Вы здесь

Завиток

Рассказ
Файл: Иконка пакета 03_kirova_z.zip (18.96 КБ)

О том, что у парикмахерской «Завиток» есть некоторые особенности, Ларисе не сказали. Мастера здесь менялись часто, но о причине своего ухода предпочитали помалкивать. Иначе кто же согласится занять освободившееся место?

Лариса привела в порядок свой столик, разложила инструменты, как ей было удобно, и взялась протирать зеркало. Надя, работавшая тут до нее, оставила после себя идеальную чистоту. Но у каждого мастера свои привычки.

Лариса ждала первого клиента и молила Бога, чтобы это был мужчина.

«Пусть хотя бы просто спросит, как пройти в библиотеку!» — подумала она и улыбнулась избитой шутке.

Примета такая. Если первым посетителем окажется мужчина, то потом от клиентов отбоя не будет. А самой крупной заработанной купюрой следует коснуться зеркала и помахать над инструментом. Такое забавное суеверие Ларисе внушили опытные мастера, которые, верно, и сами не знали, что переняли его у торговцев фруктами из Средней Азии. Про купюру, впрочем, сейчас уже неактуально: многие предпочитают безналичный расчет.

Свою профессию Лариса любила. Особенно приятно было работать в престижном салоне в центре города. Но недавно они с Костей решили жить вместе. Квартиру подбирали исходя из финансовых возможностей. Костя сказал, что выгоднее всего снимать жилье в старом районе, нет смысла переплачивать. Лариса возражать не стала. Мама всегда ей говорила, что муж — голова, а жена — шея: куда захочет, туда и повернет. Но они не женаты, а значит, вертеть Костиной головой еще рано. Потенциальный муж может обидеться, и никакой свадьбы вообще не будет.

Работать предстояло одной. В этом также был свой плюс: никто не станет жужжать над ухом. Лариса человек неконфликтный, но порой попадались такие коллеги, от которых в конце смены даже у нее начинали раздраженно трястись руки.

Парикмахерская была оформлена скромно, зато располагалась рядом с домом. Лариса не видела поводов для уныния: осмотрится немного и облагородит зал на свой вкус. Главное, плата за аренду умеренная, это вдохновляло.

Вид из окна открывался довольно унылый. Серые панельные дома с ободранными парадными, узкие тротуары, десяток полуживых кленов с уродливо изогнутыми стволами и ржавые качели под ними. Недавно КамАЗ привез и вывалил посреди двора большую кучу песка. Местные дети были в восторге от песчаного Эвереста, и в солнечные дни куча превращалась в цветной муравейник. Иногда случались и стычки. Дети есть дети, даже тут умудрялись не поделить место.

Основной достопримечательностью двора был навес автобусной остановки, который маячил здесь, как бельмо на глазу. Местные жители уже привыкли, а случайные прохожие останавливались и удивленно таращились на него, как на седьмое чудо света. Как рассказали Ларисе, в этом районе сохранилась традиция в день Ивана Купалы устраивать нелепые розыгрыши и шалости. В июле, в ночь на седьмое число, великовозрастные балбесы перетащили навес сюда, и оказалось, что вернуть его на прежнее место — целая проблема. В управляющей компании кивали на министерство городского хозяйства, а там, в свою очередь, писали письма в департамент городского транспорта. Круг замкнулся. Пассажиры уже второй месяц ждали свои автобусы под открытым небом, мокли под дождем и бранили всех чиновников скопом, вместе с недавно избранным градоначальником.

Костя был иногородний, и местная традиция показалась ему странной. Не привычка ругать власть, а купальский обычай устраивать разные глупости во вред себе и окружающим. Лариса же отнеслась к автобусной остановке во дворе с юмором. Они с друзьями в детстве тоже развлекались, как умели. Хотя в последнее время ей стало казаться, что сейчас подростки злее и шутки у них жестокие.

Такие мысли пугали Ларису. «Это старость!» — с ужасом думала она и, подойдя к зеркалу, внимательно изучала свое отражение. После тщательной ревизии губ, щек и подбородка успокаивалась и, проведя кончиками пальцев по высокому чистому лбу, выносила вердикт: «Ничего еще. Сойдет». Преданно и с неподдельной любовью смотрела на Костю. Она была ему благодарна за то, что он предложил ей жить вместе, и строила планы на будущее.

Костя тоже, кажется, строил какие-то планы и привыкал говорить «мы».

