Единый ресурс русскоязычных журналов и альманахов
Литературный подкаст
Увеличить
Решаем вместе
Считаете, что объекты культурного наследия находятся в плохом состоянии?
Расскажите об этом
Пн. 14:00 – 17:00
Вы здесь
Нарушенное молчание
Виктор Колупаев, Юрий Марушкин. Безвременье. Роман. Томск, 2000.
Файл: 
18_prashkevich_nm.zip (5.04 КБ)
18_prashkevich_nm.zip (5.04 КБ)
НАРУШЕННОЕ МОЛЧАНИЕ
Виктор Колупаев, Юрий Марушкин. Безвременье. Роман. Томск, 2000.
После почти десятилетнего молчания известный писатель Виктор Колупаев (в соавторстве с Юрием Марушкиным) издал наконец новый роман. При весьма солидном объеме (почти 500 страниц) тираж его — всего 75 экземпляров — обескураживает, поскольку было время, когда книги В. Колупаева расходились стотысячными (и более) тиражами.
«Мое кредо: хорошо прожил тот, кто прожил незаметно».
Возможно, оно и так, но те десять лет, в течение которых В. Колупаев упорно молчал, здорово изменили Россию.Пришло поколение, выбравшее пепси, поколение, полное энергии и невежества. Понятно, я говорю об отечественной фантастики и о ее питательной среде. Написать роман о похищенной прингцессе и о спасителях-«качках» с волшебными мечами в крепких руках — несложно, тем более, что мифология, как правило, берется для таких приключений чужая. А вот попытаться разобраться в реальном ми ре, в реальной мифологии нашей технологической цивилизации — дело гораздо более сложное. Ведь такие титаны, как, скажем Станислав Лем нынче выглядят одинокими не потому, что они действительно одиноки, а потому, что входящим в литературу гораздо легче подражать не ему, а какому-нибудь Стивену Кингу. Десть лет молчания уберегли Виктора Колупаева от многих болезней, но само название романа говорит о том, что лично ему это удовлетворения не принесло.
«Виртуальный человек проснулся внезапно и рывком сел на кровати, проданно-купленной по случаю у соседа, а может быть, и подаренно-украденной из торгового центра. Кто это мог зхнать? Жена виртуального человека (в какой уже раз!) меняла мебель в нежилом отсеке, подбирая теперь темно-светлую, полированно-матовую. У кровати не было одной спинки, но той, которая в головах или ногах, понять было невозможно. Вернее, понимать было не нужно.
Из не законопаченного на зиму окна неслась волна горячего, пронизывающего, леденящего воздуха. Виртуальный человек натянул одеяло до подбородка и, раскачиваясь как фарфоровый болванчик, угрюмо подумал, что следующей осенью щели в рамах, пожалуй, надо будет законопатить, организовав на это подвиг сына-внука и выпросив у жены узел старых ненужно-нужных тряпок, лоскутков и обрезков. А может быть, и не сына-внука, а прабабушку-внучку, это уже как получится. Подумал и сообразил, что никаких лоскутков-обрезков ему не дадут, ведь этот мир и есть обрезок, являющий собой все целое, неделимое единое».
Так начинается роман В. Колупаева и Ю. Марушкина, насквозь пронизанный железной необязательностью мира, в котором живут и действуют герои Пров и Мар и где приключения со столь же железной необязательностью перемежаются отступлениями, определяющими философию этого мира — страшно знакомую, но одновременно уже и далекую.
Сюжет романа «Безвременье (если вообще можно говорить о виртуальном сюжете) сложен и бесконечен, пересказывать его бессмысленно; это все равно, что пересказывать сюжеты Марселя Пруста. Вся книга В. Колупаева и Ю. Марушкина — это глубокая тоска по культуре, которая никак не может получить достойной устойчивости, а если получает ее, то тут же рушится, становится другой, уступая место абсолютно иным новациям. Движение романа выражено похождениями человеко-людей Прова и Мара и рассуждениями виртуального человека, отличающегося от последних тем, что на все заданные им самим вопросы дает абсолютно исчерпывающие ответы, а человеко-люди от виртуального человека отличаются тем, что их больше всего интересует, хорошо ли им в этом мире.
А хорошо ли нам в этом мире?
Роман «Безвременье смело утверждает, что «…нет никаких прекрасных миров, если невозможен путь назад, если нельзя показать их другим», и что «ничего неожиданного во Вселенной
быть не может — такой основной диалектический закон природы».
«Как я уже говорил, я не знаю, каким образом Вселенная может выйти из сингулярного состояния, — писал В. Колупаев в исследовании «Пространство и время для фантаста». — Скорее всего это проблема не просто физическая. Но предположим, что скорость фундаментального воздействия начинает уменьшаться, и Вселенная выходит из сингулярного состояния. Это происходит не в шуме и грохоте Большого взрыва или великой тоски Инфляции, а в тихом Сиянии и Славе». Так вот, более пронзительных и загадочных слов, чем эти — в тихом Сиянии и Славе — в отечественной фантастике я не знаю. Ну а что касается самого мира, описанного в романе, то Пров и Мар путешествуют по Вторчермету — законсервированному кладбищу прогоревшей цивилизации ХХ века. «прогоревшей когда-то в буквальном смысле этого слова, ибо наши предки сожгли все — лес, уголь, нефть, газ, и создали атмосферу, в которой не могли уже существовать ни люди, ни растительность, за что им и следует наша глубокая благодарность».
