Вы здесь

Вальтер Николаев: из творческого наследия

В 2015 году исполнилось бы 80 лет со дня рождения новосибирского художника Вальтера Алексеевича Николаева (1935—1966). Имя его не очень широко известно, и материалов о его жизни и творчестве сохранилось крайне мало. А между тем даже та сравнительно небольшая коллекция графических работ Николаева, которая находится в Новосибирском государственном художественном музее, позволяет говорить о нем как о своеобразной творческой личности, занимающей особенное место среди авторов своего поколения.

В. А. Николаев получил образование в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина, окончив в 1961 году его графический факультет по классу профессора А. Ф. Пахомова. Дипломной работой молодого художника стала серия черно-белых линогравюр «Осень в Карелии», отдельные листы которой позже неоднократно экспонировались на областных, зональных и всесоюзных выставках. В августе 1961 года Николаев был направлен в Новосибирск, где сразу активно включился в работу. Он создает серии гравюр «Пионеры в труде» (1962—1963) и «Юность Сибири» (1963—1964), в 1965 году начинает серию о Гражданской войне, увлекается акварельной техникой. В том же году он становится членом Союза художников. Николаев неоднократно выезжает в творческие командировки по районам области, руководит кружком изобразительного искусства в школе № 74, избирается в состав художественного совета Новосибирского отделения Союза художников, принимает участие в разнообразных выставках. К сожалению, жизнь Вальтера Алексеевича оборвалась слишком рано — 6 февраля 1966 года он трагически погиб.

Немногочисленные произведения В. А. Николаева, хранящиеся в коллекции Новосибирского художественного музея, дают представление о сложившемся индивидуальном стиле автора, который делает его работы узнаваемыми и позволяет выделить их среди других.

Линогравюры Николаева, созданные в первой половине 60-х годов и повествующие о трудовых буднях советских людей, казалось бы, очень типичны для своего времени и по тематике, и по трактовке сюжетов, и по технике исполнения. Одним из главных качеств этих листов становится «весомая, грубоватая правда повседневного», характеризующая, по словам А. Каменского, черты сурового стиля, получившего тогда развитие в изобразительном искусстве. И строгий лаконизм черно-белой линогравюры как нельзя лучше способствует этому сдержанному рассказу. Порой Николаеву не удается избежать определенных штампов, свойственных печатной графике середины 50-х — начала 60-х годов, тяготеющей к многозначительным обобщениям, далеко не всегда оправданным. Но все же образный мир его произведений очень далек от заурядности.

В его листах отчетливо доминирует черный фон, из которого словно вспышками света выхватываются лишенные четких контуров усталые, напряженные лица, натруженные руки. Толстая, грубоватая штриховка, создающая объемы, вызывает ассоциации с трудным движением резца по дереву. Характер штриха очень различен: фигуры среднего плана передаются уже более узкой, аккуратной штриховкой, дали — длинной, тонкой, плавной, а техника, предметы, травы — совсем мелкой, вибрирующей, легкой. Особенно своеобразна линогравюра «Осенняя страда» (1961) из серии «Осень в Карелии». Ее вертикально вытянутый формат вносит неожиданное изящество в суровый сюжет о колхозных буднях. Впрочем, трудно однозначно определить тему этого произведения и выделить, что первично, а что вторично в нем. Высокая точка зрения — на уровне летящих птиц, показанных на первом плане, монументальных, тяжеловесных, тщательно проработанных, словно именно они — главные персонажи листа, — меняет акценты. А поле и работающие на нем люди и техника, переданные мелкими и подвижными штрихами, кажутся маленькими и призрачными, почти растворяясь в массе черного фона.

Если гравюры Николаева можно в большинстве своем сравнить с публицистической статьей, то его акварели — скорее заметки «для себя». Они камерные, более личные. При жизни художника они никогда не экспонировались. В основном это — пейзажи, ничем особенно не примечательные, неброские уголки природы. Иногда на них появляются люди: гитарист, задумавшаяся девушка, гуляющие подружки. Как и гравюрам, акварелям Николаева присущ свой стиль: его приметами служат локально-синие контуры человеческих фигур и предметов, использование подчас открытых цветов, особенности изображения земли в виде крупных цветовых пятен и взволнованная беспорядочность мазков в рисунке листвы, коры, травы.

Несмотря на всю внешнюю несхожесть сюжетов и техник, между гравюрами Николаева и его акварелями просматриваются явственные параллели. Полные движения, беспокойные штрихи линогравюр перекликаются по создаваемому впечатлению с эмоциональными, дробными, пульсирующими цветовыми пятнами акварелей, где автор часто, особенно при изображении крон деревьев, использует прием раздельного мазка. Ощущению некоторой нервозности в обычных, казалось бы, пейзажных мотивах способствуют и резкие контрасты теплых и холодных дополнительных цветов. Как и в линогравюрах, в манере исполнения акварельных листов угадывается внутренний мир художника, лишенный банальности и однозначности.

Творчество Вальтера Алексеевича Николаева еще ждет своих исследователей и ценителей.

100-летие «Сибирских огней»