«Неизвестный солдат» Евгений Иванов

Ошибется тот, кто скажет, что иметь в России фамилию Иванов — все равно что не иметь никакой фамилии. Нет, быть Ивановым в России столь же почетно, сколь славно быть Неизвестным Солдатом в любой точке планеты. Как война безымянными героями, так и Русь Ивановыми держится.

Ивановы — они запредельно русские. По ним можно писать учебники. Именно о них повествуют былины и сказы. Они — и народ сирый, и герои великие. Праведники небесные и грешники отчаянные. Они — наше всё, заостренное во всех направлениях.

Но и среди них есть свои Ивановы — эти уже настолько безбрежны, что и сказать о них затруднительно. Они свидетельствуют за себя сами. А еще чаще о них говорит работа, которая при внешней простоте всегда преисполнена глубочайшего внутреннего напряжения, в ней присутствует та неуловимость, которая посрамляет любителей ложной многозначительности. Она одним — соблазн, другим — искушение. И при этом она — любая.

Я уверен, что пашут Ивановы не менее творчески, чем фотографируют. И наоборот, чтобы, не приведи господь, не унизить труд хлебороба...

Есть, например, такой Иванов — новосибирский фотограф, Женя, Евгений Львович.

Его творчество порождает споры. Многие кадры вызывают протест «недоэстетов». Ему не нужно ездить в экспедиции, чтобы изучать жизнь. Его персонажи всегда рядом. Он сам — не божество с фотокамерой, на миг снизошедшее до нас. Он — среди нас. Его фотографии — не только лицо народа, к которому он принадлежит. Они — в той же степени автопортрет. Его герои — это он сам. Новосибирский фотограф Женя Иванов.

Его тайна — утерянный личный номер Неизвестного Солдата.

От обычных зевак Иванова отличает не огромная рыжая борода, а умение выхватить из обыденности сюжет, умение оценить повседневность с точки зрения вечности — и только потом нажать на гашетку фоторужья. Он охотник, который ведет отстрел без лицензии. Не браконьер, но часть той среды, в которой промышляет. Не гость — всегда хозяин вмещающего ландшафта. Он бережен к окружающему миру, но и беспощаден в мастерстве подметить то, чего «внешнему» не дано.

Мне глубоко симпатичен Евгений Львович как человек, и я с великим трепетом отношусь к его творчеству — чем-то близок он мне в той самой части, где спрятаны корни национального.

Иванов, как не многие в наши дни, воплотил в своем фотовзгляде не оригинальность эквилибриста, не зубоскальство массовика-затейника и не презрительную ухмылку постороннего. Он оказался способен увидеть в наших суровых буднях не помойку с отбросами человечества, а бесконечный подвиг русской повседневности — простой героизм жизни, которая не измеряется уровнем потребления, которая благополучна ровно настолько, насколько это нужно для выживания. Здесь борьба за жизнь хотя непрерывна, но все ж не окрашена истерическими тонами, а инстинкт этнического самосохранения чаще приносится в жертву всеобщности, чем служит основой для бытоулучшения.

Иванов — мастер с универсальным взглядом. Как истинному художнику, чьи произведения переживут породившее их время, ему удалось не показать, но увидеть нас так, как хотели бы многие, но не сумели. И в этом секрет того, что его фотосерии (а Евгений Иванов предпочитает работать именно в них) неизменно получают высочайшую оценку специалистов.

Сам Иванов принадлежит к тому редкому типу художников, чье наследие не отнесешь к горной породе, нуждающейся в кураторском «обогащении». Из Иванова ничего не нужно «лепить» — естественно, он создает свое «полное собрание сочинений», но миру являет лишь избранное, определяет которое сам. И в этом его вкус никогда не подводит.

Он не раз становился призером фотоконкурсов. Он побеждал на «Сибирском фотосалоне» с циклом «Жизнь — игра», на конкурсе «Пресс-фото России» он взял первое место в номинации «Люди — фотопроект» за ряд снимков «Мой друг — уличный музыкант». На международной фотобиеннале в Сургуте его «Панорамы частной жизни ветеранов Великой Отечественной войны» уступили лишь одному выставочному проекту. Но вот зато на фотосалоне «Сибирь-2006» Евгений Львович Иванов получил золотую медаль в номинации «Цветная фотография».

Что же такого в «победном» проекте Иванова, что он заставляет замирать перед ликами стариков, не раз виденных нами на русских улицах? Это время, морщинами отразившееся на народном лице, покрывшее трещинами не только его, но и самую нашу душу.

Мы на сломе эпох: с одной стороны подпирает великое прошлое, аскетичное и жертвенное, с другой — нежно душит день настоящий, выдуманный специально для себя обществом потребления. Мы зажаты между, но у нас всегда есть выбор — растительное существование или «широко закрытые» на трудности глаза.

Ремесло фотографа в случае верного выбора становится парадоксальным, ибо, будучи предельным реализмом, оно обязано отобразить романтику прощания с иллюзией, запечатлеть мечту в трагический момент ее исчезновения.

Мобилизация всех сил на этот заведомо проигрышный бой — вот доблесть Неизвестного Солдата, способного сказать миру то, чего тот и слышать не хочет...

Но мы вместе с Евгением Ивановым стараемся докричаться до каждого и доказать, что истинно лишь то, что вечно, а вечен только повседневный героизм эпох тотальных мобилизаций.