Вы здесь

Полчаса

Рассказ
Файл: Иконка пакета 02_sen4in_p.zip (17.85 КБ)

За занавеской, в подсобке, однокурсницы резали подарочные члены и ржали. Посетители, молодая красивая пара, подозрительно косились в ту сторону — наверняка думали, что за ними подсматривают. Татьяна отогнула занавеску:

Девки, хорош беситься. Всех мне распугаете.

Женька и Славка подавились смехом, закивали: да-да, больше не будем. Но глянули на тарелку с сочно-фиолетовыми кружочками и заржали снова. И снова подавились.

Выгоню ведь.

Все, молчим, Тань, прости.

Ну не выгонит она их, конечно. Куда им — в общагу? Пусть лучше здесь. Напьются чаю, наедятся…

Еще до того, как Татьяна сюда устроилась, хозяин привез несколько коробок мармеладных пенисов и велел раздавать их бесплатно. И тем, кто сделает покупку, и тем, кто пойдет к выходу пустым. «Дарите, ничего страшного. Может, потом появится желание еще заглянуть. Глядишь, и завсегдатаем станет».

Но от подарочных членов почти все отшатывались как от заразы. Вот-вот срок годности кончится. И Татьяна скармливает их общаговским однокурсницам. Те вечно голодные.

С собой брать запрещает. Только здесь. У них ума хватит бегать с ними по институту. Поймают: это Татьяна дала? И без этого неудобно, что здесь работает. С радостью бы уволилась, но где возьмут студентку на четыре часа трижды в неделю…

Наблюдала за парой. Да, красивые, будто кем-то специально подобранные друг к другу. По одному стандарту.

Обычно ведь как: он плотный, квадратный лысун, а она тощая, патлатая, или же она коренастая, низкопопая, с короткой стрижкой, он, наоборот, поджарый, высокий, вихрастый. Да, природа почему-то соединяет таких, прилепляет друг к другу. И лишь иногда попадаются вот такие двое — он и она, — на которых просто любуешься, не завидуя, не раздражаясь, а тихо удивляясь, как произведению искусства.

Лет слегка за двадцать, обручальных колец нет на пальцах. Это сейчас ни о чем не говорит, но, кажется, они действительно не женаты. Но живут наверняка вместе. Встречающиеся на несколько часов вот так уверенно-спокойно друг друга не обнимают — он ее за талию, вернее, чуть ниже, где крестец, а она его за плечо: длинную пухлую руку выше локтя прижала к спине, кисть лежит на его плече. Пальцы слегка смяли рубашку.

Одеты в таком слегка ретро-стиле: на ней приталенное, в крупную розу, платье с пышным подолом, туфли с ремешками, на нем бежевая рубашка с коротким рукавом, черные брюки со стрелками, черные лакированные туфли.

Медленно двигаются вдоль стены-витрины. Там игрушки, аксессуары, приспособления, предназначенные для так называемого разнообразия интимной жизни. За некоторые Татьяне стыдно, и будь ее воля — выбросила бы их на свалку или лучше сожгла. Но кое-что наверняка полезно, когда просто тело партнера уже стало… Нет, не надоедать, а… У Татьяны было мало парней, самые длительные отношения уместились в полтора месяца, поэтому сформулировать для себя, зачем люди приобретают трусы из кожзама или хлыстики, наручники, прозрачные туфли на высоченных подошве и каблуках, в которых ходить невозможно, она пока не могла. Но зачем-то им это нужно.

Куда понятней потребности одиноких гастарбайтеров, прибегающих сюда за определенным фрагментом женского тела. Точнее, его имитацией, сделанной из резины разной плотности.

А чулки и колготки здесь, кстати, хорошие, крепкие. Татьяна иногда покупает себе…

То он, то она без смешков что-то друг другу шепотом говорят, кивают. Она чуть смущенно улыбается, он серьезен, глаза иногда вспыхивают, и ему приходится скорее гасить этот огонь… Наверняка у них появились первые признаки пресыщения, точнее, возникло желание попробовать что-то новое. И они зашли сюда.

