Рассказ
Файл: Иконка пакета 03_klimenko_g.zip (42.95 КБ)
Владимир КЛИМЕНКО

ЖИВЕЦ
Рассказ
1

Окончательно машина заглохла прямо на повороте, в тот самый момент, когда фары высветили указатель: «д. Удовка».
— Приехали, — пророчески сказал Костя. — Сливай воду.
Дело, естественно, было не в воде. Весь вечер, до самой темноты, машина то и дело норовила остановиться прямо посреди дороги. И вот это ей удалось.
Сразу из машины Костя вылезать не стал. Повернулся к своему попутчику Алексею Мезенцеву и мстительно продолжил:
— Джип пожалел, «оппель» экономичнее, говоришь? Как по бабам да по баням ездить, — тут ты об экономии забываешь. А по горам, значит, и на этой рухляди скакать можно? Вот тебе твоя экономия!
Алексей, который до этого мирно дремал, зажав в руке, как любимую игрушку, мобильный телефон, отвечать на риторические вопросы не стал. Не в первый раз заданы. Он страдальчески пожал плечами, что, очевидно, должно было означать: «ну, виноват, мол, чего ж теперь», и потыкал пальцем в клавиатуру мобильника.
— Связи нет, — признался он через минуту.
— А ты думал «Спас» тебя отсюда на вертолете эвакуировать будет?
Они вышли из кабины, и Костя привычно пнул «оппель» по скату.
— Лучше бы колесо прокололи.
— Лучше бы вообще дома сидеть, пиво пить, — мечтательно протянул Алексей.
В этот момент со стороны деревни донесся жуткий то ли вой, то ли рев такой силы, что и Костя, и Алексей разом замерли, а потом, не сговариваясь, юркнули обратно в машину и с обеих сторон подняли стекла.
— Что это было? — спросил Костя.
— Н-не знаю… На собаку не похоже.
— Может быть, медведь? Хотя больше похоже на слона или тигра.
— В деревне?
— Местный зоопарк? — предположил Костя. — Цирк шапито?
Вой раздался повторно. Теперь в нем явственно различались страдание и боль. Он был полон такой первобытной тоски, что приятели еще глубже вжались в спинки кресел.
— Поехали отсюда, — попросил Мезенцев.
— Сам мечтаю.
Костя еще раз повернул ключ зажигания, но внутри мотора только что-то глухо щелкнуло.

2

Солнце стояло уже довольно высоко, когда Костя проснулся. Стекла машины запотели и еще не успели просохнуть. Костя потянулся, упершись коленями в панель управления, и уже хотел распахнуть дверцу, но тут же, прикусив губу, рухнул обратно в кресло. Рядом заворочался Алексей.
— Будем выходить или еще посидим? — к Косте вместе с солнечным светом вернулась привычная ирония.
— Тогда ты первый.
После почти бессонной ночи Алексей выглядел помятым.
Видели бы тебя сейчас твои бабенки, подумал Костя. Он вспомнил, как три дня назад, почти мгновенно, они решили поехать «проветриться» на Алтай, и досадливо махнул рукой.
Лето в этом году выдалось на редкость жарким и душным. Сидеть в крохотной конторе — фирма «Лель», оптовые поставки парфюмерии и моющих средств — и тупо глядеть в бельма мониторов Косте и Алексею изрядно надоело. Июльское солнце плавило асфальт и мозги, дела шли вяло, если не сказать сильнее, испорченный кондиционер гнал в комнату с улицы тошнотворно горячий воздух.
— Прокатимся… — сказал Алексей.
— На море? — уточнил Костя.
— Да нет. В горы. Мы же второй год собираемся.
— А что? — воодушевился Костя. — Запросто. Закроем контору на недельку.
— Да хоть на две, — в тот день Алексей был великодушен.
В отпуск Костя с момента учебы на физтехе (четыре года однако прошло) не ходил ни разу. А до этого были только каникулы. Все, что случилось после окончания института, — мытарства с поиском работы, длительное безденежье — отдыхом назвать тоже нельзя, поэтому предложение «прокатиться» он принял с восторгом.
На следующий день выехали пораньше, в семь утра. Не сговариваясь, больше никого в компанию приглашать не стали.
Вначале старенький «Оппель-Кадет» — не новый же джип по кочкам бить — вел себя вполне прилично. Мухой долетели до Барнаула, перекусили, и к началу вечера добрались до Бийска. Там состоялся первый военный совет: ехать к Телецкому озеру или в горы.
— К озеру на обратном пути, — настаивал Алексей.
Костя спорить не стал.
