Экранные приключения пармского сказителя

Популярному российскому писателю повезло. Хотя его отношения с кинематографом складывались по-разному (об этом мы еще расскажем), Алексей Викторович может быть доволен: шесть его романов перенесены на экран. К другим текстам пермского автора также приглядываются продюсеры и режиссеры. У его коллег по писательскому цеху картина отношений с десятой музой, мягко говоря, иная. Несмотря на премии, хвалебные отзывы и продвижение в медийном пространстве, многие громкие российские авторы имеют в активе максимум по одной экранизации. Среди них Захар Прилепин (роман «Обитель» стал сериалом) и Виктор Пелевин (по роману «Generation “П”» был снят одноименный фильм). Людмила Улицкая удовольствовалась превращением романа «Казус Кукоцкого» в одноименный сериал Юрия Грымова. На счету Дины Рубиной тоже одна киноверсия («Синдром Петрушки»). Гузель Яхина немало натерпелась из-за споров вокруг сериала «Зулейха открывает глаза». Без экранных версий книг пока остаются такие фавориты критиков, издателей и продвинутой читающей публики, как Евгений Водолазкин, Елена Чижова и Леонид Юзефович.

Посему имеет смысл проанализировать не только причины, но и результаты повышенного спроса на сочинения Алексея Иванова в отечественной кино- и телесреде. Начнем с самого первого романа нашего автора «Общага-на-Крови».

Не та «Общага»

На примере «Общаги-на-Крови» мы сталкиваемся с одним из парадоксов отношений литературы и кино: самый ранний роман А. Иванова был перенесен на экран едва ли не позже всех. В основу дебютного фильма «Общага» (2021) режиссера Романа Васьянова положен дебютный роман 1992 года. Сочинен он был в 1987—1988 годах, когда автор учился в Свердловске (ныне Екатеринбург) в Уральском государственном университете. В книге описаны нравы и порядки, которые тогда царили в большинстве вузовских общаг. Дата завершения романа известна, однако опубликован он был лишь в 2006 году, когда Алексей Иванов обрел популярность благодаря «пармскому» циклу. Тогда-то писатель и достал из ящика письменного стола давнишний текст о бурных временах студенческой молодости.

При первом чтении книга производит странное впечатление. Обыденности жизни в общежитии Иванов попытался придать метафорический смысл, начиная с «кровавого» названия и заканчивая идеалистической конструкцией повествования от лица некоего Отличника из комнаты № 214. Большинство прошлых и нынешних обитателей общаг тихо посмеются над наивным текстом Алексея Иванова, придавшего романтический флер обыденным интимным и бытовым проблемам и желаниям молодых людей, приехавших на учебу в чужой город и вынужденных жить под одной крышей с теми, с кем им жить не хочется. Хотя Владимир Маяковский призывал нас жить «единым человечьим общежитием», на практике это получается плохо. О чем и постарался 30 лет назад поведать Алексей Иванов.

Известный оператор Роман Васьянов вышеприведенные обстоятельства учел и потому пригласил в соавторы сценария самого писателя. Время действия его фильма — 1984 год, то есть апогей застоя. Место действия — Свердловск. Что четко обозначено стартовым титром. Во главе Свердловского обкома КПСС находится Борис Ельцин. Подобное смещение во времени кажется несущественным, но только не в этом случае. Как между выходом экранизации и книги 15 лет разницы, так и в романе Иванова действие происходит в другую эпоху жизни страны и жизни студенчества.

Замысел режиссера — нарисовать мрачную, а-ля Алексей Балабанов (кстати, автор «Братьев» — уроженец Свердловска), картину нравов в общаге уральского вуза. Исходное событие соответствует завязке сюжета в романе: покончила с собой одна из студенток. В фильме «Общага» все указано документально точно. Начинаются разборки, бодро осуществляемые комсомольским активом совместно с комендантшей. Так закручивается фабула, в центре которой две парочки — пьющий поэт Ваня (в роли снялся Никита Ефремов) и Света (Марина Васильева), лихой фарцовщик Игорь (Илья Маланин) и Нелли (Ирина Старшенбаум). Непонятно, как в эту веселую компанию затесался младшекурсник Забела (Геннадий Вырыпаев). Понять характер сего молчаливого персонажа непросто: он мало говорит, но иногда решительно действует себе во вред. Кстати, тусовка в общаге, с ее героями и антигероями, показана его глазами. Увиденное не может доставить радости никому, кроме тех, кто веселится вопреки всему и срывает цветы удовольствия, нарушая не только правила внутреннего распорядка общежития, но и нормы УК РСФСР.