 

До открытия парикмахерской оставалось пять минут. Лариса навела последний лоск, села в кресло, откинулась на спинку, чтобы расслабиться, и повернулась к окну...

Фу ты, какой ужас! — выдохнула она. — Испугал, дурак!

Какой-то мужчина, по-детски сложив руки лодочкой и прижавшись лицом к оконному стеклу, пытался рассмотреть, что происходит в зале. Лариса брезгливо поморщилась, встала и направилась к раковине. Видение снаружи испарилось так же неожиданно, как и возникло.

Потом Лариса подошла к двери и осторожно повернула ключ в замочной скважине. Заполучить такого клиента ей совсем не хотелось, но и сидеть взаперти было глупо.

Прошло еще пять минут, никто не появился. Она включила чайник. Достала чашку и бросила туда пакетик цейлонского. Залить кипятком не успела: в парикмахерскую вошла молодая пара.

Они даже не вошли, а вторглись, как это свойственно совсем юным особам. Лариса была рада их появлению. Это называется «фифти-фифти». Тоже неплохой вариант. Настроение окончательно улучшилось после того, как девушка заговорила:

Ромка, садись же наконец! — Она почти силой усадила кавалера в кресло и повернулась к Ларисе: — Нас в армию забирают. Под ноль его, мастер. Под ноль.

Юноша состроил страдальческую мину, а Лариса принялась снимать с его головы шикарные кудри, которые он, по всей видимости, долго и старательно отращивал. Девушка отошла обратно к двери и села на диванчик из коричневого дерматина, предназначенный для гостей. По мере того как прибавлялось волос на полу, молодые люди все чаще переглядывались и все реже улыбались.

Лариса спросила:

Где служить придется?

Еще не знаю. Просился в погранвойска. Батя там службу проходил.

Девушка встрепенулась:

Батя твой когда служил? Иди в железнодорожные! Заодно специальность получишь... Сам виноват. Просила же тебя: извинись, не переломишься! Балбес... — Девушка старательно читала парню нотацию, но получалось не слишком убедительно. Она явно была влюблена в этого балбеса.

Специально для Ларисы девушка уточнила:

Из техникума отчислили. Из-за ерунды.

Не ерунды. Не ерунды, сколько тебе повторять! Извиняться не стану. Как же я мог по-другому? Ты ведь не знаешь всего! Вот и не ругайся.

Мне можно, я теперь жена. Мы с ним вчера расписались, — пояснила она. — Такой сюрприз родителям будет, когда из Таиланда вернутся!

Все равно не ругайся. Можно ведь и развестись.

Лариса смотрела на них с улыбкой. Расписались. Так просто! Взяли и расписались. Потому что любят друг друга. А Костя все тянет зачем-то...

Нехитрая стрижка была закончена. Девушка с серьезным лицом достала банковскую карточку и рассчиталась через терминал — хозяюшка.

Клиентов было не слишком много, но и не так мало, чтобы расстроиться в конце рабочего дня, снимая кассу. Лариса осталась довольна. Сейчас она закроет парикмахерскую и пойдет в магазин. Первую выручку можно и прогулять.

 

Возвращаясь из гастронома, Лариса заметила, что под навес автобусной остановки кто-то притащил журнальный столик. Народ уже присвоил себе казенное имущество и постепенно переоборудовал в место для посиделок. Старушкам удобно пить чай в теньке и приглядывать за внуками. Журнальный столик, скорее всего, пожертвовал кто-то из любителей шашек. А ближе к ночи остановку оккупирует молодежь.

Поднявшись на крыльцо подъезда, Лариса остановилась в замешательстве. Руки были заняты пакетами с разными вкусностями. Ключ в сумочке, в боковом кармане, но сейчас туда не дотянуться. Лариса воспользовалась домофоном.

Костя спросил:

Кто?

Костик, это я. Руки заняты, открой, пожалуйста.

Он открыл. Встретил ее в прихожей и с недовольным видом принял пакеты:

Ну, знаешь! Как тебя понимать?

Сегодня у нас праздник!

Мы, кажется, договорились: никаких незапланированных трат. Все в рамках нашего бюджета.

Костенька! Бывают же исключения из правил. Сегодня такой случай.

Ужин прошел чудесно. А ночь была еще лучше. Все соответствовало романтическому настроению. Даже луна подыгрывала влюбленным. Соседка этажом ниже была глухая. В подъезде жили одни старики.