В горах «оппель» повел себя неправильно. Мотор стал задыхаться, что-то в нем хрипело и охало. На первый перевал вползли со скрипом. А потом и вовсе начались сущие мучения. После нескольких попыток проконсультироваться у дальнобойщиков (те, копаясь в моторе, только плечами пожимали), и холодной ночевки прямо в машине, решили катить обратно. И тут Алексей вспомнил про знакомого пасечника в забытой богом Кедровке.
— Поживем там пару дней, медовухи попьем, Семеныч приглашал.
Костя, как последний дурак, позволил уговорить себя и с более-менее оживленного тракта они свернули куда-то в глушь, постоянно сверяясь по карте.
Кедровка, в общем-то, находилась не очень далеко, поэтому решили ехать и ночью, но добрались только вот до этого указателя, около которого «оппель» заглох вмертвую.
— Попробуй еще, — попросил Костя. — Может, мобильник заработал.
Алексей попробовал.
— Нет, надо кому-то идти в деревню. Не слышно ни черта.
— А это?.. — напомнил Костя, имея в виду ночной рев.
— Может, почудилось?
— Ага, почудилось. И поэтому ты всю ночь просидел в машине?
— Но сейчас же день.
— Вот и вылезай тогда…
Алексей покряхтел и остался на месте.
Костя опять обреченно махнул рукой и отжал кнопку замка.
Утро было великолепным. После душной кабины особенно остро различались запахи. Снизу, из-под горы, пахло водой, очевидно, там речка. Бор под легким ветерком отряхивался от росы. Костя поддернул джинсы и унесся в кусты. Потом опять вышел на дорогу.
— Деревня, наверное, рядом, — весело крикнул он. Ночные страхи показались полной глупостью. — Ты сиди здесь, если хочешь, а я пройдусь.
Он отвернулся от машины и почти налетел на мальчишку, стоявшего прямо на дороге. Костя мог поклясться, что еще мгновение назад его там не было. А теперь вот выскочил, словно чертик из табакерки, и стоит, жмурясь на солнце. В одной рука мальчишка держал удочку, во второй — кукан с пятью хариусами.
— Сломались? — понимающе сказал юный незнакомец и сморщил веснушчатый нос. Белые, чуть ли не седые, волосы торчали у него во все стороны. — Тут многие ломаются…
— Заколдовано, что ли?.. — Костя убедился, что ничего ужасного не происходит, наоборот, повезло — встретили аборигена. — Ты из Удовки? Кто там ревел ночью, как раненый бегемот? А починиться у вас можно?
— Не-а, — мальчишка проигнорировал первые вопросы и приподнял кукан с рыбой. — Купите. Недорого.
— Да нам не до рыбы. Нам бы машину починить, — Алексей тоже вышел из машины, встал рядом.
— Тогда добирайтесь до Ветрово. Там мастерская есть.
— Где это? — обрадовался Костя. — Далеко? Пять километров, десять?
— Восемнадцать, — снисходительно пояснил мальчишка. — А может, все же купите?
— Да отстань ты со своей рыбой, — рассердился Алексей. — Восемнадцать километров… Часа четыре идти.
— Пять, — вновь уточнил мальчишка.
— А попутки здесь не ходят? — Костя нагнулся и потрогал скользких холодных хариусов.
— Ходят, но редко.
И тут, словно подтверждая только что произнесенные слова, за поворотом раздался далекий звук мотора. Костя замер, прислушался. Точно, ползет какой-то грузовик. Неспешно ползет, основательно.
— Ну, повезло вам, — почему-то с сожалением произнес рыбак и направился к своей деревне.
Минут через десять из-за поворота действительно показался заляпанный грязью «Урал». Алексей и Костя замахали руками, как потерпевшие кораблекрушение робинзоны.
От молодого водителя, бритую голову которого украшала не очень уместная в этих местах разноцветная среднеазиатская тюбетейка, ощутимо попахивало спиртным.
— Дернуть? — почему-то спросил он, хотя сухая дорога и отсутствие ям не давали к такому вопросу никакого повода.
— Ты уже свое дернул, — тихо, чтобы водитель не услышал, пробормотал Алексей. — Мотор накрылся, — сказал он уже громко.
Водитель шумно выдохнул перегар, копаться в двигателе ему явно не хотелось.
— Лучше бы дернуть, — признался он. — Времени мало. И вообще…
— Мы заплатим, — быстро сказал Костя, опасаясь, что они вновь останутся на дороге одни.
Ритуальный осмотр двигателя повторился.
— Ничего не понимаю, — водитель брезгливо прихлопнул крышку капота и сдвинул тюбетейку на затылок. — Вроде, все нормально. Вот что, — сказал он после некоторых раздумий, — могу подбросить до Ветрова. На пузырь дадите?
— А буксир? — все еще продолжал надеяться Костя. — Тут всего восемнадцать километров. Сотня твоя. Две, — надбавил он, увидев выражение лица водителя.