Перед нами затянутое, но по-своему назидательное зрелище под слоганом «Не ходите, дети, никуда гулять!». Почему? Потому что в вузовских общежитиях пьют, хулиганят и пристают с непристойными предложениями. Во всяком случае, фильм «Общага» выглядит дидактическим очерком падения нравов. Для пущего устрашения зрителей авторам пришлось существенно изменить первоначальную развязку истории о том, как «веселую пятерку» сначала выгнали на улицу, а затем пустили обратно. Сюжет крутится вокруг почти детективного мотива: поймают — не поймают.

В демонстрации того, как все ниже падает каждый из компании отверженных и изгнанных из общежитского «рая», самое драматическое место определено Забеле. Это значительно усугубляет депрессивность картины, унаследованную от литературного первоисточника.

Два позитивных момента, которые может вынести из этой киноленты зритель, заключаются в том, что, во-первых, студенты образца 1984 года хотя и пьют «горькую», но не закидываются «дурью»; во-вторых, мальчики любят только девочек и девочки любят только мальчиков. Даже комендантша не пристает с интимными намерениями к студентам. Хотя кино снято про родной город Алексея Октябриновича Балабанова и напоминает его самые жесткие картины, оно не наследует ряд тем, производивших шокирующее впечатление на зрителей. Рискну утверждать, что после просмотра экранизации книги Алексея Иванова вряд ли кому-либо захочется прочесть сам роман.

Зачем географ глобус пропил?

Картина Александра Велединского «Географ глобус пропил» (2013), с успехом прокатившаяся по большинству российских кинофестивалей, стала первым прорывом прозы Иванова на экран, к широким зрительским массам. Только перечисление полученных наград может занять несколько абзацев. Сам писатель участия в ее создании не принимал, но, когда понадобился дополнительный текст для одного из эпизодов, требуемый текст сочинил. Консультировал он и съемочную группу при съемках на натуре, в тех местах, где жил сам в разных районах Перми.

Однако, когда фильм «Географ глобус пропил» вышел на экраны, придирчивые поклонники пермского автора не могли не заметить, что авторы картины перенесли время действия из 1995 года в «наши дни». И это первый, но не последний случай внесения изменений при экранизации текстов пармского сказителя.

Экранным творцам пришлось пожертвовать некоторой частью романа, включая детские воспоминания главного героя, с тем чтобы уложить хронометраж фильма в одну серию продолжительностью не более двух часов. Принципиальным был и выбор исполнителя главной роли — незадачливого провинциального интеллигента Служкина, уволенного из какого-то НИИ, в результате чего ему пришлось искать другую работу. Этот внешне никчемный персонаж достался Константину Хабенскому, вернувшемуся к современным героям после попыток расширить собственную фильмографию за счет исторических персонажей.

Рефлексию и сарказм, которые отличали Служкина (именно от его лица ведется повествование) в тексте Иванова, Хабенскому вполне удалось сохранить. Но некоторая развязность или, если угодно, пофигизм главного героя не может не вызывать сначала удивление, а потом раздражение зрителя. В истории со сплавом по бурной реке с группой школьников, когда обстоятельства не позволяют ерничать и требуют решительных действий и мужских поступков, Служкин-Хабенский преображается. Но это, в соответствии с сюжетом романа, не спасает его от начальственного гнева и возмездия.

Стоит отметить, какие приключения, связанные с рукописью романа, пережил сам Алексей Иванов. Не секрет, что текст основан на впечатлениях и воспоминаниях о тех годах, когда писатель трудился на ниве школьного образования. Сначала уборщица школы, где работал автор, выкинула рукопись будущего бестселлера при уборке. Повторно Иванов лишился текста «Географа», когда у него украли сумку с восстановленным вариантом. Добавим к этому споры автора с издательством «Вагриус», которое первым издало роман. Иванов настаивал на авторской редакции текста, которая была напечатана гораздо позже, в 2003 году, в другом издательстве.