 

Каждый рабочий день начинался с того, что в окно парикмахерской заглядывал уже знакомый персонаж. Он складывал руки лодочкой перед глазами и несколько минут возил физиономией по стеклу. Ларисе надоело прятаться в глубине зала. Она демонстративно приблизилась к окну и посмотрела на подглядывающего в упор. Мужчина отпрянул от стекла, затем виновато улыбнулся и отошел в сторону.

Дурак какой-то! И чего ему надо?

Лариса пожала плечами и принялась за работу. Закинула вчерашние полотенца в стиральную машину и заменила дезинфицирующий раствор в стакане для расчесок.

День прошел с переменным успехом. Клиентов было больше, чем накануне, но шли они неравномерно. Лариса обслужила всех и при расчетах давала свой контактный телефон с просьбой записываться заранее. После работы ей очень хотелось порадовать Костю чем-нибудь вкусненьким, но она не решилась сделать заказ на дом. Костя прав: часто устраивать праздник живота для них накладно.

Осень в наших широтах горазда на погодные сюрпризы. Первый снег выпал неожиданно, красиво накрыв кленовые шатры белыми шапками. С утра во дворе было шумно и суетно. Работала спецтехника. Навес автобусной остановки висел в воздухе, и крановщик неторопливо метил неустойчивым грузом в кузов старенького трактора.

Костя прокомментировал:

Не прошло и полгода.

Лариса промолчала. Автобусная остановка делала их двор особенным, и расставаться с ней было немного грустно. Журнальный столик со сломанными ножками валялся в стороне.

Костя достал из салона автомобиля щетку и принялся счищать с лобового стекла мокрый снег. Лариса чмокнула его в щеку:

Пока. До вечера.

Он кивнул в ответ:

Еще одно парковочное место появится.

Лариса помахала ему рукой и пошла в сторону парикмахерской. Странный незнакомец сидел на лавке под старым кленом. Теперь его можно было как следует рассмотреть. Оказалось, он уже немолод.

Лариса строго посмотрела на него: «Только тебя с утра недоставало!»

Когда она подошла к двери и открыла, мужчина бойко соскочил с лавки и попытался проникнуть в парикмахерскую прежде хозяйки. Лариса оттолкнула его.

Старик жалобно произнес:

Я только посмотреть. Где же она?

Кто?

Люся. Люся ушла в парикмахерскую и пропала.

Лариса без церемоний вытолкала непрошенного гостя за дверь:

Нет здесь никого! Видите, я только открыла.

Она захлопнула дверь перед его носом. Незнакомец тихо поскребся снаружи в стальную поверхность двери, потом отошел и сел на лавку. Ларисе стало жаль его, и она принялась осторожно наблюдать за ним из окна.

Человек был одет не по погоде, но судьба Люси, видимо, занимала его сильнее, и он, похоже, не замечал холода. Он сидел на лавке и нервно дергал себя за кончики пальцев.

Появились первые клиенты, и Лариса забыла о странном посетителе. Когда же в свободную минуту случайно бросила взгляд в окно, то с удивлением обнаружила, что он сидит все в той же позе. Лариса забеспокоилась. Снег на ветвях клена таял, и капли воды падали старику на голову. Лариса представила, как холодная влага стекает ему за воротник пиджака. Бр-р! Мурашки побежали по телу. Но что же делать?

Наконец она собралась с духом, вышла и сказала:

Послушайте, вы напрасно мерзнете. Люси здесь нет. Идите домой. Может, она давно там и ждет вас.

Вы так думаете? Хорошо! Надо проверить. — Старик радостно хлопнул в ладоши: — Конечно. Надо проверить. Как же я сам не догадался! — и опрометью бросился прочь.

Лариса выдохнула с облегчением и пошла работать.

Вечером она зашла в магазин и увидела его там. Он улыбнулся ей, как старой знакомой, и сказал:

Молоко не покупайте. Здесь всегда продают кислое.

Продавец услышала эти слова и выругалась:

Да ты задолбал уже! Где, где у нас кислое молоко?! Сам сквасит его и приносит нам. Иди отсюда!

Теперь Лариса окончательно убедилась, что старик немного не в себе. Ей еще никогда не доводилось так близко видеть психически нездорового человека. Стало страшно — и за себя, и за неизвестную Люсю. Что за Люся и где она теперь?

Сделав необходимые покупки, Лариса спешно покинула магазин. Молоко она брать не стала.

 

Утром старик снова был на своем посту. Он сидел на лавочке и выводил какие-то замысловатые формулы тонкой веточкой на вновь выпавшем снегу. Снег был перемешан с грязью: синоптики обещали гололедицу и дворник щедро разбросал по тротуарам песок.

