребления. Сынок вырастает и...

Все собаки попадают в рай...

Постоянный автор «Сибирских огней» и член жюри «Национального бестселлера-2020» Михаил Хлебников – о книге Кирилла Рябова «Пес».

 

С интересом прочитал роман «Пес» Кирилла Рябова. Понял, что наследие обэриутов служит не только объектом для академического интереса. Есть и хорошие продолжатели, «работающие в поле». Рябов из их числа.

«Пес» рассказывает о нескольких днях из жизни Бобровского — безработного, вдовца, должника. И если к безработице он как-то уже привык и приспособился (жесткая экономия, белорусские сигареты), то смерть жены и долг в сто пятьдесят тысяч, доставшийся от Насти «по наследству», пережить трудно. Быстро нарисовавшиеся родственники предлагают Бобровскому свалить из квартиры. Впрочем, из чистого гуманизма ему подыскали жильe вместе с работой: сортировка макулатуры в компании с бомжами и уютный уголок в бараке. Родственники хороши и выразительны: тесть Валерий Кузьмич, теща Лариса Ивановна, которая непосредственно на сцену не выходит, но активно участвует в телефонных переговорах, и оставшаяся надежда семьи — шурин Никита. Вместе с ними на сцену выходит пара коллекторов: интеллигентный Герман и мускулистый Игнатьев. Один — «добрый следователь», другой — «злой». Герман уговаривает вернуть деньги с процентами, Игнатьев бьет, чтобы слова коллеги быстрее доходили. Все пляски на фоне равнодушного города и безумия, ставшего нормой. С чувством юмора у автора хорошо. Вот Бобровский встретился с бывшим сослуживцем, который сумел подняться:

 

— Ну не важно, не о тебе речь. В общем, бухал я, бухал, очнулся однажды, бабы нет, хаты нет, них... нет. Вот как ты...

Анна Трушкина: «Иркутск по-прежнему взращивает поэтов!»

Поэт, журналист, свежеиспеченный лауреат премии «Сибирских огней» Юрий Татаренко выздоровел, крепко встал на ноги и продолжил цикл интервью с писателями. Герой новой беседы – литературный критик, поэт Анна Трушкина.

Досье. 
Анна Трушкина родилась в Иркутске в семье известного ученого Василия Прокопьевича Трушкина. Окончила филологический факультет и аспирантуру Иркутского государственного университета, защитила кандидатскую диссертацию в Литературном институте имени А. М. Горького по творчеству Георгия Иванова. Как критик и поэт публиковалась в иркутской периодике, альманахе «Зеленая лампа», журналах «Интерпоэзия», «Новая Юность», «Дружба народов», «Плавучий мост», «Знамя». Живет в Москве.

— Как давно уехали в Москву? Легко ли отпустил вас Иркутск?

— Живу в столице с 2001 года, а все кажется, что переехала недавно. Иркутск до сих пор не отпустил и, надеюсь, никогда не отпустит. Как и я его.

— Главное, что вам дал Иркутский госуниверситет, это…

— Базу гуманитарных знаний, умение и желание учиться всю жизнь. И конечно, возможность общения с прекрасными моими преподавателями.

— Глядя на вас, легко понять: сибирячка — значит красавица. А что еще свойственно рожденным в Сибири?

— Сила и независимость. Поэтому сибирячки и кажутся красивыми.

— В начале 2000-х в столицу переехали иркутские поэты Анатолий Кобенков и Виталий Науменко. Обоих уже нет с нами. Всему свой срок?

— Не верю в эту теорию отрыва от живительных корней. Кобенков, например, сменил за жизнь не один город. Всему свой срок и своя судьба, да.

— Можно ли сказать про А. Кобенкова, жившего в Иркутске: «свой среди...

Это я — Эддочка

Постоянный автор «Сибирских огней» и член жюри «Национального бестселлера-2020» Михаил Хлебников – о книге Дмитрия Захарова «Средняя Эдда».

По законам безотходного производства книгу Д. Захарова «Средняя Эдда» рекламирует автор из той же серии «Актуальный роман»: «Сквозь оскаленную злободневность выпирают мрачные контуры древних саг». Поговорим про «оскаленные контуры».

