За журнальными полями

Дорогие наши читатели!

А. Г. Заковряшин. Максим Горький. Дружеский шарж. 1933.

Появление этой рубрики нам продиктовала сама жизнь. Журнал «Сибирские огни», расширяя сферу своей деятельности, иногда не успевает за событиями быстро бегущего времени. Да, у нас есть раздел «Новости», но в нем мы размещаем, как правило, только информацию о том или ином событии, но остаются еще и тексты, и живые отзывы, а то и заметки, которые далеко уходят за эти новостные рамки. А журнал выходит только один раз в месяц, да и размеры его далеко не безграничны. Вот по этой причине и появилась на нашем сайте новая рубрика — «За журнальными полями». Мы печатаем здесь писательские заметки, отклики на опубликованные материалы и письма читателей.

Приятного чтения!

Радость победы, горечь поражений и утрат, последовавших в ходе и в результате Великой Отечественной войны, испытал и испытывает до сих пор весь наш народ.

Я сын фронтовика и помню с раннего детства, как фронтовики приходили в клуб на торжественные собрания, концерты или просто в кино. Некоторые — в военной форме, при орденах и медалях. Все они были молоды и серьезны. На лицах гордость, достоинство, уверенность. Они — победители! И мы гордились своими родителями, слушали любые рассказы или просто разговоры фронтовиков о войне.

Мой отец Васильев Иван Глебович родился 6 апреля 1921 года в деревне Ново-Никольск Северного района Новосибирской области. Служил и воевал с 1940 по 1947 год. Войну начал в первый же ее день в Польше (часть территории Польши отходила к СССР по договору Молотова — Риббентропа), водителем в автомобильном батальоне в составе 10-й танковой дивизии на Юго-Западном фронте.

За время войны воевал на четырех фронтах: Сталинградском, Степном, Втором Украинском, Юго-Западном. Участвовал в основных больших сражениях войны: Сталинградской битве, битве на Курской дуге, в Белорусской и Висло-Одерской операциях. Служил в различных родах войск, но большую часть войны был фронтовым шофером. Войну закончил в Венгрии. За время войны ему пришлось водить разные машины: грузовые полуторки, легковые автомобили. Также был разведчиком-мотоциклистом. На грузовых перевозил боеприпасы, продовольствие, имущество, военнослужащих, на легковых возил высший командный состав. За участие в Великой Отечественной войне Иван Глебович был...Читать далее »

Мурманск... Ледяной российский дом

сквозняковой океанской дальности.

Сколько мальчиков произрастало в нём

с признаками спящей гениальности!

Виктор Тимофеев

Бывало ли в вашей жизни такое: вы на северном зеленом лугу, усыпанном клюквой, а впереди мелькает за сопками холодное Белое море? Оно обманчиво близко от вас, а шов, который скрепил воду и сушу, выполнен неровно, но крепко. Моряки шьют паруса большими стежками, суровой ниткой, так и полотнища неба и моря соединены невидимой рукой нерушимо.

Если не бывало такого путешествия с вами — возьмите книгу стихов Андрея Кулюкина «Небеса нараспашку», и вы погрузитесь в полный соленого морского воздуха мир северянина.

Читатель часто хочет узнать: каков он, неизвестный ему автор строк, запавших в душу. В данном случае вам не удастся угадать. Большинству столкнувшихся с поэзией Андрея Кулюкина предстает седой старик с суровыми льдистыми глазами, одинокий и молчаливый, из «поколения дворников и сторожей».

Посудите сами:

Спрошу у жизни: «Загостился?»

Не рады мне, и сам не рад.

Опали тлеющие листья,

Горит луны совиный взгляд…

Жизнь — бег за правдой или счастьем,

Поток проблем, событий, лиц.

Для жизни вечность — одночасье

И час — как вечность без границ...Читать далее »

О книге Сергея Лёвина «На берегу безымянной реки»

Никогда ранее в русской литературе, пожалуй, не сосуществовали столь разные (подчас полярные) взгляды на русскую деревню, как в первой половине XXI века. Деревня как проблема, как прошлое, ад, рай, мистический Авалон без интернета — и когда доведется встретить просто деревню, не идеализированную и не демонизированную, вглядываешься в нее особенно внимательно.

Сергей Лёвин, поэт и прозаик, выросший в Тамбове и переехавший в Анапу, с жизнью в регионах знаком и в своей повести «На берегу безымянной реки» для взрослых и подростков (из-во «Традиция», 2021) стремится обо всем рассказать подчеркнуто открыто и объективно.

Лёвин сознательно не называет ни город, ни станицу, ни реку; хотя и не отказывается от топонимов вообще (улица Виноградная, плато Лаго-Наки и прочие), и наверняка делает это, чтобы каждый смог ощутить сопричастность знакомого ему поселка — к описываемому. Не стоит забывать, что слово станица имеет и переносное устаревшее значение — большое скопище людей или животных, наконец, просто общество. Кроме того, название книги отсылает к одноименной песне Наутилуса Помпилиуса.