Не затрудненная сложными конструкциями интонация искренности, теплые воспоминания о пережитом... Роман открывал для широкой читательской аудитории современного автора из классической русской провинции. Поэтому дух провинциализма ощутим как в книге, так и в ее экранной версии.

В фильме Велединского предпринята небезуспешная попытка дать портрет современного героя из провинции, который мечется в поисках не только работы, но и смысла жизни. Поэтому при просмотре ленты «Географ глобус пропил» в подсознании зрителей поколения 50+ возникают ассоциации с «художественным знаменем» поколения заплутавших в развитом социализме — лентой Романа Балаяна «Полеты во сне и наяву». Трудно предположить, что Александр Велединский и Константин Хабенский не видели этого легендарного фильма. Некоторые эпизоды выглядят прямыми цитатами из картины, которой на момент выхода «Географа» было 30 лет, а сегодня на 10 лет больше.

Аутентичность фильму придавали виды Перми, в которой снималось большинство эпизодов «городской» части сюжета. По-своему эффектной выглядит история со сплавом школьников на плоту. Она снята в стилистике сцен из прозы Алексея Иванова, где наличествуют эффектные описания буйных и бурных уральских рек, стремительно несущих свои воды через отроги и перекаты тех самых гор, которые делят могучую Евразию на две части.

Словом, сдвиг по времени действия фильма по сравнению с литературным первоисточником не повредил восприятию его метасюжета, но обострил сквозную тему творчества пармского сказителя: человек в противостоянии не только с теми, кто рядом и вокруг, но и со стихийными силами природы.

Если не принимать во внимание скандальное увольнение со службы, для Служкина в книге и фильме все заканчивается более-менее благополучно. Взгляд главного героя на окружающую действительность эти перипетии вряд ли изменили. В чем и заключается основное сходство портрета современника из романа с героем нашего времени из кинокартины. Недаром после выхода фильма обложки большинства изданий романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил» украсил портрет Константина Хабенского из одноименной картины.

«Сердце Пармы»: история или фэнтези?

Поставленный по одноименному роману фильм Антона Мегердичева «Сердце Пармы» — самое «свежее» экранное зрелище по мотивам прозы Алексея Иванова. Парадокс заключается в большом разрыве по времени между первой публикацией важнейшей книги писателя (2000) и премьерой кинокартины (2022).

Именно после появления текста об уникальности истории Пермского края за писателем закрепилась слава адепта Перми Великой. К этому тексту примыкают «Тобол» и «Золото бунта», хотя хронологически обе книги касаются разных периодов в истории Урала и Сибири в XVIII веке. Иванов ярко и сочно живописал борьбу православного христианства с язычеством коренных жителей сурового края вогулов, а также противостояние Москвы и Пармы. Именно роман «Сердце Пармы» в конце прошлого столетия открыл любителям литературы имя нового талантливого автора, чьи романы столь непохожи на привычные изыски столичного модернизма. Поэтому в новом веке отечественный кинематограф не смог не экранизировать тексты Иванова.

Репутация режиссера как мастера яркого постановочного кино («Метро», «Движение вверх») внушала надежду на создание зрелищного эпического полотна. Тем более сценаристами картины значились такие опытные мастера исторических сюжетов, как Сергей Бодров-старший и Илья Тилькин. Основная фабула литературного первоисточника вращается вокруг событий XV века, когда Московское княжество стремилось подчинить себе гордое и независимое княжество пермяков на севере Урала.

Но всего этого досужие зрители не обязаны знать. Они настроены смотреть историческую драму. Это обещали анонсы и плакаты, а также соответствующие сетевые ресурсы. Хотя нет-нет да проскальзывало определение жанра будущей эпопеи как «фэнтези».

В конечном счете это оказалось справедливым форматированием зрительских впечатлений. Ибо в картине Мегердичева отсутствуют ссылки на время и смысл противостояния таежных язычников и православных русских, осваивавших многие века назад эти суровые края. Изредка мелькающие на экране титры, обозначающие место, выглядят как условность. В отличие от исходного текста, в фильме не так важен реальный исторический контекст, как то, что вожди русских княжеств и племен шли друг на друга под общим лозунгом объединения русской земли. В картине «Сердце Пармы» прослеживается не только тема единения. Нашлось место и рефлексированию на темы причудливости человеческих чувств. Благодаря этому зрительское восприятие уносится прочь от исторических фактов на просторы неземной страсти, замешанной на колдовстве.

