В духе Мекки

Священный Коран уже много раз переводился на русский язык. Зачем нужен новый перевод, который вскоре должен выйти в свет усилиями Всемирного ахмадийского движения в исламе? Одним из переводчиков священного текста в этом новом издании является поэт, писатель и историк Равиль Бухараев. Вот что он говорит о новом переводе и самом Коране

Распространенной ошибкой людей, которые раскрывают Коран для общего знакомства с исламом как религией, является то, что они подходят к Корану как к обыкновенной книге для чтения, надеясь увидеть в ней сквозную сюжетность и ряд назиданий, которые можно якобы различить и постичь в отрыве от контекста. Да, Коран является книгой, однако эта книга — не для поверхностного чтения и не для выбора подходящих к случаю цитат.
Священный Коран для мусульман — это живая речь Всевышнего. Это — главное чудо ислама, и постижение этого чуда — дело не часов или дней, но всей человеческой жизни. Недостаточно просто прочесть или даже выучить наизусть Коран. Необходимо, чтобы при этом сама духовная жизнь человека соответствовала кораническим учениям, из которых самым основным является понятие об абсолютном единстве и уникальной единственности Всевышнего Аллаха, отраженном в единстве созданного им мира. Вне ощущения и реального осязания этого единства, из которого проистекает необходимость стремления к единству всех людей планеты, все человеческие усилия, потраченные на чтение и изучение Корана, могут пропасть напрасно.
В Коране нет ничего необязательного или случайного. Это — не сборник цитат по случаю. Только по мере продвижения человека по пути праведности, по мере все более несомненного осязания им единства мира и людей Коран раскрывается перед ним все шире и глубже, и некоторые его места, которые ранее казались человеку невнятными или слишком простыми и очевидными, вдруг являют столь глубокие и ослепительные истины, что человек понимает — вся его жизнь была лишь преддверием к благородству этих истин.
Таким образом, чтение и постижение Корана — это подлинный духовный труд, и если человек не готов к этому труду, он не готов и к пониманию Корана. Это не значит, что такому человеку не рекомендуется открывать и читать Коран. Это всего лишь означает, что он не должен делать поспешных, и тем более, несправедливых и нечестных выводов о коранических учениях только на основе своего сиюминутного непонимания.
Необходимо отметить, что самые скрупулезные исследования ученых-ориенталистов доказали: текст Корана не претерпел никаких изменений с тех пор, как он впервые был явлен Пророку ислама. Существует неверное мнение о том, что когда текст Корана был впервые записан в каноническом виде во время халифа Османа, он был по каким-то причинам расположен по принципу длины сур, а не в порядке их ниспослания. Однако при том благоговении, которое мусульмане-современники Пророка питали к нему и его имени, они никак не могли поступить в отношении расположения сур Корана столь произвольным образом. Известно, что при жизни Пророк всегда указывал, в какое именно место Корана следует поместить то или иное ниспосланное ему откровение. Более того, уча мусульман Корану, он неоднократно прочитывал весь явленный ему текст с начала до конца в дни священного месяца Рамадан. Именно в этом порядке остальные мусульмане заучивали Коран наизусть, и таких хафизов — знатоков Корана — были сотни и тысячи еще при жизни Пророка.
Таким образом, порядок расположения сур в Коране, придающий ему композиционную стройность, также может считаться сунной Пророка — его священным наследием. В данном издании после заглавия каждой суры отмечается, где именно была явлена та или иная сура. Это делается ради памяти о священном начале ислама, но не предполагает, что суры могут быть расставлены каким-то иным образом. Нумерация аятов во всех сурах, кроме суры 9, начинается с воззвания «Бисмилла ир-Рахман ир-Рахим», которое, таким образом, считается составной частью коранических сур.
Коран говорит, что его учения ниспосланы в доказательство истинности прежних монотеистических учений Ветхого и Нового завета и что они, по сути, развивают и завершают религию Авраама. Это значит, что откровение Корана, исправляя вкравшиеся по разным причинам и в разные времена в прежние писания людские представления, тем не менее поддерживает и вновь провозглашает все божественные истины единобожия, в том числе и истину о том, что главное в религиозной вере — это благодарная любовь к Богу и братская любовь к людям как к его созданиям.