— Тут вам не шоссе. Часа три ползти будем. А мне до ночи надо успеть в Уйгурку. Так что, едем или нет?
— Хорошо, — Алексей оценил ситуацию первым. — Я поеду с ним, а ты оставайся. Там найду буксир. И позвонить, может быть, удастся. К вечеру вернусь.
Костя скорчил унылую гримасу. Торчать весь день около машины не хотелось.
— А ты ягоды поищи, — крикнул Алексей уже из кабины.
«Урал» дернулся, взревел и в синих клубах выхлопных газов скрылся за поворотом.

3

Примерно с полчаса Костя действительно терпеливо сидел в машине, потом перебрался на свежий воздух. Хотел вытащить сиденье и устроиться в тени поудобнее, потом его осенило, что никакой нужды торчать возле «оппеля», который не в силах сдвинуть с места никакая сила, нет.
Пройдусь, решил он. Спущусь к речке. Кстати, и снасти в багажнике есть. Или лучше все же в деревню? Да, в деревню лучше, можно купить молока и хлеба. Тот, что в машине, уже больше похож на сухари. Да и парой слов можно с мужиками перекинуться, все лучше, чем сидеть без дела.
Костя сунул в карман полиэтиленовый пакет, тщательно закрыл и подергал дверцы и неторопливо направился к повороту.
А кто же там ночью ревел, вспомнились ночные страхи. Но день стоял такой ясный и солнечный, что былые опасения показались глупостью.
Загребая длинными ногами по грунтовке — Костина косолапость всегда служила поводом для шуток у его друзей — он неторопливо добрел до указателя. Жестяная белая табличка светилась пробоинами от картечи, словно возле нее охотились на волков. Костя пожал плечами.
Деревня открылась сразу в низине, первый дом находился в каких-то двухстах метрах, но выглядела она совершенно заброшенной.
— Купишь тут молочка, пожалуй, — пробормотал Костя. — Поговоришь.
Почему-то захотелось обратно к машине, но свои сомнения Костя оценил как малодушие и упрямо потопал дальше.
Ему и раньше доводилось видеть заброшенные деревни. Сплавляясь как-то по Белой, целый день плыл мимо деревень и заимок, обозначенных на карте как вполне обжитые места. Нужно было подкупить кое-какие продукты, и вначале все дружно сгружались с плота и поднимались на обрывистый берег. Но дома стояли с заколоченными окнами, полуоторванными ставнями; вдоль покосившихся заборов, часто возвышаясь над ними, росла невиданных размеров крапива. Даже на кладбище Костя не испытывал такого чувства потерянности и обреченности, как в этих деревнях. Примерно то же ощущали и остальные. И вскоре они перестали причаливать к берегу, плыли и плыли вперед, лишь иногда провожая взглядом мертвые на обрывах избы.
А куда же тогда ушел мальчишка, подумал Костя, достигнув первого дома, который вблизи выглядел так, словно к нему никто не подходил лет десять. Рамы даже не заколочены, а просто выбиты, так что при желании можно заглянуть внутрь, но из этих темных провалов тянуло какой-то не то подвальной, не то могильной сыростью, и Костя, постарался миновать зловещее место, не останавливаясь.
Скоро он убедился, что деревня Удовка (бывшая деревня, подумал он) в два десятка дворов совершенно необитаема. Вполне еще добротные дома, крытые железом и шифером, наводили на мысль, что их жители покидали деревню в страшной спешке, словно их эвакуировали отсюда принудительно, не давая взять с собой даже самые необходимые вещи.
За одним из заборов Костя обнаружил запыленный и заросший бурьяном, но выглядевший вполне прилично, желтый «Москвич». При общем в России отношению к автомобилю, как к одному из высших проявлений семейного достатка, смотрелось это по крайней мере странно.
— Ничего не понимаю, — сам себе сказал Костя. — Бред какой-то.
Он находился как раз на середине недлинной и, похоже, единственной деревенской улицы, когда за спиной раздался гулкий стук, как будто в жестяную крышу запустили камнем. Костя дернулся от неожиданности и резко обернулся. Ударили действительно по крыше ближнего к нему дома, но не камнем, а кирпичом. Он увидел, как отвалившийся от трубы кирпич, громыхая, съезжает по скату.
— Нет уж, — громко и нарочито весело сказал Костя неизвестно кому. — Пойду-ка я отсюда. Мне машину караулить надо.
И тут же опять увидел мальчишку. Тот шел ему навстречу с той самой стороны, откуда Костя вошел в деревню. Где он прятался всё это время, пока Костя ходил и осматривал улицу, — непонятно. Но об этом Костя сейчас не думал, он обрадовался мальчишке, как родному.
— А вот и ты, — произнес Костя как можно приветливее. — Какая странная у вас деревня. Куда все подевались?
