Вы здесь

Джекпот

Рассказ
Файл: Иконка пакета 01_romanov_d.zip (13.98 КБ)

Лукин шел домой, не обращая внимания на мартовские лужи. Гриппозный холодок в дырявом ботинке уже не раздражал. Мокрый носок успел стать частью вчерашней жизни, мрачное течение которой закончилось раз и навсегда после того, как банкомат в соседнем супермаркете, одарив Лукина пятитысячной купюрой, выплюнул чек с остатком на счете.

Лукин сорвал джекпот — выиграл миллион. Неделю тому назад в это же самое время он мял в кармане сторублевку, вяло пытаясь отговорить себя от покупки лотерейного билета, а вчера в офисе «Гослото» у него попросили номер банковской карты.

Осторожно вынув купюру из банкомата, Лукин вспомнил данное себе накануне обещание бросить пить и даже не повернулся в сторону винно-водочного отдела, куда при подобных обстоятельствах ему следовало бы отправиться первым делом.

Еще сопливым учеником, таща домой потяжелевший от двоек брезентовый портфель, он воображал, что когда-нибудь станет кем-то важным — знаменитым спортсменом или космонавтом — и покажет им всем: математичке, отличнику Валерке Сомову и особенно Ирке Пичугиной, как они ошибались на его счет. Однако тридцати прошедших с тех пор лет хватило лишь на ПТУ и передающийся от отца к сыну навык устроиться на низкооплачиваемую работу в одно из управлений жилищно-коммунального хозяйства Кунцева. Ирка Пичугина родила Сомову близнецов, математичка на старости лет переехала в «Столбы», а Лукин так и остался — мечтателем с брезентовым портфелем. Теперь, правда, портфель назывался сумкой электрика и его можно было носить на плече.

С годами Лукин становился все суше и ниже ростом: «беленькая» брала свое. От взъерошенной каштановой шевелюры на его голове осталась лишь кепка. Лет двадцать тому назад родители переехали к родственникам на Алтай, отписав Лукину крохотную однокомнатную квартиру покойной бабушки Вали.

Семьи у него не было. Вернее, она была давным-давно. Из родительской квартиры в однушку Лукин переезжал со своей беременной Настей. Мальчишка — Сашка, Александр — родился с врожденным пороком сердца. Шустрый такой, веселый мальчик. И симпатяга каких поискать. В полтора года — они тогда с Настей две недели пролежали в детской кардиологии — Сашку даже фотографировали для какого-то медицинского журнала. Только его. Остальные вертелись и капризничали. Лукин не помнил, чтобы Сашка плакал. Подаст голос — и ждет. Терпит. Такой вот был маленький мужичок. Когда начал ползать, все норовил залезть куда-нибудь — то за диван, то за дверь между кухней и коридором. Заползет и сидит себе тихо-тихо.

Медицинские светила, до каких удалось дотянуться, Сашке не помогли. Не дожив недели до своего второго дня рождения, он умер. Во сне. Тихо, никого не побеспокоив.

После того как его отвезли на Митинское кладбище, Лукин запил. Месяц в осиротевшей квартире стояла тишина. Лукин с Настей почти не разговаривали. Дошло до того, что он купил раскладушку, поставил ее на кухне и спал теперь там. Вставал ночами покурить, чтобы по дороге в коридор заглянуть за дверь, а вдруг... Настю это бесило. Она срывалась на крик всякий раз, когда замечала, что он это делает. Горе разрубило семью надвое. Настя уехала в Питер. Лукин остался один — с диваном, на котором пеленали Сашку, с дверью, за которой он прятался...

Все минувшие годы Лукин, казалось, мстил квартире, в которой жил, за то что самим своим существованием она не давала ему забыть о прошлом.

Теперь нерастраченную нежность он отдавал Муське — худющей беспородной кошке, подобранной им осенним вечером на дороге, аккурат напротив «Магнолии», откуда выходил груженный литром дешевой «Белочки».

Не везло Лукину и с друзьями. Школьный приятель Серега Варламов, севший по малолетке за украденную в магазине джинсовую куртку, сгинул навсегда где-то под Саратовом, остался в девяностых веселым жизнерадостным авантюристом. Соседа по лестничной площадке пенсионера Егорыча, с которым частенько выпивал, Лукин другом не считал и мрачно матерился всякий раз, когда тот по пьяни лез к нему обниматься. Жизнь казалась бессмысленной и однообразной, как привычка бриться или курево — сначала интересно и даже в кайф, а потом давишься кашлем, морщишься и все же тянешься за новой сигаретой.