Однако понятие жертвенной любви в Коране неразрывно связано с другими божественными принципами мироздания, и в первую очередь — с понятием абсолютной божественной справедливости, которая должна отражаться в человеческих отношениях так же, как отражена она в равновесии Вселенной. Четвертый халиф Всемирного ахмадийского движения в исламе хазрат Мирза Тахир Ахмад в одной из своих книг выделил на основе Корана следующие три главных принципа божественного творения:

1. Адл (абсолютная справедливость)

2. Ихсан (когда отдаешь кому-либо большей мерой, чем ему надлежит)

3. Ита’и Зил-Курба (когда относишься к человеку с таким снисхождением и такой всеобъемлющей благожелательностью, как будто он принадлежит к твоей родне).

Объясняя эти коранические принципы, Мирза Тахир Ахмад писал: «Аллах не только повелевает нам прибегать к справедливости (Адл). Он хочет также, чтобы мы добровольно сопровождали наши справедливые деяния благожелательностью (Ихсан), а затем еще дальше продвигались по этому пути уже к третьему состоянию человеческих отношений под названием Ита’и Зил-Курба, то есть отдавались такому естественному порыву любви к людям, какой испытывает мать по отношению к своему ребенку. Согласно этому термину, от нас ожидается, что мы станем относиться к другим людям так, что в наших отношениях не останется и крупицы гордыни. Наша благожелательность к людям станет столь естественной, что мы будем считать ее нашей обязанностью, а вовсе не одолжением по отношению к остальным».
Всемирная ахмадийская мусульманская община, как еще называется это просвещенное движение исламского возрождения, с самого своего основания относилась к Корану с бережностью и любовью, ни в чем не погрешая перед общемусульманской традицией благоговения и преклонения перед речью Бога и его законами. Как писал в своей книге «Брахин-и Ахмадия» основатель общины, хазрат Мирза Гулам Ахмад, «Священный Коран — это книга, которая провозгласила свою собственную неподражаемость и оповестила о своем величии, своей мудрости и истинности, красоте своей композиции и многообразии света своей духовности. Неправда, что это говорят, ссылаясь на Коран, сами мусульмане. Нет, священный Коран сам заявляет о своих достоинствах и превосходствах, предлагая свою неподражаемость и уникальность как вызов всему творению и провозглашая: есть ли желающие соперничать? Его истины и тонкости не исчерпываются двумя или тремя, способными посеять сомнение в невежественных людях, но подобны вздымающемуся океану и зримы отовсюду, как небесные звезды. Нет истины, не объятой им. Нет мудрости, которой он не содержит. Нет света, которого нельзя было бы достичь, следуя его учениям».
В мире сегодняшнего ислама, расколотом на многочисленные религиозные толки, существуют и такие школы, которые ставят хадисы, то есть рассказы и предания о жизни и речениях Пророка ислама Хазрата Мухаммада Мустафы, едва ли не выше самого Корана. Однако Ахмадийская мусульманская община, безусловно уважая подлинные хадисы, во всем придерживается первичности Корана как источника исламских учений. Помня обетование Аллаха о том, что «воистину, Мы — Мы Сами ниспослали тебе Напоминание, и, воистину, Мы — Хранители его» (15:10), мусульмане-ахмади оберегают цельность Корана, почитая в нем не только каждое слово, но и каждый знак.
В силу вышесказанного, благоговейное отношение Ахмадийской мусульманской общины к Корану самым ярким и точным образом отражается и в продолжающейся работе общины по переводу текста Корана на основные языки мира. Он уже переведен и издан силами общины с параллельным арабским текстом более, чем на 60 языков мира. При этом община ясно сознает, что никакой перевод не может сравниться с оригиналом ни по глубине, ни по силе подлинности, ни по красоте изложения, и поэтому может использоваться только как самый первый, ознакомительный шаг к постижению коранических учений. Всякий перевод, в том числе и на русский язык, является в гораздо большей мере толкованием, чем сколь-нибудь адекватным переводом в духовном и художественном смысле. Вопрос подлинности прямой речи Всевышнего, которой считается Коран, — это центральный вопрос вероучения, ибо любой текст так легко даже благонамеренно исказить в переводе.