Между тем в романе Алексея Иванова процесс противостояния религий и регионов на Руси XV века четко датирован и мотивирован действиями враждующих сторон. Каждая из них блюдет собственный интерес, но аргументирует решения исходя из своего понимания воли и веры. Центральным героем фильма, как и книги, является пермский князь Михаил в исполнении Александра Кузнецова. Перед актером стояла многотрудная задача сыграть воина и мужчину, который готов положить жизнь за свою любовь и свою землю. Конфликт между долгом и чувством очевиден, ибо предмет любви вогулка Тиче (Елена Ербакова обольстительно хороша в роли возлюбленной) оказывается ведьмой. Вот так история оборачивается новыми смыслами.

Режиссер не жалеет экранного времени и подробностей, чтобы произвести на публику впечатление демонстрацией диких (с точки зрения христиан) верований и обрядов коренных обитателей Пармы. Это добавляет трагических красок в и без того сложное положение князя Михаила, отстаивающего, как сказали бы сегодня, региональный суверенитет в противостоянии с Москвой и вогулами. Столь непростые отношения большинства персонажей требуют более плавного изложения событий. Но авторы фильма торопятся обострить конфликт между участниками исторического метасюжета, чтобы явить эффектно снятые и экспрессивно смонтированные массовые сцены локальных битв и схваток в антураже XV века.

Антон Мегердичев в этом преуспел. Его опыт и талант позволили переключить зрительское внимание с нюансов противостояния двух этносов на масштабные батальные эпизоды. Они буквально погружают зрителя в середину кровавой схватки, где в опасной близости свистят мечи и стрелы, а копья и боевые топоры кромсают людскую плоть. Кульминация ждет зрителей, когда воины Пармы встают против многочисленного войска московского воеводы Федора Пестрого (актер Василий Кищенко). Не на шутку разгулявшаяся фантазия режиссера-баталиста заставляет почтенную взыскательную публику вспоминать не только эпическое полотно «Война и мир» Сергея Бондарчука, но и батальные сцены из «Спартака» Стэнли Кубрика. Натуралистические подробности формируют настолько затягивающий в себя образ битвы не на жизнь, а на смерть, что выглядят из ряда вон даже для видавшей кровавые медийные виды публики. Таков был век, и таков был трагический ход истории. В фильме «Сердце Пармы» кровавый хруст религиозных конфликтов и региональных междоусобиц не только громко слышен, но и виден наяву.

Но даже среди этих битв, погонь, штурмов и казней в фильме можно разглядеть яркие и запоминающиеся характеры. Главная удача фильма — стражник Полюд в ярком исполнении Сергея Пускепалиса, будто попрощавшегося со зрителями перед своей смертью.

Финал исторической экранной эпопеи отличается от развязки романа Алексея Иванова. Мотив смирения и де-факто капитуляции пермского князя перед московским противником в экранизации не выглядит логичным и эмоционально обоснованным ни в части актерской игры, ни со стороны режиссера. Зрителям предложено как данность воспринять факт отказа князя Михаила от сопротивления и возвращение, так сказать, «на мирные рельсы». После всех показанных на экране кровавых баталий главный враг Русского царства на Урале неестественно легко соглашается уйти под его правящую длань.

Вполне вероятно, в реальности 600 лет назад все происходило гораздо страшнее и трагичнее. Текст выдающегося романа Алексея Иванова дал повод кинематографу предъявить нам современную версию исторических событий. Роман «Сердце Пармы» навсегда остался уникальным явлением литературы. Тогда как экранизация сумела извлечь из него выигрышные сюжетные коллизии.

На изломе времени

Премьера сериала Сергея Урсуляка «Ненастье» по мотивам одноименного романа Алексея Иванова от 2015 года состоялась на канале «Россия 1» в 2018 году. При просмотре экранной версии складывается впечатление, что режиссер прочел совсем другую книгу. В телесериале обнаруживаются не только сюжетные, но и смысловые различия.

Авторы «телемыла» обезопасились от критики дисклеймером «по мотивам». Еще более их спасло имя писателя в качестве соавтора сценария. Сам Иванов публично признавался, что не очень вмешивался в сюжетные ходы сценария. Поэтому вместо горестного исповедального текста о том, как простой работяга не совладал со временем и окружающей его постсоветской действительностью и задумал побег в Индию своей мечты, получилось то, что получилось — то есть натужно растянутое на одиннадцать серий зрелище мелодраматически-авантюрного жанра с героем-размазней.