— Здесь теперь только в двух избах живут, — сказал мальчишка и махнул куканом все с теми же пятью хариусами в дальний конец улицы. — Там... Рыбку купите?
— Конечно, конечно, — почему-то заторопился Костя, шаря по карманам в поисках денег. — Сколько?
— Сколько не жалко, — с чувством собственного достоинства произнес юный вымогатель.
Костя хотел отдать десять рублей, но запутался в бумажках и сунул в протянутую ладонь десять долларов. Дернулся, чтобы поменять, но осекся под неожиданно взрослым и как бы даже угрожающим взглядом.
— Ну, давай рыбу, — упавшим голосом сказал он.
— А что вы с ней в машине будете делать? — неожиданно спросил мальчишка. — Протухнет. Пойдемте, я вас провожу к тете Насте, она их пожарит или уху сварит.
Идти к тете Насте не хотелось. Костя неуверенно поозирался по сторонам, вспомнилась ночь, вереница малообъяснимых и потому неприятных событий, хотел отказаться и… неожиданно для себя согласился.
— Вот и договорились, — его сопровождающий повеселел, заулыбался и, словно предлагая дружбу на вечные времена, представился: — Леха.
— Костя, — сказал застигнутый врасплох Костя. — Мне вообще-то некогда долго по гостям ходить, — добавил он на всякий случай. — Скоро товарищ должен вернуться.
— Скоро не получится, — Леха шел впереди, показывая дорогу. — Может вообще не вернуться.
— То есть как? — испугался Костя. На душе стало совсем муторно. — Почему? Откуда знаешь?
— Нам вот сюда, — словно не слыша вопроса, Леха толкнул калитку в воротах.
По двору бродили грязно-белые и тощие куры. Лишь петух блистал среди них желтыми и зелеными перьями. Увидев Костю, он угрожающе захрипел.
— Пошел отсюда! — Леха попытался пнуть петуха, но тот ловко отскочил в тень сарая. — Очень злой, — поделился Леха. — И злопамятный, — добавил он.
Костя проклял тот момент, когда согласился купить рыбу. Ну зачем она ему? Какая теперь, к черту, уха! Но отступать было уже поздно.
Поднявшись на крыльцо, Костя взглянул в сторону огорода. На то место, где он должен быть. Полуистлевшие жердины окружали буйные сорняки. Ни одной грядки, все заросло репьем и травой.
Как же они тут живут, мелькнула мысль.
Но навстречу гостям уже шла хозяйка.
На первый взгляд Костя так и не понял, сколько тете Насте лет. Впрочем, этот вопрос его и не интересовал совсем. Какая разница? Клетчатый платок, низко надвинутый на лоб, не позволял как следует разглядеть лица. Двигалась женщина довольно проворно, но наклонясь вперед всем корпусом, словно у нее болела поясница.
Костя был готов уже просто отдать рыбу и под любым предлогом покинуть избу. Но тетя Настя, так и не ответив на его робкое «здрасьте», вдруг вытянула вперед не по-женски крупную руку и ухватила его за локоть. Затем повлекла слабо сопротивляющегося Костю за собой и прямо-таки воткнула за стол, ловко пододвинув коленом табуретку.
— Сейчас харюзков пожарю, — сипло сказала она и, отвернувшись к плите, загремела сковородками.
Леха снова как будто растворился в воздухе.
Костя затравленно посмотрел по сторонам, увидел в углу затянутые паутиной пустые водочные бутылки. Пьяница, решил он про хозяйку, и неряха. Хотел все же встать из-за стола и, не прощаясь, выйти на улицу. Но тут тетя Настя вдруг отпрянула от плиты и, почти нависнув над Костей, прямо и жутко взглянула ему в глаза.
Казалось, весь мир вдруг уместился во внезапно расширившихся до пространства всей комнаты зрачках. У Кости закружилась голова, и он качнулся на табурете, падая навзничь. Но крепкая хозяйкина рука перехватила его обмякшее тело на лету и аккуратно уложила лицом на стол.

4

— И все-таки я настаиваю.
Мужской голос с легкой картавинкой звучал приглушенно. Костя так и не смог в первую минуту понять, снится ему этот голос или звучит наяву.
— Эссерши и Орестон. Мы могли бы выйти на них без труда. Теперь, когда у нас появился новый живец, мы могли бы попробовать.
— Забудь о своей кабаллистике, — послышался в ответ другой голос, похоже, старческий, чуть дребезжащий, но с очень уверенными интонациями. — Ты ведь уже убедился, что все намного проще. И хватит мне талдычить о Тетраграмматоне. Нету никакого Тетраграмматона. Нету. Ну, может, и есть, но зовут его по-другому. Начитался Папюса…
Вслед за этими словами за стеной что-то брякнуло, послышался скрип половиц. Тонкий лучик электрического света скользнул в комнату — Костя немедленно закрыл глаза, начавшие понемногу привыкать к темноте, и замер.