Это не вопрос о том, чтобы нечаянно не «обидеть Коран», это вопрос о том, чего именно и как именно просит человек в своей пятикратной молитве. Ведь нечаянно можно попросить и такого, чему потом не обрадуешься (человек никогда во всей глубине не знает, чего он хочет и что для него хорошо), поэтому намаз на арабском языке, каждое слово которого заверено подлинным текстом Корана, спасает человека от нечаянных ошибок. Но дополнительные молитвы, вне формальных молитв намаза, можно и нужно произносить на родном языке.
Иногда ошибочно считается, что Коран написан как поэтическое произведение. Это не так. Не является его стиль и «рифмованной прозой» в том смысле, как это обычно понимается в русском литературоведении. В своей книге «Коранические сказания» известный русский ученый-востоковед М.Б.Пиотровский говорит, что «повсюду в Коране он сохраняет все специфические признаки экстатической речи, отличающие Коран от всех предшествующих и последовавших произведений арабской словесности. Не только Мухаммад, но и его современники хорошо различали речь, идущую «свыше» (это пересказывалось потом как части Корана), и собственную речь Мухаммада (это фиксировалось потом как хадисы)».
Сложность задачи русского перевода даже в случае литературных произведений арабской древности, не говоря уже о величии божественного откровения Корана, многократно усложняется разницей в грамматических основах русского и арабского стилей изложения. Тем не менее, с целью как можно более точно и содержательно передать суть коранического текста, переводчики не должны идти по пути приведения текста к русскому художественно-литературному восприятию за счет упрощения грамматических и временных форм, но должны задаться необходимостью как можно более полно отразить своеобразие и смысловые особенности оригинала.
Эти особенности диктуются не только грамматикой и стилевой красотой Корана в оригинале. Они диктуются также и тем, что Коран — это живая речь Аллаха, обращенная ко всем вновь приходящим поколениям людей как впервые. Коран говорит не о том, что прошло, но о том, что происходит в прошлом, настоящем и будущем здесь и сейчас. Именно этим объясняется в предпринятом нами переводе обилие деепричастных форм в качестве существительных, поскольку в русском языке только деепричастием можно передать феномен «происходящее».
Композиционный состав нашего издания сохраняет переводческий и комментаторский образец, заданный переводом Корана на язык урду, выполненный хазратом Мирзой Тахиром Ахмадом. Русский текст, тщательно сверенный с оригиналом, идет параллельно арабскому оригиналу. Каждая сура предваряется небольшим предисловием, в котором хазрат Мирза Тахир Ахмад рассказывает о теме и содержании суры, определяя ее место в контексте всего Корана и давая свое толкование основным аятам и разделам суры. Помимо этого, некоторые аяты снабжены также и подстрочными примечаниями, дающими их дополнительное толкование.
Коль скоро Коран является откровением для всего человечества на все времена, Всемирное ахмадийское движение в исламе не может ограничиться его средневековыми толкованиями, поскольку на эти толкования оказывали влияние современные им представления как в сфере науки, так и в сфере исторической политики. Глубоко уважая труд своих предшественников, хазрат Мирза Гулам Ахмад изложил такой основополагающий принцип для толкования Священного Корана:
«Первым пробным камнем для истинности толкования Священного Корана является свидетельство самого Корана. Нужно помнить, что Священный Коран не подобен другим книгам, которые нуждаются во внешних доказательствах или объяснениях своей истинности. Священный Коран подобен возведенному зданию, единство структуры которого можно потревожить, убрав хотя бы один его кирпичик. В Священном Коране нет истины, подлинность которой не была бы поддержана десятью или двадцатью свидетельствами внутри него самого. Когда мы толкуем тот или иной аят Священного Корана, мы должны подумать, содержит ли он свидетельство, отличное от того, которое мы уже приняли. Если другого свидетельства найти нельзя, и смысл аята противоречит смыслу других аятов, мы должны признать, что подразумеваемый нами смысл ложен, поскольку в Священном Коране не должно быть никаких противоречий. Признак правильного толкования в том, что в его пользу должна говорить вся цельность всех других ясных коранических свидетельств».