Бывшего «афганца» Германа Неволина по прозвищу «Немец» режиссер доверил сыграть Александру Яценко. Однако, глядя на него, не веришь, что такой рохля решился на ограбление инкассаторской машины и воевал в Афганистане, где советский «ограниченный контингент» присутствовал с 1979 по 1989 год. Странноватое для водителя увлечение фиксировать происходящее вокруг на видеокамеру выглядит как задуманный самим режиссером постмодернистский прием изображения образа времени. Сюда же следует отнести и надоедливую датировку времени действия того или иного эпизода. Режиссер так лихо обращается с датами, что не успеваешь переключаться и перестаешь различать, где личные воспоминания, а где основной сюжет, разворачивающийся в декабре 1999 года. Что очевидно настраивает на финал, который — вы догадались! — происходит 31 декабря того же года на фоне покаянного выступления едва не пропившего доверенную ему страну главы государства, который уходит, потому что устал.

Замысел сериала вычерчен отчетливо и настойчиво: речь о тех самых 1990-х. Однако даты и подробности быта мало что говорят молодым людям, не ведающим подробностей этого периода жизни нашей страны. И споры «афганцев» о том, будет ли через 20 лет в Саранске чемпионат мира по футболу, выглядят на экране творческой пошлостью. Зато членов так называемого афганского братства Сергей Урсуляк превратил в главных персонажей собственной киноверсии романа. Для режиссера война в Афганистане едва ли не самый «настоящий» период жизни большинства героев. На этом фоне роковые 1990-е превращаются в некий морок, мутную пелену, о которой вспоминать как-то неловко и стыдно. Однако с высоты нынешнего времени ясно, что «афганская идея» о боевом братстве способствовала трансформации сообщества мужиков с общим боевым прошлым в банальную ОПГ (организованную преступную группу). Вот и весь сказ.

Грустно, что в этой системе сюжетных координат теряется главный герой, «Немец». Книга недаром была названа «Ненастье». Это не только название дачного поселка, но состояние души героя, которому очень неуютно в нашей жизни. Воспоминания из прошлого в тексте скорее обозначены, чем показаны. Тогда как в сериале все наоборот. Прошлое стало главным, отодвинув в сторону выигрышную для Сергея Урсуляка тему авантюры «Немца».

К счастью, в сериале есть куда более сильные и выразительные персонажи — глава организации «афганцев» Сергей Лихолетов (Александр Горбатов) и ее член Виктор Басунов (Александр Голубев), превратившийся в наемного убийцу. Горбатов отобразил то, что недоиграл Яценко, — жизненную драму человека, которого раздавило время. Голубев, плотно оседлавший тему частных охранников, готовых на все (это после Алеши Карамазова!), талантливо отыграл трансформацию заслуженного «афганца» в бандита без стыда и совести. Именно такие, судя по сериалу, выдержали тот излом эпох, который случился с нами и со страной в «бурлящие» 1990-е...

А что же «Немец»? Странная, невнятная история любовных метаний и страданий по поводу девушки Тани не помогает понять мотивы его действий и поступков, включая роковой трюк с грабежом. Сама актриса тоже не смогла выручить партнера, так и оставшись персонажем-загадкой под стать влюбленному в нее Герману. Этакая экранная пара чудиков, существующих вне быта и времени.

Напомним, что в 1998 году Сергей Урсуляк снял замечательный фильм «Сочинение ко Дню Победы» в жанре реалистичной фантазии. В нем зрители увидели 1990-е как бы из будущего, как иллюстрацию сочинения девочки-школьницы на заданную тему. В «Ненастье» (2018) зрители увидели совсем другую историю про те самые девяностые. Она выглядит как экранный миф, телелегенда, киносказка про «афганцев» и их близких, но не как попытка разобраться, почему наступило это душевное ненастье, кто стал его жертвой, а кто выиграл у суровой действительности поединок за место под солнцем.

