Вы здесь

Речения Яхрома, чулымского шамана

Виктор ПЕТРОВ
Виктор ПЕТРОВ



РЕЧЕНИЯ ЯХРОМА,
ЧУЛЫМСКОГО
ШАМАНА

РЕЧЕНИЕ ОГНЕПОКЛОННОЕ
Сквозь биенье огня
Этот бубен,
Окрашенный охрой,
Дух Яхрома ведет,

Побуждая плясать
Мое сердце.

Лось пронес над тайгой
Золотые рога.

Вместе тепло мы добудем,
Люди,
Вырастим смертное пламя,
Человеком его наречем.

Камень горячий,
Эхо
Песни Земли.
Нет без огня человека.

Вот он погаснет,
Станет рыбой в реке,
Станет зеленым разливом,
Пушистою ивой
До самого неба —
И поплывут облака,
Молнии столб высекая
Кресалом.

Где ты, небесный плясун?

Люди — мокрый огонь,
Дымный костер.

Будет Яхром
Белым как дым осетром,
Седым глухарем
На безмолвной поляне.

Кидайте горячие камни,
Бубен, греми, не смолкай,
Ноги, пляшите, в тучи сдвигая
Дымную влагу небес.


РЕЧЕНИЕ ДУХОБОРНОЕ
Албасты, твои длинные груди
Холодеют звездным железом,
Птичьи лапки твои
На песке оставляют следы.

Не расчесывай травы волос,
Не трави комариным кошмаром,
Не вреди роженицам
И младенцев в реке не топи,
Албасты!

В твоих бедрах так много добычи,
И охотники тотчас найдутся.
Из сосцов
Брызжет в рот молоко.

Вспомни, как помогала ты
Строить кедровые чумы,
Зажигать очаги,
Дух тайги, Албасты.

РЕЧЕНИЕ-ВОСПОМИНАНИЕ
Смотрю, как растет трава,
Не закрывая глаз.
Теперь я старик,
А на этой поляне,
Когда я был молод,
С корнем рвали деревья медведи,
Дубася друг друга,
А медведица мудро ждала
Вон на том бугорке,
Где теперь разрослась бузина.
На повороте тропы,
Что ведет луговиной к Чети.
Где расставил я сети,
Словно копна,
Тридцать три глухаря токовали,
И шевелилась копна,
Как мысли мои о покое,
Заросшем затоне,
Крохотном облаке,
Ласке ушедшей любви.


РЕЧЕНИЕ ДУХОПРИЗЫВНОЕ
Ветром слетел с Алатау
Бучу, мой помощник, спасибо,
Гнус отогнал,
Можно под вечер вздремнуть.

Первый умерший приснился мне
В послеобеденном сне:
— Нежиться хватит, старик,
Встань на указанный путь.

Буду ль охотиться там?
— Будешь, помехи не вижу.
Буду ли рыбу ловить?
— Будешь, как здесь ты ловил.
Буду ль под бубен плясать?
— Будешь, не переставая.
Ну так зачем уходить?
— Место оставь для других.

Перевернется земля,
Твердое в пар превратится.
То, что терзало всю жизнь.
Станет в том мире ласкать.
То, что ласкало тебя, —
Не исчезнет, страданием станет.

Как называют страну,
Куда ты меня приглашаешь?

— Там, на изнанке Земли,
Место зовется — Були.
РЕЧЕНИЕ К ВОРОНУ
Ворон невидимым клювом своим
Разбросал по небесной тайге
Ягоды-звезды.

Выстучал клювом
Русла медлительных рек,
Крыльями рыбу погнал в хитрые сети,
Вырыл когтями овраги
И брюхом углубил болота,
Карканьем грубым бегать заставил
                                   зверье.

Волки присели на задние лапы,
Перья прижали к телу орлы,
Лебеди шеи согнули.

Только мы, люди, твое воронье,
Знаем, что ты — неумеха,
Пачкун, шут-пересмешник
Могучего Бога,

Тень его мысли.


РЕЧЕНИЕ ОТДОХНОВЕННОЕ
Разве Хозяин тайги
Или небесный Сохатый
Дороги торят?

Каждый находит свой путь
Муравьиный,
Каждый живет,
Стараясь травы не примять.

В замшу ноги обуй,
Мшарник преодолей,
В частом березняке,
Что у края кедрового бора,
Спрятал я обласок.

Тихо по речке Кедровке
Ты погреби...

Желтые листья плывут
По черничной воде,
Не оставляя следов.
Словно они облака,
Словно осень готовит себе
Погребенье.


РЕЧЕНИЕ НАВЕЯННОЕ
Ветер
У края оврага
Выдохом выговаривает:

«Ох мне!»

Снег, оседая от тяжести,
Вторит собрату:

«О — ох!»

Старый шаман
Пробивает лыжню
Сквозь заносы,

Духу-хозяину леса
Несет он
Полную плошку еды —

Медвежатины
Жареной
С клюквой.


РЕЧЕНИЕ СНЕГОНЕЖНОЕ
Шкуру порезал ножом
До лунного тела.