«Однажды жарким летним днём в речной глади отразился Костя Котов, и с этого момента жизнь мальчишки изменилась навсегда…». Щуплый, в ношенной одежде, выросший в неполной и даже неблагополучной семье герой Костя должен будет эволюционировать в сильного и уверенного в себе: автор закручивает сюжет по образцу американских...Читать далее »

«Архангельский свет» — это сборник отдельных произведений новосибирского поэта Игоря Силантьева. В него входят «Отрывной календарь», «Пальто», «Дай крылья», «И все хорошо», «Архангельский свет». «Архангельский» потому, что речь идет о городе. Но это еще и свет с небес, ангельский свет. Все они написаны прозой, похожей на поэзию.

Главная тема, тема памяти, вполне традиционна. Но не традиционно раскрытие этой темы. Прежде всего, нет единого «я», которое принято называть «лирическим героем», что было отмечено и В. Тюпой: «Но и в прочих стихотворениях моего пишущего друга традиционный Я-герой не просматривается. Зато совсем другие, совсем чужие ему люди могут оказаться его лирическими героями» 1 . Игорь Силантьев — литературовед, и в его памяти большое количество текстов мировой и русской литературы и культуры. И вот героями поэта становятся святой Августин, король Виктор Эммануил Третий, граф Дракула, космонавты Гагарин и Валентина Терешкова и многие другие, живущие в отрывном календаре и жившие в мире. «Архангельский свет» пронизан чужими текстами. Это сознательный прием: здесь и народные сказки, и «Метаморфозы» Овидия, и «Кандид» Вольтера, и Гоголь, и Чехов, и В. Ерофеев.

Ящерка на брошке умершей матери оживает, человек становится Сбербанком; все в этом «лучшем из миров» живет и умирает, все становится...Читать далее »

О Юрии Ключникове

Поведу здесь речь о поэте совершенно особом, единственном в своём роде, другого такого просто нет. Он не новатор с точки зрения просодии, метрики, ритмики; его сила — мужественное мастерство в законных границах стихосложения, поэтический универсализм и несокрушимая нравственная цельность. И почти не имеющая равных плодовитость.

Поэт — это обязательно личность. Не-личность не станет поэтом, даже если прилежно освоит стихосложение, выдаст отсутствие стержня. После дюжины даже вполне гладких строф (а хватает обычно и пяти-шести) его/её текст будет снисходительно отложен в сторону — конечно, если читатель обладает поэтическим чутьём. Оно дано не всем, поэтому в печатном и сетевом пространстве обращаются гигабайты не-поэзии. Беды в этом нет. Поэзия произрастает на стихотворном перегное, ей нужен фон, нужна читательская масса, состоящая не из одних лишь знатоков и ценителей.

Но быть личностью мало. Не всякая личность, даже со стержнем, даже достойная во всех прочих смыслах, создана для поэзии. Кто-то испытывает потребность облечь свои правильные мысли в стихотворную форму, и уверен, что их надо только срифмовать, а что ещё? Это порождает печальные нестыковки, не будем называть имена.

Окончательного объяснения поэзии не дал никто, хотя попыток было не счесть. Есть лишь один критерий: вы ощущаете чудо. Пусть даже маленькое, но несомненное. Или поражающее как гром, такое не может случаться часто даже у самых больших поэтов, но случается. И порой даже не у самых...Читать далее »

1.

О классиках советской литературы в наше время говорят нечасто и далеко не однозначно. Что и неудивительно, так как подвести немалое количество крупных мастеров словесности под единый критерий, естественно, невозможно, да и живем мы в условиях совершенно иного социально-экономического строя с противоположными советским морально-нравственными ориентирами.

Нет единства и в оценках самой советской литературы как уникального явления, возникшего в результате колоссальных преобразований, случившихся в нашей стране после 1917 года и затронувших все сферы жизнедеятельности.

Во многом это даже и хорошо, что на литературный процесс советского времени и его непосредственных участников смотрят в современной России по-разному, руководствуясь в первую очередь личными интересами и предпочтениями.

Каковы же данные интересы и предпочтения? Не основываются ли они на элементарном незнании многих фактов, напрямую связанных с советской многонациональной литературой и личностями, ее творившими?

Почему пишу об этом, предваряя разговор о большом русском советском писателе? А потому, что и с годами не смолкает ложь, очернительство, не прекращается к тому же и навешивание несуразных обвинений в адрес целого ряда самобытных художников, оставивших нам свои знаковые, отобразившие жизнь целой эпохи произведения.

Причем среди многих вполне себе образованных и интеллигентных сограждан распространено до боли банальное осуждение примерно такого содержания: «Если писатель советский, то, значит, обслуживал...Читать далее »

* * *

В городе лето. В городе где-то

Замерли, вымерли все или вся.

День раскален; он расплавлен, раздет он,

Жар раздавая и свет привнеся.

Рогом поводит троллейбус ленивый.

Снилось: он — парусник, мчащий к тебе.

Город — не город, а город — огниво,

Для извлечения пекла из тел.