Татьяна не спрашивает: «Я могу чем-то помочь?» Знает по опыту — людей это всегда смущает, они начинают нервничать и обыкновенно уходят ни с чем. Приставучий продавец в любом магазине вреден, а у них он просто губит всю торговлю.

Эти и так не то чтобы смущены, но стеснены. Кроме Татьяны в зале еще две девушки в белых халатах и шапочках с красным крестиком. Их можно принять за кукол для эротических игр, но они живые — они делают экспресс-тесты на ВИЧ.

Акция в эти дни проходит по всему городу. Хозяина их магазина эта новость застала здесь — позвонили по телефону. Сначала он испугался и возмутился: «Никакого СПИДа у меня тут! У меня радость, а не болезни». Но ему что-то долго говорили в трубку, и он сдался: «Социально значимо… гражданская ответственность… Ну хорошо. Только пускай сразу не бросаются со шприцами своими. У меня покупатель пугливый».

Славка, блин, да не суй ты мне эту залупь! — слышится из подсобки.

Татьяна отгибает занавеску, сверкает глазами на девок. Те корчатся от сдавленного хохота. Угорают прямо. На тарелке лежат два полукруглых куска мармелада — концы пенисов.

Выгоню! — шипит Татьяна и оборачивается в зал.

Пара перешептывается активнее; Татьяна пугается, что выкрики и смех достали девушку и молодого человека и они сейчас уйдут.

Но те подходят к кассе. Говорит молодой человек; девушка блуждает взглядом по сторонам, не желая встречаться с Татьяной глазами.

Нам, пожалуйста, презервативы «Ситабелла», что ли… которые с усиками. И еще смазку ту, вон там.

Татьяна кивает. Никакой улыбки, все должно быть сдержанно, корректно. Выходит из-за прилавка, открывает сначала одну витрину, берет презервативы, потом другую — где пузырьки со смазкой.

Простите, эту?

Левее…

Конечно, мелочи, копейки. Но хоть что-то. Будем надеяться, это пробный шар, разведка боем. Сейчас поймут, что все нормально, никто их не покусал, и зачастят.

Возвращаются к кассе, Татьяна сканирует товары, называет цену и спрашивает:

По безналу?

Да.

Прикладывается?

Да. — Молодой человек кладет карту на дисплей терминала.

Выползает с пощелкиванием чек. Татьяна отрывает и подает его молодому человеку. Теперь можно и улыбнуться:

Спасибо за покупку! Ждем вас еще.

Непременно. — Его не радует ее гостеприимство — наверняка он был бы рад, если б вместо живого человека здесь торчал робот.

Впрочем, многие сейчас предпочитают таким вот магазинам Интернет. Выбрал, заказал, получил на почте. И адреса не надо, достаточно абонентского ящика. Никакого личного общения… Скоро магазины наверняка позакрываются. И так их осталось наперечет.

Господа, — произносит одна из куколок, — провериться не желаете?

Пара притормозила.

На что?

По всему городу проходит акция экспресс-анализа на ВИЧ. Десять минут вашего времени — и вы обретаете уверенность.

Нет, спасибо.

Очень жаль. У нашего города сложилась репутация столицы ВИЧ в России. Мы пытаемся ее разрушить. В прошлые выходные анализ сдали мэр, популярные рок-музыканты, артисты…

А это бесплатно?

Куколка воодушевилась:

Совершенно! Более того — за участие в акции вы получите значки «Я свободен от ВИЧ» и приглашение на субботнюю пробежку с мэром.

Мэра в городе уважали, побегать с ним собиралось по нескольку сот человек.

Что, Мариш, проверимся? — усмехнулся молодой человек.

А больно?

Вы что! При нынешних технологиях боль совершенно исключена. Мы проводим анализ по слюне.

В смысле — по слюне?

Да, теперь необязательно сдавать кровь, — распаковывая коробочку цвета морской волны, стала объяснять куколка; другая готовила второй тест.