— Спит еще, — вновь послышалось из соседней комнаты. — Крепко его Настя…
Что же произошло? Костя соображал с трудом, в голове гудело, как с похмелья. Похоже, гипноз. Он вспомнил темные огромные глаза тети Насти, надвигающиеся на него, и поежился. Потом пошевелил руками, ощупал голову, грудь. Дернул ногой. Нет, все в порядке. Лежит под легким, пахнущим пылью одеялом, не связан.
И зачем все это, подумал Костя. На кой ляд тете Насте потребовалось меня гипнотизировать? Ограбить хотели?
Он легонько похлопал себя по карману джинсов. Бумажник на месте.
— А может, мы его того… Сейчас попробуем, пока спит? Он и не поймет ничего, — негромко прокартавил первый голос.
— На тебя жара, что ли, так плохо действует? — послышалось в ответ. — Спалим живца. Жди тогда еще неделю или больше. Нет, пусть проснется, мы его, так сказать, в курс дела введем. А то ведь может и не вернуться. И не выманим мы на него никого, и живца потеряем.
— Да, прошлый раз плохо получилось. Хотя Абсора мы все-таки сюда вытащили.
— Тьфу на тебя! Сколько раз говорил, чтобы перестал пользоваться этой тарабарщиной! Не Абсора — тьфу! — а Ревуна из Первого Круга. Только толку от него… Один рев.
Словно подтверждая эти слова, откуда-то с улицы послышался жуткий всхлип, как будто некое невидимое чудовище сглотнуло что-то мокрое и скользкое. А затем раздался такой вой, что у Кости заложило в ушах, как при взлете.
Он мотнул головой и вскочил с постели, готовый броситься вон из ужасного дома, не думая о том, что опасность-то как раз и подстерегает его снаружи. Но хозяева отреагировали на шум в комнате быстрее, чем он рассчитывал. Дверь немедленно отворилась, и на пороге возникли две мужские фигуры.
Одному из них, как Костя и предполагал, было где-то под семьдесят. На вид крестьянин крестьянином. Руки лопатой, сутулый, небритый, короткие седые волосы, стриженые, как у школьника. Глаза темные, утопленные в резкие морщины. Второй — помоложе, но тоже уже явно за сорок. Он держался чуть сзади, возвышаясь над стариком, как цапля над лягушкой. Черные гладкие волосы стянуты на затылке в смешную кисточку.
Ну и парочка. Костя облизнул губы, хотел спросить, что все это значит, но промолчал.
— С пробужденьицем, — улыбчиво сказал старик. — Чаю хочешь?
Сейчас Косте хотелось чего-нибудь покрепче чаю, но больше всего — очутиться подальше от страшной деревни и новых знакомых. Решение пришло сразу. Звездануть старику в солнечное сплетение (ничего, очухается, справный еще), а второму — по морде. И дай бог, деру.
— Не вздумай! — неожиданно предупредил старик, едва Костя напрягся, готовясь откинуть одеяло. — Убьем!
И столько в этом «убьем» прозвучало тихой и жуткой правды, что Костя понял — так оно и будет. Убьют.
— Вы кто? — ненаходчиво спросил он. — Что надо?
— Вот это другой разговор, — старик опять расцвел в улыбке, словно и не грозился секундой раньше. — Все сейчас объясним. Двигай к столу.
Чувствуя себя пленником, да так оно и было на самом деле, Костя, озираясь, вошел в соседнюю комнату. Он почему-то ожидал увидеть здесь и тетю Настю, но комната была пуста, правда, выглядела весьма необычно. Вдоль глухой, без окна, стены тянулся длинный лабораторный стол, уставленный колбами и прочей стеклянной посудой, множество банок с плотно завинченными или притертыми крышками стояло на полках. Из-за этого комната сильно смахивала на химический кабинет и выглядела бы вполне научным помещением, если бы не внушительный самогонный аппарат, занимавший центральную часть стола.
— А… это… — старик перехватил Костин взгляд и, подняв корявый палец к закопченному потолку, внушительно произнес: — Без дистиллята не обойтись.
— Черт! — не задумываясь, произнес Костя, пользуясь словом скорее как междометием.
— Тс-с! — тут же отреагировал длинный и сделал круглые глаза.
— Да, ты того, осторожней, — поддержал его старик. — Не поминай всуе.
— Вы что, психи? — Костя неожиданно для себя рассвирепел. — Может, у вас вообще молчать положено? Или лучше приложить вас по матушке? Черт! — выкрикнул он опять, с удовольствием наблюдая, как длинный испуганно съежился. — Черт! Черт побери!!!