Наверное, не каждый читатель сумеет залпом прочесть до конца такое объемистое произведение (собственно, это всего лишь первая книга романа), но ни замысел, ни тем более тираж такого чтения, видимо, и не предполагают. Когда вся трилогия («Безвременье», «Времена», «Вечность») будет закончена можно будет давать оценку сделанному, а пока просто порадуемся тому факту, что большой писатель после большого молчания издал наконец большую книгу.
Геннадий Прашкевич
Виктор Колупаев, Юрий Марушкин. Безвременье. Роман. Томск, 2000.
После почти десятилетнего молчания известный писатель Виктор Колупаев (в соавторстве с Юрием Марушкиным) издал наконец новый роман. При весьма солидном объеме (почти 500 страниц) тираж его — всего 75 экземпляров — обескураживает, поскольку было время, когда книги В. Колупаева расходились стотысячными (и более) тиражами.
«Мое кредо: хорошо прожил тот, кто прожил незаметно».
Возможно, оно и так, но те десять лет, в течение которых В. Колупаев упорно молчал, здорово изменили Россию.Пришло поколение, выбравшее пепси, поколение, полное энергии и невежества. Понятно, я говорю об отечественной фантастики и о ее питательной среде. Написать роман о похищенной прингцессе и о спасителях-«качках» с волшебными мечами в крепких руках — несложно, тем более, что мифология, как правило, берется для таких приключений чужая. А вот попытаться разобраться в реальном ми ре, в реальной мифологии нашей технологической цивилизации — дело гораздо более сложное. Ведь такие титаны, как, скажем Станислав Лем нынче выглядят одинокими не потому, что они действительно одиноки, а потому, что входящим в литературу гораздо легче подражать не ему, а какому-нибудь Стивену Кингу. Десть лет молчания уберегли Виктора Колупаева от многих болезней, но само название романа говорит о том, что лично ему это удовлетворения не принесло.
«Виртуальный человек проснулся внезапно и рывком сел на кровати, проданно-купленной по случаю у соседа, а может быть, и подаренно-украденной из торгового центра. Кто это мог зхнать? Жена виртуального человека (в какой уже раз!) меняла мебель в нежилом отсеке, подбирая теперь темно-светлую, полированно-матовую. У кровати не было одной спинки, но той, которая в головах или ногах, понять было невозможно. Вернее, понимать было не нужно.
Из не законопаченного на зиму окна неслась волна горячего, пронизывающего, леденящего воздуха. Виртуальный человек натянул одеяло до подбородка и, раскачиваясь как фарфоровый болванчик, угрюмо подумал, что следующей осенью щели в рамах, пожалуй, надо будет законопатить, организовав на это подвиг сына-внука и выпросив у жены узел старых ненужно-нужных тряпок, лоскутков и обрезков. А может быть, и не сына-внука, а прабабушку-внучку, это уже как получится. Подумал и сообразил, что никаких лоскутков-обрезков ему не дадут, ведь этот мир и есть обрезок, являющий собой все целое, неделимое единое».
Так начинается роман В. Колупаева и Ю. Марушкина, насквозь пронизанный железной необязательностью мира, в котором живут и действуют герои Пров и Мар и где приключения со столь же железной необязательностью перемежаются отступлениями, определяющими философию этого мира — страшно знакомую, но одновременно уже и далекую.
Сюжет романа «Безвременье (если вообще можно говорить о виртуальном сюжете) сложен и бесконечен, пересказывать его бессмысленно; это все равно, что пересказывать сюжеты Марселя Пруста. Вся книга В. Колупаева и Ю. Марушкина — это глубокая тоска по культуре, которая никак не может получить достойной устойчивости, а если получает ее, то тут же рушится, становится другой, уступая место абсолютно иным новациям. Движение романа выражено похождениями человеко-людей Прова и Мара и рассуждениями виртуального человека, отличающегося от последних тем, что на все заданные им самим вопросы дает абсолютно исчерпывающие ответы, а человеко-люди от виртуального человека отличаются тем, что их больше всего интересует, хорошо ли им в этом мире.
А хорошо ли нам в этом мире?
Роман «Безвременье смело утверждает, что «…нет никаких прекрасных миров, если невозможен путь назад, если нельзя показать их другим», и что «ничего неожиданного во Вселенной
быть не может — такой основной диалектический закон природы».
«Как я уже говорил, я не знаю, каким образом Вселенная может выйти из сингулярного состояния, — писал В. Колупаев в исследовании «Пространство и время для фантаста». — Скорее всего это проблема не просто физическая. Но предположим, что скорость фундаментального воздействия начинает уменьшаться, и Вселенная выходит из сингулярного состояния. Это происходит не в шуме и грохоте Большого взрыва или великой тоски Инфляции, а в тихом Сиянии и Славе». Так вот, более пронзительных и загадочных слов, чем эти — в тихом Сиянии и Славе — в отечественной фантастике я не знаю. Ну а что касается самого мира, описанного в романе, то Пров и Мар путешествуют по Вторчермету — законсервированному кладбищу прогоревшей цивилизации ХХ века. «прогоревшей когда-то в буквальном смысле этого слова, ибо наши предки сожгли все — лес, уголь, нефть, газ, и создали атмосферу, в которой не могли уже существовать ни люди, ни растительность, за что им и следует наша глубокая благодарность».
Наверное, не каждый читатель сумеет залпом прочесть до конца такое объемистое произведение (собственно, это всего лишь первая книга романа), но ни замысел, ни тем более тираж такого чтения, видимо, и не предполагают. Когда вся трилогия («Безвременье», «Времена», «Вечность») будет закончена можно будет давать оценку сделанному, а пока просто порадуемся тому факту, что большой писатель после большого молчания издал наконец большую книгу.
Геннадий Прашкевич