Лариса замедлила шаг: «Он что, так и будет теперь преследовать меня? Выдумал какую-то Люсю...» Она пожалела, что до сих пор не рассказала Косте об этом странном человеке.

Незнакомец поднял голову:

Здравствуйте! А я вас жду.

В его голосе и взгляде произошли заметные перемены. Лариса отметила это и все же недовольно буркнула:

Зачем?

Хотел извиниться. Я, должно быть, напугал вас. Последнее время со мной происходит что-то странное...

Лариса открыла парикмахерскую, старик вошел следом. На этот раз она не осмелилась его выгнать. Мужчина сел в кресло. Лариса готова была бесплатно привести в порядок его прическу, лишь бы поскорее от него избавиться.

Когда она приступила к стрижке, клиент, видимо, почувствовал, что мастер нервничает, и решил представиться.

Меня зовут Александр Ильич Игнатьев. До недавнего времени я преподавал в политехническом институте. Доктор наук, знаете ли... Был. Сейчас это ничего не значит. А вас как зовут?

Лариса.

Очень приятно. Я, кажется, доставил вам немало хлопот. Извините старика.

Какие хлопоты? Все нормально.

Игнатьев понял, что парикмахер не хочет поддерживать беседу, и замолчал. Сегодня он был чисто выбрит и хорошо одет.

«Что же с ним такое могло приключиться? Странный тип. Доктор наук? Наверное, врет».

Лариса умела работать быстро, и уже через пятнадцать минут стрижка была закончена. Она сняла с мужчины накидку и сказала:

Все. С вас семьсот рублей.

Хорошо, — Игнатьев перехватил Ларисино запястье и галантно приложился к ее руке.

Девушка отдернула руку:

Зачем это? Не надо.

Извините. — Он встал с кресла и протянул купюру. — Вчера принесли пенсию. Извольте получить. Бумажник однажды какие-то ловкачи вытянули, а там были все карточки. Теперь мне пенсию домой приносят. С моим диагнозом так надежнее всего.

Спросить, какой у него диагноз, Лариса не осмелилась. Отсчитала ему сдачу и всем видом дала понять, что разговор окончен.

По лицу Игнатьева скользнула все та же печальная улыбка:

Спасибо вам! И всего доброго. С тех пор как Люси не стало, я часто болею. Таблетки принимать забываю и сам не помню, как день прошел. Теперь все будет хорошо. Дочь приехала. Сказала, что муж ее бросил и она может забрать меня к себе. Так и сказала — «забрать»! Как чемодан. Что ж, без Люси я и правда как чемодан без ручки. Сложно... Мы с женой очень любили друг друга. А однажды она пошла в вашу парикмахерскую и не вернулась. Какой-то человек убил ее здесь, вот на этом месте. Просто так. Зашел с улицы и убил. Говорят, наркоман. Но разве от этого легче? — Взгляд старика потух.

В эту минуту вошла молодая женщина:

Папа, подстригся уже? Молодец! Тогда сядь на диван и подожди. Я купила твои таблетки, вот, держи. — Она подала ему коробочку с лекарством и поинтересовалась у Ларисы: — Вы сейчас свободны?

Да, присаживайтесь!

Ларису обрадовало ее появление. Оставаться наедине со стариком было для нее мукой. Теперь, узнав причину его странного поведения, она совсем растерялась и не знала, как себя вести. Было жаль Игнатьева, но себя — еще жальче. Зачем он только все рассказал?! Как теперь здесь работать?!

Игнатьев крутил в руках коробку с таблетками и снова стал таким, каким Лариса увидела его в первый раз. Потерянным. Он мешковато пристроился на диванчике и опустил голову, все глубже погружаясь в иную реальность. Лариса проворно сделала стрижку и уложила феном волосы его дочери. Они с ней были примерно одного возраста. «Надо же... Такая красивая — и разведенка. Что только этим мужикам надо?» — подумала Лариса и глубоко вздохнула.

Она подошла к окну и смотрела вслед Игнатьевым до тех пор, пока пара не свернула за угол дома. Снег растаял, бордовые листья кленов потемнели. Сияло солнце, весело чирикали воробьи. По всем приметам наступило Ларисино любимое бабье лето, но сейчас в солнечной осенней грусти ощущалась горечь — привкус чужой непоправимой беды.

100-летие «Сибирских огней»