Именно таким подходом пользовался и автор коротких комментариев к сурам в предстоящем издании хазрат Мирза Тахир Ахмад. Следует добавить, что в распоряжении переводчиков были все прежние переводы текста Священного Корана на русский язык, поэтому работа над переводом велась с полным знанием и оценкой сделанного нашими уважаемыми предшественниками.
Хотелось бы также сказать о важности перевода Корана на русский язык. Традиция этого перевода началась еще при Петре I и продолжилась в XIX веке силами, главным образом, православных миссионеров, духовная задача которых состояла в том, чтобы показать «ущербность» Корана по сравнению с Ветхим заветом и Евангелиями. При всей научной ответственности, которой отличается, например, перевод Саблукова, нельзя не отметить его предвзятости в толковании отдельных аятов, особенно относящихся к праву человека на самозащиту и защиту собственных религиозных убеждений. Таким образом, среди многочисленных синонимов арабского языка в русских переводах часто избирались те, которые лучше всего выражали не смысл Корана в его общем контексте любви к Богу и ближнему, но собственные убеждения и предпочтения переводчиков.
Благодаря Корану и постоянной потребности изучать и понимать его во все больших тонкостях арабский язык стал за века одним из наиболее лингвистически разработанных и изученных языков в мире. Поэтому переводчик, приступающий к переводу текста Корана, имеет возможность знать и избирать значения и синонимы, не противоречащие его общему религиозному контексту. В этом смысле всякие попытки навязать Корану «агрессивность» или «религиозную исключительность» сродни попыткам представить христианство агрессивной религией только потому, что Иисус сказал: «Не мир я принес на землю, но меч».
Не менее важно сознавать, что текст и смыслы Корана несут не только прямой, но и гораздо более глубокий метафорический смысл. Всякое буквалистское понимание, усугубленное начетничеством, вырывающим отдельные аяты из контекста божественного откровения, неизбежно ведет к догматизму, а следовательно, к полной неспособности находить адекватные религиозные ответы на вызовы современности.
Члены Ахмадийской мусульманской общины, в особенности ее духовные лидеры написали целый ряд книг и произнесли множество проповедей, подробно объясняющих, почему Коран и в наше, часто бездуховное, время остается всеобъемлющим священным писанием, с исчерпывающей полнотой и уверенностью отвечающим на любые выдвигаемые временем вопросы (см., например, Хазрат Мирза Тахир Ахмад, «Ислам отвечает на вопросы современности», Блиц, Санкт Петербург, 2004).
Постижение Корана, как это было во времена исторического величия ислама, и сегодня неразрывно связано с научным и просто человеческим постижением окружающего мира, а не догматической слепотой, которая, не будучи способной объяснить мир, только проникается к миру завистливой неприязнью, доходящей до насильственной ненависти. Многие явления и отношения в сегодняшнем человеческом мире противоречат как исламским ценностям, так и любым иным традиционным понятиям человечества о добре и зле. Но мы как мусульмане уверены, что именно с помощью доводов и учений Корана можно эффективнее всего бороться с многообразным злом, искажающим духовное благородство человечества, и для такой борьбы мусульмане не нуждаются ни в каком другом оружии, кроме самого Корана. Да, мусульмане, по разным причинам воспринимающие коранические учения догматически и буквалистски, становятся легкой добычей тех людей, которые используют их духовное невежество в корыстных политических целях. Между тем знание Корана призвано придать людям уверенность в том, что истинная вера, способная объяснить саму себя, не нуждается в мирских доводах. Всякое насилие во имя религии является показателем непросвещенности творящих это насилие, с одной стороны, и властным корыстолюбием так называемых «знатоков ислама», которые с помощью установленных людьми, а не Богом, догм держат свою паству в глубоком духовном и научном невежестве относительно мира, в котором нам всем выпало жить.
Коран говорит, что является откровением для всего человечества, и поэтому никто не вправе присвоить себе исключительное право на понимание и толкование его учений. Это откровение снизошло для того, чтобы люди размышляли над ним во имя своего единства и человеколюбия, а не пользовались им в бесплодных или тем более неприязненных спорах друг с другом.
Новое издание Корана с параллельным русским переводом и краткими комментариями призвано служить именно такому, светлому и жизнеутверждающему пониманию религии ислама.