Татьяна зашла в подсобку — в зале она теперь бесполезна, а если кто-то войдет, услышит: над дверью висят колокольчики фэншуй.

Женька и Славка сыто отвалились на спинки стульев. Тарелка пуста — и концами в итоге не брезганули…

Спасибо, Танюш.

Да не за что. Берегите себя.

В смысле?

Ох, разнесет ведь с такого количества…

Девки, конечно, мысленно тут же добавили к ее словам неприличное название того, что они сейчас съели, и заржали.

Тихо! — Татьяна присела на стул, глянула в телефон. — Еще два часа до смены. Спать хочу…

Славка предложила:

А пойдемте в «Марусю».

И что там делать без денег? — отозвалась Женька.

Ну, стопудово кто-то знакомый тусит. Угостят.

Татьяна укоризненно покивала:

Поели — захотелось бухнуть…

Хоть и ровесница, она действительно ощущала себя старше их. Может, из-за того, что родилась и выросла здесь, в столице области, они же приехали из своих городочков и резвились, как щенята на воле, а может — да скорее всего, — что училась на режиссерском отделении, а они — на актерском. Уже сейчас, в начале второго курса, это выражалось в мелочах: одни играли, другая следила, чтоб не заигрывались.

Почему сразу выпить? — Славка сделала вид, что обиделась; распустила пухлые губы. — Поговорить, людей послушать, потом в этюде использовать.

И Татьяна дребезжаще ответила:

Не верю-у.

Девки с готовностью покатились со смеху.

Да ну! Чего вы парите?! — послышалось из торгового зала. Голос молодого человека, но какой-то другой, без вежливо-ироничных нот — недоуменно-возмущенный.

«Еще скандала не хватало». Татьяна вскочила, вышла к прилавку.

Молодой человек и девушка рассматривали пластиковые палочки тестов, а куколки испуганно хлопали глазами.

Вообще-то ложноположительная реакция допустима, — тоненько произнесла одна, — но, извините, маловероятна.

Да это чушь, понимаете! — Молодой человек бросил палочку на стол. — По слюне они СПИД определяют.

ВИЧ…

Вам вообще бы лучше молчать. Ясно? Мариш, — он взял девушку за локоть, — пошли отсюда.

Если хотите, — куколка не сдавалась, — можно сделать повторный анализ. Взять кровь… Это не больно. — Вынула из-под стола две коробочки; на сей раз они были фиолетово-белые. — Чтоб развеять сомнения.

Татьяну удивило ее самообладание: наверняка ведь впервые столкнулась с такой ситуацией и вот — продолжает работать.

Пошли, — тянул девушку молодой человек. А та оторопела, не могла оторваться от палочки.

Он тянул, она стояла. Длинные крупные икры напряглись, появились бугорки мышц — такую действительно не так просто сдвинуть с места.

Мари-иш!

Она трудно, тягуче отлепила взгляд, но посмотрела не на молодого человека, а на куколок.

Давайте сделаем.

Да я говорю — чушь! В секс-шопе они тут будут клинику устраивать. Не надо. Пошли, мы же в «Пиццу-мию» хотели…

Сережа, перестань. — И, высвободив руку, она протянула ее куколкам.

А в тех уже проснулись медсестры — ловко открывали коробочки, разрывали упаковки.

Я не буду, — сказал молодой человек. — Еще реально заразиться тут не хватало.

Сергей!

И он послушно положил ладонь на стол.

Татьяну толкнули сзади. Оглянулась: девки. Выбрались из подсобки. Загонять обратно не стала — теперь никому до них нет дела, а хихикать они вряд ли станут. Не совсем же дуры.

Молчат, не спрашивают. Значит, поняли.

Нагоняем кровь, — приговаривала куколка с тонким голосом, хотя теперь он уже был не тонкий, а успокаивающе-мягкий и одновременно тревожный. — Так, пальчик покраснел. Теперь… — Щелчок, напоминающий звук степлера, следом второй. — Вот и все. Смачиваем индикатор…

Какой-то тест на беременность, — хмыкнул молодой человек, но голос дрожал, негодование и сарказм в нем словно выгорели, осталась лишь показная веселость, скрывающая страх.

