Дворовый царь

ПАСХАЛЬНОЕ

Чешуя предзакатная лучиков
Словно плачет на выцветшем куполе.
И дождавшись удобного случая,
Колокольный хрусталь за скорлупами

Неумолчных псалмов в ястребиное
Равнодушье проклюнулся сызнова,
Где стоим с тополями, рябинами
На коленях под белыми ризами.

А страстная, как умалишенная,
Разошлась! Но опутали ноги ей.
Но уже понесли освященные
Куличи прихожане убогие.

Я иду подворотнями ужаса
Вдоль домов, огибая безумие,
Где оно после сытного ужина
Почему-то все злей и угрюмее.

Я несу сердце голубя, водкою
Оглушенное — блевом застеночным,
Меж людьми отстраненной походкою
Переулками срама
Ко всенощной.


НА КРЕЩЕНИЕ

Январь. Все снегом заросло.
Ртуть скачет бешено в окошке.
В заиндевевшее стекло
Глядится мысль о неотложке.

А той все нет и нет… но вой
Непрекращающейся бури,
В сон опрокинув с головой,
Сознанье наше не зажмурит.

И мы, от холода трясясь
Или от страха перед худшим,
Еще нащупываем связь
С благоразумьем, ибо тут же

И речь, и трапеза простая
Да полусвет в полутепле…
Где кисть герани зацветает,
Чуть отогревшись на столе.

ПЕТРШИН ХОЛМ
(из цикла «Чешские этюды»)

Превосходство садовой розы
Над камнем средневековым
Неоспоримо. Первооснова,
Достигнув апофеоза,
Забирается с головою
Под облачное покрывало.
Ниже, береговою
Линией от причала

Разворачивается мотив
Готической колыбельной,
И всходит над корабельной
Палубой мощный риф
Костела. Через минуту
Куранты на Староместкой
Изобразят кому-то
Полночь. За занавеской

Каюты «У Флеку» город
Гаснет, как ожерелье
На новогодней ели,
За разговором…
Таинственный светлячок
Пустого фуникулера,
От берега увлечен
По восходящей, скоро

Скроется в белокурых
Зарослях — эфемерных,
Невозмутимых кудрях
Спящего Гулливера…


ЛАВРА

Благолепный фрегат:
Перламутр, бирюза…
Белокаменных врат
Развернув паруса,
Окунул купола,
Точно весла, по грудь
В пустоту, в зеркала —
Отражения суть.

В синеве маята
Позолоченных пик.
В медной полости рта
Колоколит язык.

Силуэты святых
Озаряют — не то
Ореолы вкруг их
Глав, светящихся что
Одуванчиков пух
В благовесте лучей.
Эх, настроить бы слух
На беззвучный ручей!

Да зрачок навсегда

Поселить в белизне
Этих стен, где звезда
Различима во дне.

И где света берет

Само небо взаймы —
На заход, на восход,
На познание тьмы…
Неподъемная тень
От собора легла.
От крестов, что мишень,
Вся исколота мгла.

Так из верха в ночи,

Что из дыр в решете
Ниспадают лучи,
Дабы нам в темноте

Не терять эту связь

Со звездою своей,
Без нее становясь
Все черней и черней…
Дабы слиться в одно
С клокотаньем внутри.
Милый мой, не в окно,
Так в лицо посмотри!

Ты увидишь и в нем

Отпечаток искры,
Из которой потом
Возникают миры.

Крестный ход… и везде

Между всходов земли
Только след на воде
Тихой баржи вдали,
Да летящей, не весть
Куда, пары тех крыл,
Обнимающих весь
Поднебесный наш тыл.

Увлекающих наш

В окуляре слезы
Взгляд на верхний этаж
Белизны, бирюзы…