И понимаю. Я все понимаю,

Воздух печеный, пьянея, ловлю:

Это — мой город. Да кто я такая

Вне этой пыли, вне гнуса, вне лю-

дей, торопящихся спрятаться в камни;

Лета, летящего в Лету; и вне

Всей нелюбви этой? Да и куда мне —

Новорожденной и любящей мне.

МАМЕ

Снова хочу быть маленькой:

Если зима – то игры!

Мам, надевай мне валенки –

Детство опять у Иры.

Драмы – по части Вильяма.

Мне надоели драмы.

Как я давно не видела

Снега белее, мама!

Сядем, да побеседуем.

Все ли ты мне простила?

Помнишь, когда к беседке я

Той – языком пристыла?

Это, конечно, мелочи.

Было и хуже следом…

Но, я все та же девочка,

Мам, что бежит по снегу.

* * *

Слепящее утро. Август - хитер, как лис:

Свернулся клубком и лижет ладони лета.

И город, влюбленный в хипстеров и актрис,

Возлюбленный город рокеров и поэтов,

Играет в фонтане, пьет ароматный чай...Читать далее »

Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына недавно отметил 25-летний юбилей. Учреждение обладает богатыми музеем, библиотекой и архивом, которые постоянно пополняются. Директор ДРЗ Виктор Москвин рассказал «Сибирским огням» о ценных находках, о том, что еще предстоит найти, и об интересе разных стран к «русской теме».

— Виктор Александрович, каковы основные пути пополнения фондов ДРЗ?

— Пути самые разные, в том числе причудливые. Около двадцати лет назад к нам в музей зашел гость из Австралии. Он искал Государственный исторический музей, но, увидев вывеску «Русское зарубежье», подумал, что, возможно, попал по адресу. Оказалось, что гость хочет передать в дар фрагмент пледа, который дочери Николая II связали в подарок на день рождения цесаревичу Алексею. Плед был найден Михаилом Дитерихсом в 1918 году — сразу после того, как белые заняли Екатеринбург. Реликвия хранилась в эмиграции у сестры последнего императора, великой княгини Ксении Александровны и была завещана ей своему духовнику, дочь которого живет в Австралии. После причисления Русской православной церковью за рубежом императорской семьи к лику святых фрагменты пледа вкладывались в...Читать далее »

Рецензия члена жюри "Национальный бестселлер" Алексея Колобродова на роман Владимира Чолокяна "Железный повод", опубликованный в прошлом году в журнале "Сибирские огни" и вошедший в длинный список литературной премии "Нацбеста".

Владимир Чолокян живет в Пензе и печатается в «Сибирских огнях». Точнее, напечатался: выдвинутый на Нацбест роман «Железный повод» - кажется, первая его серьезная публикация.

Объемная, крепкая вещь в традициях «новых реалистов» (будут неизбежно упоминать Сенчина, Рубанова, Прилепина). Иван, молодой человек из областного центра (фамилия звучит в начале, а потом только в финале, для нужд повествования; читателю она не нужна) работает менеджером в автосалоне. Женат; жена – страховой агент. «Шевроле-круз» в кредите, зато с жильем удалось обойтись без ипотеки, бабкино наследство, хрущёвка-однушка без ремонта. Браку пять лет, детей нет, и за это Ивана, хотя супруги обоюдно совсем не горят желанием, люто прессуют тесть с тещей. Вообще, последние опекают молодую семью чрезвычайно туго – непременная воскресная служба в храме, застолья строго у родителей жены…...Читать далее »

Мрачный закат прошлого века, смутная заря нынешнего… Взираю с осенней печалью: на солнечном балконе вихрастый малый надувает соломинкой мыльные пузыри и посылает в пустоту. Радужно сверкающие пузыри в стае мелких пузырьков красуются, парят в пустынном дворе и лопаются в пустоте. Гляжу на летящие по ветру пузыри до ряби в глазах, и мерещится: тьма тьмущая пузырей затмила солнце, и землю окутала промозглая мгла.

И вдруг помянулись писатели и художники: господи, сколь паслось в российском искусстве ушедшего века эдаких мыльных пузырей , сколь еще народилось; к сему российское искусство кишмя кишит и русскоязычными пузырями, что издревле брезговали русским духом. Кружились серые пузыри, красуясь мутной пустотой и, словно в пору солнечного затмения, заслоняя собой доброе русское искусство, посильно запечатлевшее любовь ко Всевышнему и восхитительную, сострадательную любовь к ближнему.

В науке пузыри высиживали толстыми задами дутые «научные» труды, вроде « Влияния духовых инструментов на духовную жизнь духовенства» ; а уж как пузыри надувались в музыке и театре, не ведаю, но в словесности и живописи пузыри добрым художникам и писателям всю плешь переели. С души воротит, лишь вспомню доморощенных пузырей, нарумяненных лестью продажных собратьев по кисти и перу, разбухших, словно барачные клопы, благами от городских и губернских властей, то ли темных в искусстве, то ли лукавых. А тем безвременьем иной совестливый, талантливый писатель, художник вместо...Читать далее »

Страницы

100-летие «Сибирских огней»