Хороший тест. Почти стопроцентная точность.

Да уж…

Стояли, ждали. Пара, куколки, Татьяна, девки. Даже разноцветные аксессуары, приспособления, игрушки, казалось, наблюдали за людьми.

Татьяна сейчас хотела одного — чтоб никто не вошел в магазин. Не нужны лишние. Чем меньше… И вообще-то, не надо здесь стоять, ни ей, ни девкам. Уйти в подсобку. Спрятаться.

Но не уходила. Смотрела на широкую спину девушки, на розоватые ноги без колготок — начало октября, а тепло, почти лето… Туфельки хорошие, Татьяне такие нравятся: сзади ромбик блестящей кожи, стопа почти вся открыта, а пальцы под остреньким кожаным колпачком. Голень обхватывает тонкий ремешок; каблук небольшой, напоминающий ножку коньячного фужера. Или бокала. Как правильно?.. Да, каблук небольшой, поэтому между пальцами и ступней нет излома. Ей неприятно, когда слишком высоко, а эти — как раз… В «Успенском» видела подобные. Дороговаты… Но если подкопить… Хоть бы скорей кончилось… И разошлись…

Одна из куколок то и дело поглядывала на часы. Потом слегка наклонилась, придерживая шапочку с крестиком, и отшатнулась. На какой-то сантиметр, но все заметили. И одновременно вздрогнули. А она продолжала стоять так, полусогнувшись, не поднимая лица.

Что там? — спросила девушка.

И куколка, будто только ждала вопроса, как разрешения, резко выпрямилась. И сказала не горлом, не связками, а грудью:

Две полоски.

Х-хо! — вымученно-насмешливый выдох молодого человека.

Девушка взяла один тест. Посмотрела. Положила обратно. Второй. Тоже посмотрела и положила. И обернулась к молодому человеку. Взгляд у нее был… У Бергмана в одном фильме, а может, и не у Бергмана, герой убивает подругу. Вонзает нож в грудь. И она так на него смотрит: вопросительно, беззащитно… нет, с каким-то таким сначала детским доверием, а потом детской обидой: я была вся твоя, а ты… И взгляд затухает, затухает…

Так затухал взгляд и у этой. Глаз молодого человека Татьяна не видела, но по спине — спина сгибалась, обвисала, жухла — понимала: жизнь уходит и из него. Или как там? — дух выходит, душа…

Ты ведь первый, — сказала девушка тихо, но так отчетливо и чисто, пронзительно, что Татьяна содрогнулась и во рту стало горько. — Первый и единственный… Как же…

И ты у меня одна, Мариш. Правда, одна. Честно.

Как же…

Это ошибка. Надо еще…

Сережа…

Если было, до тебя только. Клянусь.

Она словно не слышала, повторяла:

Как же… Сережа… Как же теперь…

Он взял ее за руки. Она не отдернула. Тихонько потянул. Она медленно, как падающее дерево, привалилась к его груди. Он ее обнял. А сам продолжал уменьшаться, вянуть. И она.

Постояли так. И он повел ее к двери.

Извините, — позвала куколка. — Нужно выписать направление. Постойте…

Они продолжали медленно уходить. Нет, не шли, а плыли. Их больше не окликали, не останавливали. Не решались.

Татьяна чувствовала: необходимо задержать, поставить на учет — такие должны быть под наблюдением… Но как это сделать? Обежать, встать в двери? Не пускать? Это ужас какой-то будет.

Он с видимым усилием потянул на себя дверь. Нежно запели колокольчики. Цепляясь руками, ногами, они пропихнулись на улицу. Дверь поползла обратно, снова колокольчики. Закрылась…

Полчаса назад сюда вошли сильные, полные жизни самец и самка, а вышли сгорбленные, немощные старики. Поддерживающие друг друга, чтоб не упасть.

100-летие «Сибирских огней»