Вдруг что-то неуловимо изменилось в комнате. Она как будто лишилась стен, разваливаясь, словно картонная коробка. Со всех сторон теперь Костю и хозяев дома окружала непроницаемая тьма. Сильный порыв ветра ударил прямо в лицо. Задребезжало лабораторное стекло, пластиковый абажур белой ночной бабочкой метнулся ввысь, и в тот же момент лопнула электрическая лампочка. А вслед за этим раздался глухой удар такой силы, что Костю оторвало от пола и, как тряпичную куклу, метнуло в угол.

5

И вновь он очнулся на кровати с продавленной панцирной сеткой. И вновь за стеной бубнили голоса.
— Чего это он вдруг так разорался? — возмущался длинный. В его дрожащем голосе слышались истерические нотки.
— А ты надеялся, он молчать будет? — через паузу послышался ответ. — Откуда ему знать про наши дела?
— Да ведь не только про наши…
— Ладно, пронесло. Теперь его по полной программе готовить надо. А то неровен час. Очухается, займемся инструктажем.
— И взрос Аблаим из пепла и тьмы, и стал подобен блеску молнии на острие меча…
— Опять завел свои песни. Смотри, доиграешься. Или мало досталось?
Вслед за этим раздалось слабое звяканье осколков и шуршание веника.
— Все колбы разнесло. И рамы опять вставлять.
Теперь Костя почувствовал, что из соседней комнаты ощутимо тянет запахом улицы, к которому стойко примешалась вонь аммиака. Без одеяла лежать стало холодно.
— Надо было все-таки его связать, — говорил длинный. — А рот лучше всего кляпом заткнуть, а то опять чего-нибудь ляпнет.
Дожидаться, когда ему придут затыкать рот, Костя не стал. Он тихо поднялся с постели и, не надеясь на зрение, стал руками ощупывать стены, рассчитывая отыскать окно, но вместо этого ударился коленом о табурет и тот с грохотом опрокинулся. Тут же на пороге возникли хозяева.
— Выходи, — коротко приказал старик.
На этот раз Костя не спорил. Он не понимал, что же произошло с ним перед тем, как раздался взрыв, привычная житейская логика не помогала. Лучше не дергаться, подумал он, лучше молчать. Пусть хозяева сами говорят.
Хозяева заговорили.
Первым начал старик.
— Ты бы, парень, поаккуратнее со словами. А то место у нас особенное. Осторожности требует.
— Да-да, — тоненько поддакнул длинный.
Костя слушал, что говорят ему, и не слушал. Все его внимание сосредоточилось на громадном выжженном пятне, отпечатавшемся на клеенке обеденного стола. Темно-коричневое пятно с подпалинами, какие получаются, если на стол поставить горячий чайник. Только вместо правильного круга на клеенке отчетливо проступала невероятных размеров пятерня с длинными когтями. Словно гигантская курица наступила.
— То-то же, — многозначительно сказал старик, перехватив Костин взгляд. — Хорошо, я успел начертить пентаграмму. А то бы хана.
— Не понимаю, — почти прошептал Костя.
— Сейчас поймешь, — пообещал длинный, но вместо того, чтобы пуститься в объяснения, надолго замолчал.
— Не так уж все и сложно, — продолжил старик. Он протер пальцами слезящиеся, словно от долгой бессонницы, глаза и уставился на Костю. — Короче, без нашего разрешения ничего не делать, никуда не ходить, лишнего не болтать.
Костя кивнул в ответ.
— Вот и славно, а то видишь, что получается, — старик обвел рукой комнату.
То, что творилось вокруг, трудно было назвать обычным беспорядком. На длинном лабораторном столе не уцелело ни одной пробирки. Так поразивший Костю вначале самогонный аппарат смяло в блин, а бывший змеевик вытянуло в ровную, как трость, трубочку. Стоявший в углу старый, черный от времени сундук разнесло в щепки, а хранящуюся в нем металлическую посуду искорежило настолько, что только при богатом воображении удавалось понять, что было кружкой, а что миской. Оконные рамы выбило на улицу, а в некогда глухой стенке печи зияла брешь, которая казалась входом в преисподнюю.
— Вот так, — подытожил увиденное старик. — Называть меня будешь дядей Ваней, а его, — он кивнул в сторону длинного, — Арсением Палычем. Он у нас интеллигент.
«У кого, у нас?» — хотел спросить Костя, но прикусил губу.
— Здесь, так сказать, база, — продолжил дядя Ваня. — Эксперименты ставим. Пробиваемся в незнаемое. Ты в нечистую силу веришь?
Костя подумал и отрицательно покачал головой.
— Правильно, — почему-то обрадовался дядя Ваня. — Это все предрассудки. И вовсе она не нечистая, а просто другая. Слаборазумная, но очень сильная.