Лукин шел по грязному асфальту, по комьям размокшей земли мимо строительной площадки панельного семнадцатиэтажного дома и думал, что вот теперь он начнет новую жизнь: купит костюм, найдет приличную работу и заживет по-людски. Как это — Лукин пока не знал. Впервые в жизни он мог все: прийти в контору к обеду, послать наконец-то начальника туда, куда и хотел, уехать в Сочи. Или в Крым. Он всегда хотел жить у моря. А что? Продать квартиру и купить дом в Алуште, перевезти туда стариков: морской климат в их возрасте — самое то... И обязательно завести друзей. Не таких дебилов, как Егорыч, а настоящих, типа Сереги Варламова. Лукину до зарезу захотелось с чего-нибудь начать — он расстегнул пальто, стянул с головы и сунул в карман кепку. Вот так, подумал он, теперь мне никто не указ.

Чем ближе Лукин подходил к своей старенькой девятиэтажке, тем длиннее становился список его новых невероятных возможностей. С хотелками он не спешил, решив про себя выложить весь, так сказать, ассортимент на прилавок. Расписанные плесенью и матом стены подъезда встретили Лукина неожиданной смесью запахов: в привычный микс кислятины и сырости кто-то, поднявшийся недавно по щербатым ступеням к лифту, добавил легкую каплю жасмина. Новая жизнь, улыбнулся Лукин.

Остаток субботнего вечера он провел за кухонным столом, вписывая в нарисованную в школьной тетради таблицу предстоящие события и покупки. Время от времени откладывал ручку, брал в руки черный планшетный компьютер, купленный по случаю годовой премии, открывал поисковик, переходил с сайта на сайт, смотрел цены.

С домом в Алуште не получалось. Запрос выдал ссылки на объявления со знакомыми московскими ценами. Лукин расстроился и, как был в дырявом махровом халате на тощее голое тело, вышел на лестничную площадку покурить. Новая жизнь не клеилась. Ему хотелось, чтобы все было сразу без сучка и задоринки, а тут, значит, такое дело... Ладно, подумал Лукин, попробуем по-другому.

Вернувшись на кухню, он набрал в поисковике: «Купить дом в Крыму недорого». Минут через пять нашлось подходящее объявление: «Продается дом с гаражом в Алупке у леса, 80 квадратных метров, участок 2,5 сотки. 15 минут пешком до моря и Воронцовского парка. 4 200 000 рублей».

Вот это другое дело, пробубнил Лукин. Его однушка, значит, стоит четыре — четыре с половиной. Тем более дом под снос. Можно даже за пять... Плюс выигранный миллион — как раз на переезд, мебель, ну и... на первое время. Тарелочка с голубой каемочкой, мать ее... Лукин хитро улыбнулся. Теперь все сходилось, можно было ложиться спать. Он сунул ручку в карман, щелкнул выключателем и пошел в комнату.

Скинув халат на стул, полез по скрипучей тахте под одеяло, лег, поправил под головой подушку и взялся опять за планшет — почитать новости. Первые были про Крым. «Американцы не собираются отменять санкции из-за Крыма»... Просматривая заголовки и анонсы, он спускался по новостной ленте вниз — от событий в международной политике к местечковым потугам, высосанным журналюгами из того самого указательного пальца, и ниже — к сплетням о светских бездельниках, в самую желтую желтизну и откровенный бред. «Почему Хрущев не дал разрушить бандеровское подполье», «В Африке обнаружен древний ядерный могильник возрастом 2 миллиарда лет», «Белоруссия отдаст долг за газ продуктами»...

В подвале новостной ленты — видимо, так, на всякий случай, как иконка на бардачке, — стоял баннер благотворительного фонда, настолько узкий, что его ширины едва хватало на пол-лица бледного большеглазого ребенка и фразу, вернее вопрос: «Почему нужно помогать?» Раньше этого баннера здесь не было.

Ну и почему нужно помогать, пробормотал Лукин и нажал на баннер.

Мобильный Интернет притормаживал, сайт открывался долго, загружая медленно, сверху вниз, титульную картинку — черно-белое фото ребенка. Сначала показалась макушка, потом челка, брови, глаза... Лукин замер. Экран поплыл, заголовки с картинками задрожали. Лукин стирал слезы ладонью, но их не становилось меньше. На него смотрел Сашка большими удивленными глазами маленького смелого человека. Смотрел оттуда, где он еще живой, где они еще вместе — мама, папа и сын.

Лукин выключил планшет. Теперь он точно знал, с чего начнется его новая жизнь.

100-летие «Сибирских огней»