На просторах вымысла, в дебрях истории

Самым «свежим» текстом Алексея Иванова, за который взялись кинематографисты, стал исторический роман «Тобол». Премьера одноименного сериала режиссера Игоря Зайцева на «Первом канале» в 2018 году сопровождалась скандальными обстоятельствами.

Первоначально сценарий сериала был заказан автору книги. Однако, прежде чем начались съемки, сценарий подвергся суровой адаптации под телеэкранный формат восьмисерийного фильма. Плюс велись долгие бестолковые поиски исполнителей ключевых ролей. Вовсе странная история случилась тогда, когда отснятый материал оказался смонтирован в двухсерийную версию для кинопроката и выпущен «на волю». После чего Алексей Иванов выразил неудовольствие результатами экранизации и заявил, что убирает из титров свое имя. Параллельно он опубликовал двухтомную версию романа, первая часть которого имеет подзаголовок «Много званых», вторая — «Мало избранных».

Вся эта телесериальная кухня оказала пагубное влияние на конечный кинопродукт. Слишком напористая реклама породила завышенные ожидания публики, особенно той, что знакома с текстом романа. Основные сюжетные линии «Тобола» авторам кинопроекта, хоть и в неполном объеме, удалось сохранить. Значение иных оказалось неестественно выпяченным. Например, линия отношений Петра Первого (Дмитрий Дюжев) с сибирским губернатором Гагариным (Евгений Дятлов). В результате к экранному царю-реформатору возникло слишком пристальное внимание. Дюжеву пришлось постараться, чтобы превратить роль-функцию в живой, хотя и противоречивый характер.

Про других героев разыгранного в данном кинополотне сюжета известно немного, поэтому актерам оставалось достаточное пространство для творчества. По этой причине иные характеры вышли на экране мощными и яркими, склоняющими внимание зрителей в свою сторону. Таким получился Семен Ремезов в колоритном исполнении Дмитрия Назарова, будто дорвавшегося до игры в предлагаемых обстоятельствах. Его архитектор и строитель Тобольска в буквальном смысле «ведет» за собою центральный сюжет, где пересекаются разные пути-дороги иных персонажей. Прежде всего тех, которые являются членами его семьи. Небезынтересна тема младшего сына Ремезовых Петра (Павел Табаков), отправившегося в поход вместе с российским войском. История про любовь дочери Маши (Юлия Макарова) к поручику Ивану Демарину (Илья Маланин) становится одной из главных пружин сложносочиненной истории про запутанные военные и политические игры и сражения на восточных рубежах Российской империи.

Если напрямую спросить: «О чем рассказывает сериал “Тобол”?» — ответ очевиден: о чести и долге перед державой. Другое дело, что каждый понимает эти слова и отношения по-своему. Отсюда и возникает в сериале тема судьбы коренных жителей Сибири, с опаской и боязнью встречавших пришествие к ним России. Именно в контексте столкновения двух цивилизаций и случились основные фабульные «потери», включая рассказ про пленных шведов, оказавшихся «во глубине сибирских руд». Один из них, некто Йоханн (Андрей Бурковский), становится оппонентом поручика Демарина в понимании чувства долга перед своим государством. Пленный швед ради любви к соотечественнице Бригитте (Агата Муцениеце) готов на все, вплоть до предательства.

Таким образом, многослойность тем и сюжетов сериала порождает ощущение событийной чересполосицы. В результате повествование меняет пространственные и хронологические координаты. Чтобы зрители не запутались, краткая просветительская лекция в прологе каждой серии напоминает, отчего и почему в эпоху Петровских реформ и войны со Швецией на противоположном краю Русского царства случились излагаемые события. Режиссер Игорь Зайцев имеет достаточный опыт воссоздания на экране антуража разных исторических эпох («Великая», «Диверсант. Конец войны»). Поэтому в «Тоболе» его версия событий выглядит убедительной и радующей взор, а неточности в деталях воспринимаются как творческое допущение. Например, Ямышевская крепость, воздвигнутая русским войском на границе с Джунгарским ханством, здесь переименована в крепость Кара. Также непонятно участие князя Гагарина в вынесении приговора царевичу Алексею перед тем, как буквально в следующем эпизоде происходит арест самого Гагарина.