В Москве неизвестный автор рисует граффити с острым политическим содержанием:

 

Круглая крышка палехской шкатулки во всю стену — обложка пушкинского «Лукоморья». По цепи вокруг дуба идет на четвереньках праймтаймовый телеаналитик, из одежды — только очки. В ветвях — русалка со смутно знакомым лицом играет гимнастической лентой. Лента спеленала мужика в костюме. Из барашков морских волн один за другим выходят утопленники в черной форме подводников. В небе над ними человек в маске Гая Фокса рубит бороду световым мечом не то председателю центризбиркома, не то популярному патриотическому блогеру. В центре — огромная голова витязя, нефтяного барона, с крестиками вместо глаз, раздувшаяся и густо утыканная копьями, как лицо персонажей фильма «Восставший из ада». Вокруг головы водят хороводы сказочные существа: лешие, кикиморы, Баба Яга и Кощей. Вроде бы тоже с какими-то неслучайными лицами.

 

Актуальности невнятным — хотя и протестным — картинкам добавляет то, что время от времени лица, изображенные на них, мрут. Кто-то тонет в бассейне, кто-то погибает от неосторожного обращения с оружием.

Формально интрига заплетается вокруг «Конюшни» — близкой к властям конторы, в которой потерявшие стыд, но сохранившие...

С атомом, но без пустоты

Постоянный автор «Сибирских огней» и член жюри «Национального бестселлера-2020» Михаил Хлебников – о книге Ольги Погодиной-Кузминой «Уран».

Приступая к чтению «Урана», думал, что передо мной вариант шпионского романа. Реальность обманула. Но это тот вариант, когда «обманываться рад».

Начинается роман с горячечного монолога агента U-235, в котором он рассказывает о своем презрении к человечеству и симпатии даже не к «братьям меньшим», а к насекомым: «В отношении живучести блоха и таракан превосходят человека на миллион эволюционных лет. Нелепо утверждать, что мы разумней этих совершенных тварей. Ими движет ум самой природы». Как правило, подобные зачины ничего хорошего не обещают.

К счастью, автор не разделяет философских выкладок своего малосимпатичного персонажа. Герои получились человеческими во всех смыслах. К тараканам можно причислить лишь шофера Ищенко, да и тот очень скоро получает по заслугам. Но сначала о сюжете. Тот самый 53-й год: с тревожной зимы до холодного лета. Комбинат по переработке редкоземельных металлов в Эстонии, которая неполные десять лет как снова советская. Руководит всем Арсений Яковлевич Гаков. Хотя на комбинате трудятся как «вольняшки», так и заключенные, директор стремится создать для всех оптимальные условия. Чтобы первые ответственно строили светлое почти настоящее, а вторые могли осознанно присоединиться к созиданию. Помимо самого комбината, строится жилье для рабочих, облагораживается территория закрытого городка. Символ оптимизма — новый дом культуры. С лепниной, колоннами и огромной люстрой за невероятные полмиллиона рублей. Чтобы...

История пишется нашими судьбами

К 75-летию Великой Победы

Танк мчится по лесной просеке, подминая под гусеницы кусты, вперед, к месту боя. Впереди просеки – ели стеной. На броне – молодые бойцы-десантники с автоматами. Они тогда и не рассмотрели на обочине фронтового корреспондента, и не поняли, что их фотографируют. Прошло более полувека, когда один из этих бойцов-десантников, Николай Яковлевич Савченко, обнаружил тот фронтовой снимок в книге о войне, подаренной его музею. И сколько воспоминаний он навеял! Как там в песне? «Долго будет Карелия сниться…»

Впрочем, долго снилась не только Карелия. Врезалось в его память, как под огнем форсировали Свирь, как воевали под Оршей, били врага у Балатона, как хоронили друзей и встречали известие о Победе на поляне в венском лесу.

Мне, автору этих строк, повезло общаться с Николаем Яковлевичем много раз. Я тогда была корреспондентом районной газеты «Ленинская трибуна», а он – председателем исполкома города Татарска, а позднее - основателем и директором историко-краеведческого музея. Уже тогда – человек-легенда. И многие эпизоды из его жизни, его ответы и размышления – не только из воспоминаний знавших его людей, а и из моих журналистских архивов.

ЮНОСТЬ, ОПАЛЕННАЯ ВОЙНОЙ

На фронт он, парнишка из поселка Богодуховка, что в Казахстане, ушел в 17 лет прямо со школьной скамьи. Это было 21 января 1943 года. А 25 февраля отметил свое 18-летие уже молодым бойцом. Потом был Карельский фронт. «Нам, десантникам, говорили, что мы – особые войска, нами командует лично Сталин, - вспоминал Николай Яковлевич. – И мы очень гордились этим. А после особо важных боев нам вручали...

«И жучок, и червячок и Лев Толстой...»

Постоянный автор «Сибирских огней» и член жюри «Национального бестселлера-2020» Михаил Хлебников – о книге Анатолия Белкина «Великие и мелкие».