Костя запутался окончательно. В голове мелькали неясные мысли о колдунах, ведьмах, вуду, потом почему-то вспомнилась тетя Настя и сказка про бабу-ягу.
— Не, — тут же ответил дядя Ваня, — Настя не яга, но тоже кое-что умеет. Тебя вот в лучшем виде обработала, а то лови по всей деревне.
— Да я ведь не заяц, — устало пробормотал Костя и опустился на уцелевший стул. — Зачем меня ловить?
— А как же, — подал голос Арсений Павлович. — Некоторых приходится.
— И что вы с ними потом делаете?
— Ровным счетом ничего, — дядя Ваня доверительно хлопнул Костю по плечу. — Погостят немного, и до свидания.
— Может, сразу «до свидания»?
— Денька через два, — пообещал дядя Ваня и поскреб в вырезе синей армейской майки заросшую седыми волосами грудь. — Есть хочешь?
До этих слов Костя даже не вспоминал о еде, но тут почувствовал такой дикий голод, что только коротко кивнул в ответ и сглотнул слюну.
Арсений Павлович ненадолго отлучился и вернулся, неся в одной руке сковородку с жареными хариусами, а во второй буханку хлеба. Костя, не дожидаясь повторного приглашения, плотно сел к столу и принялся за еду, одновременно прикидывая, не те ли это самые хариусы, которые он купил у предприимчивого Лехи.
— А мальчик у вас живет? — спросил он.
— Это ты про Леху? Живет. У тети Насти на воспитании.
Больше про юного рыбака — очень удачливый рыбак, вон какую рыбу выудил, самого Костю — ничего уточнять не стал. Больше слушал, что говорят.
Дядя Ваня, несмотря на возраст, выглядел пошустрее своего товарища. Не надо долго разбираться в ситуации, чтобы понять — он за главного. Глаза у него хоть и слезились, словно от переутомления, но смотрели зорко. Они примечали все. Взгляд Арсения Павловича наоборот был рассеян и подолгу не останавливался ни на одном предмете. Блуждающее мечтательное выражение, казалось, навсегда застыло на его тонких, поджатых губах. И еще Костя понял, что Арсений Павлович очень боится. Прямо до дрожи в коленях боится, но виду не подает. И постоянно что-то бормочет себе под нос, то ли сам с собой вслух разговаривает, то ли молится.
— Тебе, парень, крупно повезло, — продолжал между тем дядя Ваня. — Ты попал к специалистам по нечеловеческим контактам. Мы пытаемся установить связь с существами иного измерения. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Костя пожал плечами. После признаний дяди Вани о каких-то контактах с иными измерениями он вполне резонно решил, что попал к психам. Причем, психам опасным. А с такими лучше не спорить. К тому же, скоро должен вернуться Мезенцев, не бросит же он друга на произвол судьбы. Только надо его как-то предупредить. Но, с другой стороны, Алексей вернется не один, значит, со стариком и длинным они сумеют справиться.
— На друга рассчитываешь, — немедленно отозвался дядя Ваня, словно для него не существовало никаких тайн. — Зря. Он уже про тебя и думать забыл. Чешет к родным местам на попутках, только пыль стоит.
— То есть как?
— А-а, — отмахнулся от вопроса дядя Ваня. — Слушай сюда. Сейчас подкрепишься, будем ставить эксперимент. Ты теперь вроде космонавта. Но если в космосе пусто, вакуум один, то там, куда ты отправишься, жизнь бьет ключом, — старик хохотнул. — Ты там будешь себя вести как разведчик, словно ты на боевом задании. Но как только кого увидишь, так сразу назад. А уж мы тебя тут встретим.
— Не понял, — не удержался все же Костя. — Вы что, меня в тайгу забросите?
— Ни в коем случае, — совершенно серьезно ответил дядя Ваня. — Там, куда ты попадешь, бывали немногие. Видишь ли, на Земле, кроме привычного для людей мира, существует множество миров невидимых. Можно назвать их иными измерениями, можно параллельной действительностью, обителью призраков и духов, адом или раем. Все зависит от точки зрения. Я сам называю эти миры Кругами. Проще так. Арсений вот, например, свихнулся на магии… — увидев, что Арсений Павлович при этих словах дернулся, дядя Ваня примирительно добавил: — Магию не отрицаю. В некоторых заклинаниях рациональное зерно есть. Но это путь долгий и ненадежный. К тому же, путаница во времени произошла огромная, большая вероятность ошибиться, да и результат ненадежен. Я поступаю по-другому, — старик задумался, даже немного сник, но вскоре встрепенулся и продолжил: — Ты, случаем, не наркоман?
— Чего? — Костя ожидал какого угодно вопроса, только не этого.