Судить о соответствии показанных на экране событий реальной истории могут только профессиональные историки. Зрители не обязаны сверять увиденное с подлинным. Наверное, поэтому прозаик Алексей Иванов предусмотрительно выпустил книгу, в которой изложил использованную им при написании сценария историческую фактуру. Первоначальное ее название — «Дебри» — отражало сложности творческого процесса. Главное, в итоге зрители увидели бескрайние и завораживающие просторы (пусть с использованием компьютерных технологий) земли Сибирской и то, какой ценой их покорение доставалось нашей державе всего три столетия тому назад.

Именно «Тобол» резко обозначил проблемные места, отмеченные при разговоре о киноверсии «Сердца Пармы». Изложение отечественной истории в исполнении Алексея Иванова настолько своеобычно и ярко, что требует бережного отношения, хотя и допускает использование традиционных жанровых форматов.

Пионер — всем вампирам пример

Написанный в 2018 году мистический роман «Пищеблок» на сегодняшний день самый поздний перенесенный на экран текст Алексея Иванова. Премьера одноименного сериала состоялась в 2021 году.

В какой-то мере писатель живописал свою пионерскую юность. Все события книги датированы с необычайной для столь нереалистичного по сути произведения точностью. Место действия — пионерский лагерь на берегу Волги. Время действия — июль — начало августа 1980 года, время московской Олимпиады. По сути — это ностальгические воспоминания, а по смыслу — неоднозначное, но притягательное произведение. Первоначально в «Пищеблоке» вырастает во всех сатирических подробностях знакомая многим читателям категории 40+ жизнь обычной смены в советском пионерском лагере. Писатель не спешит раскрывать все карты, наматывая на стержень сюжета витки всех и всяческих коллизий между обитателями лагеря.

Сатирическая индукция, возникающая от подобного авторского своеволия, порождает в сознании читателя удивительную психологическую смесь. Не то добрая ирония о времени пубертатного развития личности советского школьника, временно запертого на территории лагеря в относительно свободном полете на лоне природы, не то реверанс в сторону эпохи, которую нынче принято именовать застоем. Каковой те, кто жил в те достославные времена, вовсе не ощущали.

Точность бытовых деталей поражает и восхищает. Алексей Иванов в этом большой мастер. Еще большее удивление вызывает стиль изложения, тот пионерский подростковый сленг, на котором изъясняются как подростки, так и порой вожатые. Только ради подобного лингвистического буйства фигур речи, пословиц, присказок и рифмовок стоит прочесть роман «Пищеблок». Писателю Иванову удивительным образом удается соблюсти баланс между нормами русского языка, когда речь идет о внутренних размышлениях героев, и вербальными богатствами языка тинейджеров образца 1980 года. Если вы читали «Тобол», то удивитесь тому, насколько разнятся эти тексты, будто сочиненные разными авторами.

Алексей Иванов на страницах своих книг умеет выстраивать сюжет и точно подготавливать внезапные его повороты. В «Пищеблоке» нет эпического размаха «Тобола» или фабулы авантюрных похождений персонажей «Блуда и МУДО». Зато присутствует идущий по нарастающей жанровый переход от бытописательства к авантюрно-философской структуре, связанной с миром Тьмы и потусторонних сил. История про жизнь пионеров и вожатых трансформируется в столь обожаемый иными почитателями мистической прозы рассказ о том, как люди Света сражаются против людей Тьмы, вампиров и их главаря с титулом «стратилат».

Писатель Иванов не пытается доказать, что кровопийцы, которые в изрядном количестве начинают проявляться в романе, есть реальность, исчезающая с восходом солнца. Он настолько серьезен в описании подробностей и трудностей житья-бытья пьющих кровь, что какие-нибудь «Сумерки» в сравнении с «Пищеблоком» могут показаться детской сказкой про Колобка. И все же ближе к развязке этого пионерлагерного кошмара читающего не покидает устойчивое ощущение скрытой литературной полемики автора романа с подобными текстами отечественных и зарубежных авторов от Сергея Лукьяненко до Стивена Кинга. Впрочем, книгу Алексея Иванова можно воспринять и как привычную историю о ста днях после детства. О том, как подросток Валерка Лагунов взрослеет за одну смену в пионерлагере, а его соратник в борьбе с кровососущими человекоподобными пионервожатый Игорь Александрович сражается за любовь к своей коллеге.