Груди ее, как два пня, занесенные
                                   снегом,
Две шапки тибетского войлока,
Две перевернутых чаши.

Вьюга моя над ними
Тотчас пошла танцевать,
Завихряясь.

— Что же ты нож опустил,
Что же не метишь
Темным его острием?
Режь мою шубу донизу!

Взмахом одним, не поранив,
Надрезал, ладони просунул,
В стороны вывернул мех,
Мех обнажая.

Хлынул настоянный жар,
Тают снежинки в меху.

Снег — это наша постель,
Снегопад — покрывало,

Быстро в сугроб обернулись.

Медленно входит,
Тесно прижался
К белой медведице
С пятнышком темным
Рыжий медведь мой.

К осени жди медвежат.


РЕЧЕНИЕ МИМОЛЕТНОЕ
С поленницей книг
К очагу возвратился.

Думал, пойдут на растопку,
Да вот засмотрелся:

Больно картинки забавны,
Жаль, что буквы понять не умею.


РЕЧЕНИЕ-КАМЛАНИЕ
Вот и погас мой чувал,
Глинобитный очаг.

Новые тоси
Старым нарежу ножом,
Покровителей-духов.

Бубен мой вновь оживет.

Верх его красным окрашен,
Низ его — черный,
В сердце его —
Синего неба просвет.

Заяц, что снега белее.
Жертва Ульгеню.

Я научу тебя, заяц,
Солнце перемахнуть,
Мягким прыжком
Добраться
До брата Ульгеня.

Реченья в крови,
Через кровь
Проходят
Сквозь время.

Там, за солнцем,
Снова в полном покое
Дышит мой брат,
Освещая свое же творенье.


РЕЧЕНИЕ ОДНОГО ВЗГЛЯДА
Синий в прожилках,
Розовый,
В тысячу искристых крох
Ягоды голубицы,
Иглами солнечных сосен
Украшенный снег.

Путь разгребая,
Бреду.

Мне жарко,
Мохнатая парка
Укутала в мех до колен.

Очень светлая ночь,
Луна не скучает,
Цедит и цедит
Зрелою оленихой
Сладкое молоко.


РЕЧЕНИЕ ВСТРЕЧНОЕ
У русских сани широкие,
Полозья окованные,
Оглобли звенят.

Молча по снегу катить не умеют:
С гиком и свистом,
Да на обратном пути
С песней;

В ней поят жену
И коня своего обнимают.

Все у них совершается
В мире едином —
Плоском,

Как праздничный стол,
С колоколенкою запотевшей.

Душу потешат,
Да руки почешут;

Мечутся духи.
Будто от мух
Отгоняются.

Что с ними делать?
Живут по сердечному стуку,
Нет ничего у них,

Нет ничего
        по обе стороны стука.
Если что не по ним,
Выцедят краткое:
«Су-ка» —

И опять за свое.

Плоско живут,
Но все же
Хорошие люди,

Пусть хоть на треть,
Но живут человеческой жаждой.
Как им сказать,
Что две трети от них ускользает?..

Медленно лошадь бежит,
В стойле ей было спокойней.
Ноги переставляет,
Путь сокращая
К дымам.

Ветер присвистывает.
Мы ведь забором себя
Не окружаем.

Снова пора
Гостеприимный огонь
Разводить.


РЕЧЕНИЕ МАГИЧЕСКОЕ
По медвежьей лопатке
В полночь тайком постучу
И послушаю:

Глухо.

Будто душа вошла в душу.

Новолуние первого месяца
Снегопад остановит,
Холода покидают,
Но зелени ждать еще долго.

Времени важный виток
Вяжет узел
Нового года.

Хозяйка огня
Из медвежатины, смешанной
С мясом коровы и лося,
Лепит пельмени.

Брошу звенящую горсть их
В круто кипящую воду,
Сяду один
В чистой рубахе.

Все я прочел по лопатке медвежьей:

Мне одному
В этом мире шаманить
Весь наступающий год.

Круг повторится,
Росток
Пройдет через створки ореха,
Будущий кедр
Будет вторить
Могучему предку.

В новолуние первого месяца
                 старый год прорастает.
Спрячу подальше
                 медвежью лопатку,
Вестницу одиночества...
Тсс!


РЕЧЕНИЕ ОТВЕТНОЕ
Дети и те от рук
Отбиваются —

Что говорить о народах!

Духи снуют в очаге человека,
Столбом поднимаются в небо,
В землю уходят следами,
Которые — лишь отойди —
Прорастают дорогой.

Кто вам сказал,
Что оттуда никто не приходит?
Вот они! Лучше смотрите,
Вот они — видеть умейте,

И не тяните к нам руки.
Если любви не почуем —
Будем от рук отбиваться,

Переполняя
Инишний мир.


РЕЧЕНИЕ УЛИЧИТЕЛЬНОЕ
Вот человек:
Не соврет, но и правды не скажет.
Вроде бы все говорит.
Так следы оставляет песец.

Слушаешь целую жизнь:
Ягодка к ягодке —
Песня,
Бусинка к бусинке —
Бисер,

Переливается искристым снегом узор.
Вроде бы весь нараспашку.