Хорошо, когда книга смешная. Также хорошо, когда она умная. Соединение двух названных качеств — прекрасно. Плохо, когда книга задумывается смешной и умной, а на выходе мы получаем «Великих и мелких» А. Белкина, про которую можно сказать одним словом: не дотянула.

Известно, что всякое обожествление предполагает обратный эффект — десакрализацию. Она может быть серьезной и научной: Рой Медведев написал толстые тома про плохого Сталина. На его книги принято ссылаться, но не читать их. Может быть художественной или почти художественной: «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова. Не ссылаются и не читают. Десакрализация может быть веселой. Все помнят про прямую связь смеха и расставания с прошлым.

Коллеги отметили связь А. Белкина с бессмертным К. Прутковым и Д. Хармсом. Согласен полностью. Да, книга Белкина заставляет вспомнить рассказы Хармса про Пушкина. Хороши и варианты псевдо-Хармса (помним про Толстого, который гладил детей по головам). Их прелесть заключалась не только в здоровом абсурдизме, осмеивании знаний, полученных в ходе вдумчивого освоения школьных учебников по литературе. Прочитанные маленькие истории «распаковываются» в сознании, запуская цепь ассоциаций, сопрягаясь с немалым объемом вполне академических знаний (знаю — занудно читается). Тем самым освежается образ конкретного классика. Развенчивание оборачивается возвращением живого интереса к «прочитанному», «пройденному». Поэтому подход автора «Великих и мелких» к материалу...

И в конце тоже?

Постоянный автор «Сибирских огней», лауреат премии журнала за 2017 год Володя Злобин – о том, в каком смысле можно констатировать смерть литературы, а в каком виде – жизнь.

Провозглашение смерти чего-либо было отличительным интеллектуальным признаком ХХ века. Неоднократно закапывали философию (которая, «как известно», лишь ряд примечаний к Платону), быстро расправились с только что родившимся кино. С концом СССР объявили даже конец истории, который ожидаемо отсрочил директивный национализм Китая и, менее ожидаемо, Исламское государство. Немножко взволнованный Фрэнсис Фукияма, выступая на землях благословенного Шама, в очередной раз скорректировал свой прогноз: торжество либеральной демократии испытывает трудности, но не откладывается. Смерть или хотя бы кризис (цивилизации, культуры, семьи, религии, научного метода) стали обязательным введением к философскому высказыванию, своеобразной санкцией на рассуждение. Жак Деррида увидел за этой модой призрачное дуновение марксизма, сделавшей философию апокалиптической, а другой деконструктор, Жиль Делез, выразился в том духе, что не было никаких смертей — были одни убийства. Чтобы о чем-то говорить, нужно что-то убить — рассеянному человеческому вниманию все еще интересны преступники. И, как на всяком следствии, приходится уточнить: речь пойдет о кончине литературы — не стиля, не формы и содержания, не способа написания, не книжного рынка, не носителя, не романа и даже не текста, а только художественной литературы, то есть авторского сочетания слов на письме, сцепленного ради вымысла.

Смерть есть нулевое воление, переход...

Свальный грех писателя Идиатуллина

Постоянный автор «Сибирских огней» и член жюри «Национального бестселлера-2020» Михаил Хлебников – о книге Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина».

Шамиль Идиатуллин занимает в современной литературе особое место. Он относится к авторам, способным написать крепко сшитую сюжетную прозу, которую не стыдно читать и даже признаваться в этом окружающим. «Бывшая Ленина» — современный серьезный роман, подрывающий репутацию автора.

Сначала немного доморощенной теории. К особенностям русской словесности относится отсутствие в ней нормального «среднего писателя», пишущего о насущных проблемах на хорошем литературном языке. Гениев — много, графоманов, естественно, еще больше. Различить их зачастую проблема и вопрос времени. Очень мало тех, кто должен держаться «золотой середины»: писать для публики, не опуская определенную планку. Еще недавно к ним относился Идиатуллин. Шпионский роман — хорошо с плюсом, антиутопия — нескучно и умно, ужасы — можно и нужно прочитать и взрослому. Но хорошее в России длится недолго. Писатель решил удивить публику скоростью освоения темы. Так, чтобы, закрыв условную «Новую газету», можно было без промедления продолжить чтение «о том же», но уже в художественной форме. Избранные места из аннотации: «Действие его нового романа «Бывшая Ленина» разворачивается в 2019 году — благополучном и тревожном». Почему-то хочется продолжить и сказать что-то про «молодых комсомольцев». Далее: «Провинциальный город Чупов. На окраине стремительно растет гигантская областная свалка, а главу снимают за взятки. Простой чиновник Даниил Митрофанов...» На «простом чиновнике...

Страницы