Все это присутствует и в сериале «Пищеблок» режиссера Святослава Подгаевского, имеющего опыт сотворения отечественных «хорроров». Но он так и не смог полностью передать двойственность литературного первоисточника. С одной стороны, очевидную ностальгическую составляющую, с другой — ее полную противоположность, фабулу борьбы против «пиявцев»-вампиров. В данном контексте сериал «Пищеблок» — не лучший эфирный продукт. Если с точки зрения ностальгии по пионерскому прошлому эстетические приметы и фабульные ходы в изложении отношений персонажей очевидны и узнаваемы, то с «хорророподобной» составляющей в сериале все сильно запутано. Здесь разобраться, кто кому вампир и кто кому из кровососущих подчиняется, не так-то просто.

Тем не менее режиссер свое дело в части сотворения экранных «хорроров» знает. Он умеет печь эти горячие пирожки с острой и внезапной жанровой начинкой не хуже авторов «ужастиков» из-за океана. Не вдруг, от серии к серии, в кадре нагнетается атмосфера тайны и ожидания ужаса. Атмосфера пионерского лагеря «Буревестник» начинает все более напоминать антураж какой-нибудь «Битвы экстрасенсов».

Стартовав как ностальгическая мелодрама, сериал «Пищеблок» мутирует в сторону отечественного фильма ужасов. Ожидание схватки Света и Тьмы постепенно становится психологической доминантой, а жанровые приемы в своей совокупности являют образец того самого «хоррора». Тем более очевидно, что вполне бытовая развязка, обусловленная окончанием в пионерлагере смены, не вписывается в стилистику предыдущего, жанрово измененного повествования. Все начиналось со знакомых проблем отношений между подростками, а закончилось всеобщим унынием, не говоря уже о летальных исчезновениях ряда ключевых персонажей.

По-своему спорной выглядит и линия воспоминаний старика-ветерана Серпа Ивановича Иеронова (Сергей Шакуров), решенная в черно-белой стилистике. Она расширяет «масштаб бедствия» с вампирами, снабжает сюжет экскурсом в прошлое. Но это принципиально ни на что не влияет, зато выглядит как способ добрать метраж до восьми серий.

«Пищеблок» рассчитан как сериал на один сезон, и его стиль завязан на реалиях пионерского прошлого людей 50 лет и старше. Очень ярко показаны такие типажи, как старшая пионервожатая Свистунова (Ирина Пегова) или директор лагеря (Николай Фоменко). Присутствуют и узнаваемые образы пионервожатых. Однако главный фабульный бенефис в сериале достается киноборцам за Свет против сил Тьмы — пионеру Валерке Лагунову (Петр Натаров) и пионервожатому Игорю Александровичу (Даниил Вершинин). Оба героя выглядят полнокровными, не лишенными страхов и сомнений, но находящими в себе силы бороться с «пиявцами». Временами эта борьба порождает комический эффект, что позволяет зрителям «выпустить пар» от нагнетаемого в сериале эмоционального напряжения. Добавили от себя авторы сериала и фигуру старшего брата Валерки (Илья Коробко), некогда расставшегося с жизнью при загадочных обстоятельствах. Он имеет отношение к силам Зла, но является как воображаемый собеседник младшего брата, что рождает новые вопросы к авторам сериала. Например, кого из персонажей они определили в сторонники вампиров, а кого — в отряд добропорядочных граждан Советского Союза образца 1980 года?

Несмотря на то, что смена закончилась, финал сериала остается открытым. В книге Алексея Иванова на заключительных страницах остаются вопросы относительно будущей судьбы симпатичных автору героев — Валерки и Игоря. В телесериале не только нет таких вопросов, но и сами персонажи выглядят так, как будто их пришибла судьба-злодейка. Хотя мы-то с вами знаем, кто во всем виноват.

Промежуточные итоги

Проанализировав весь набор экранных версий сочинений популярного и яркого уральского прозаика, понимаешь, что́ в нем находят наши кино и ТВ. Во-первых, яркие и незаезженные сюжеты из исторического прошлого и настоящего. Во-вторых, не менее сочные самобытные характеры персонажей. В-третьих, живописные места и края, где происходят авантюрные события. И последнее, но не менее важное: книги Алексея Иванова отличаются не только всем вышеупомянутым, но и блистательным насыщенным стилем, свидетельствующим о писательском даре, который и помогает творить истории, имеющие все шансы стать экранными зрелищами.