Только душа его в шубе
Из лживого зверя,

Выделал шкуру обман.

К истине голой
Вывернут мех.

И сокрыт
Правды невидимый стыд.

Потому и обходит шамана,
Спрятаться в пеструю речь он
                                   не сможет,

Два-три прыжка
Под бубен звенящий —
И весь на ладони.

Кровью песца
Нарисован стремительно знак.


РЕЧЕНИЕ ПОГЛЯДНОЕ
Белка плюхнулась
В мягкий снег.

Ветка не удержала.

Купается белка,
Солнечный мех
С темным опушием
Чистит,

Можно рукою схватить.

Бусинки глаз подняла,
Удивилась.

Сколько я раз попадал
В них из ружья,
В кровь разбивая
Капли прозрачные,
Камешки эти живые.

К небу взметнулась на ель…

В кружку хлеб накрошу,
Сладким чаем залью
И о белке
Думаю:

Как ей в еловой постели,
Там, где ветер качает
Деревья,
Где от мороза
Трудно дышать.


РЕЧЕНИЕ ТАЙНО-ШАМАНСКОЕ
Даин Дерхе
Камланьем
Наполняет Чулым.

Горный дух,
Сильномогущий шаман
Вместе с шаманкой своей
Обитает в глубокой пещере;
Вход в нее рыбьего глаза меньше,
Стерлядью вьется.
Нутро ее необъятно.
Из-под земли силу Чулым обретает.

Каждый плес его напоминает косу,
Песчаную прядь ясновидицы,
Верной подруги
Дайн Дерхе,
Могучего духа
Шамана.

Ударом ладони
Надвое он разрубил барабан —
Так первый бубен им создан,
Укрывающий тело от смерти,
Душу воздухом звонким питающий,
Дух возвышающий к Солнцу —

В эти ворота
Я прохожу
Под звон моего
Малого бубна.

Там, в краю Не-Для-Нас.
На отмелях самоцветных
Любит плескаться Луна
В струях
Окрашенного сердоликом
Чулыма.

Но не наземной реки,
А той, что проходит сквозь сердце,
Звездной водою его очищая,
Стайками духов блестящих,
Добрых рыбешек,
Жизнь наполняя
До края.

Говорят, что обернулся первый шаман
В каменный столб,
Чтоб его
Не обезглавила сабля
Воителя Чингисхана.

Даин Дерхе,
Шаман шаманов,
Смеется.

Думаю, выдумка это
Ветер носящих в колчанах
Халхасцев.


РЕЧЕНИЕ ПРОРОЧЕСКО-
ПОГРЕБАЛЬНОЕ
Мы не чулмысы,
Эрлика слуги,
Не демоны,

Просто — чулымцы,
Бедные люди.

Мы — исчезаем.

А некогда жили просторно:
От скатов лесистых Алтая
И до безлюдного ныне Ямала.
Шулмасы нас искусил
Нутро выжигающим зельем,
Вырастил жирный табак
И всех нас, чулымцев,
Наполнил отравою этой,
Всех без остатка.

Вот и в реченьях моих
                           перепуталось все.
Да как же иначе,
Если один только корень велик,
А над землею —
                 горстка былинок сухих.

Ныне лишь в нижнем
И среднем теченье Чулыма
За островки кедровые
Мы зацепились,
Чулымцы.

Между огромною наковальнею русских
И молоточком хакасским
Звенят
Реченья
Яхрома,
Черпая силу в невидимой глазом
Земле,

В той, что сойди они, русские и хакасы,
С пути —
Всех их поглотит.

Я собираю кедровые шишки народа,
Строю из них
Малиновый чум,
Острохвойную шапку покоя

Под затихающий шум
Кедровой страны,
Погибающей в буре...



РЕЧЕНИЕ СОГРЕВАЮЩЕЕ
Много лежал на земле,
Влажные мхи холодили.

В желтую воду Чети
Осторожно вступал.

Рыбу высматривал,
Брел по студёному дну.

В ливень, раздевшись,
Одежду в песок зарывал,
Пляскою грома
Пытаясь согреться.

Добрую бересту
В кудри свивал,
Чтоб костер
Разделил со мной ночь.

Лист табака,
Сладкий луковый корень
Бросал в недомашний огонь.

Друг неумолчный
В час опьяненья
Грустно смотрел на меня.


РЕЧЕНИЕ О РЕЧЕНИЯХ
Скоро мне уходить,
Трубку свою раскурю —
Трубка погаснет.

Вот и пою, собираясь в дорогу,
Песню последнюю высвобождаю.

Дымным дедовым словом,
Душной тоской затянусь.

Скоро я стану заяном,
Солнечным духом,
Буду сновать меж людьми и богами,
Знаком и шепотом стану,

Помощником вашим.

Жертвенный дым
Оставляет Яхром,
Собираясь
Бросить иссохшее тело,
Хромую свою оболочку.

Холод голодом выгонит зверя,

И тело навеки
Исчезнет.
100-летие «Сибирских огней»