— Верю, верю, — поспешил успокоить дядя Ваня. — Но в данном случае — жаль. Ты не ерепенься, просто тогда тебе понять было бы проще. У наркоманов что бывает, когда своей дури накурятся или наколются? Глюки у них бывают, видения всякие. Вначале приятные, а потом, случается, жуткие. Но ведь тянет их туда, в эту жуть, как будто там медом намазано. На самом деле при приеме наркотиков сознание расслабляется настолько, что происходит прорыв, человек просто проваливается, но, заметь, разумом проваливается, не телом, туда, куда нормальному сознанию доступа нет. И встречается с иными существами, которые там обитают. Некоторые из этого «кайфа» успевают выскочить, вернуться. Иным уже не может помочь никто.
— Вы хотите сказать, что погибают они не от передозировки, а потому что сталкиваются с неведомыми силами, которые их и убивают?
— До чего сообразительный малый! — восхитился дядя Ваня. — Просто повезло нам, А то иному втолковываешь, втолковываешь — бесполезно.
— И чего же вы от меня хотите?
— А вот сейчас моего отварчика выпьешь — и в путь. Но предупреждаю, как увидишь кого-нибудь страшного и убедишься, что и он тебя заметил, — немедленно обратно. Короче, уноси ноги.
Напутствиям дяди Вани Костя не поверил совершенно. Оставалась еще надежда, что помощь придет раньше, чем с ним в этой деревне случится беда, но с каждой минутой надежда становилась все слабее и слабее. Как ни верти, рассчитывать приходиться только на себя. Поэтому, когда дядя Ваня отвернулся к печке, около которой рядком стояли чудом уцелевшие во время разгрома банки и горшки, Костя махнул через обеденный стол, пнул по голени взвывшего от боли Арсения Павловича и выпрыгнул в окно.

6

Лес по сторонам дороги сливался в сплошную черную массу. Казалось, что там и прохода нет, настолько плотно прижались друг к другу стволы. Но в этой непроглядной по первым ощущениям темноте дорога под ногами отливала молочным цветом. Идти было нетрудно, хотя и страшно.
Вначале Костя ломанулся из избы огородами, увязая в бурьяне, спотыкаясь о кочки, проваливаясь в рытвины. Он до крови рассадил локоть, подвернул ступню, но все же выбрался на волю, вернее, в ближний лес, а потом вышел на дорогу. О том, чтобы вернуться обратно к машине, даже не думал. Черт с ним, с «оппелем». Своя шкура дороже. Он так и не понял, почему не вернулся Мезенцев. Запомнилась цифра — 18 километров, расстояние до ближайшей отсюда деревни.
К утру доберусь, подумал Костя. Лишь бы не погнались дядя Ваня с Арсением Павловичем. Да еще с ведьмой этой, тетей Настей. Они-то тут у себя дома, а я даже не знаю, правильно иду или нет.
Но сколько он ни прислушивался, замирая на несколько минут, ничто не нарушало тишины, кроме слабого шелеста веток да ночных шорохов.
Через полчаса Костя успокоился настолько, что стал над своими страхами посмеиваться.
— Надо же, — бормотал он вслух, уже не очень торопясь шагать по лесу, — какое приключение! Прямо хоть роман пиши из жизни психов-отшельников. Или вурдалаков. Или колдунов-оборотней. Будет что ребятам рассказать. И ведь напугали-то как, алхимики хреновы. Прямо до судорог напугали. Что там у них, интересно, в избе взорвалось? Бутыль с самогоном?
Еще Костя подумал, что чересчур много в последнее время развелось всяких экстрасенсов да заклинателей духов. В любой газете можно найти десятки объявлений о приворотах и отворотах, чудесных исцелениях и пророческих гаданиях. Немудрено, что у народа на почве этой чертовщины крыша поехала. Вот и результат — облюбовали доморощенные маги заброшенную деревню, обосновались там и пугают мирных путников своей бесовщиной. А может, и впрямь с ума сошли.
А ведь могли и того… — неожиданно пришло в голову. Зарезали бы, как куренка, в жертву своему Вельзевулу или отравили бы. Когда бы Мезенцев вернулся, глядишь, и поздно было. Мрак какой, прямо средневековье. В милицию надо заявить, вот что. Похоже, он не первый, кого в этой деревне отловили.
После совсем уже мрачных размышлений о пропавших без вести путниках Костя порадовался, что все так удачно завершилось. Не отягченный ранее особыми размышлениями о судьбах человечества, он вдруг остро почувствовал, как хрупок этот мир, населенный многочисленными придурками и маньяками.
Дорога полого уходила вверх, и примерно через час Костя оказался на вершине холма. Деревья здесь росли не так густо, над головой распахнулось дивное июльское небо с россыпью белых звезд. Поднимающийся все выше месяц бросил длинную тень из-за спины прямо под ноги.
— Это хорошо, — сказал Костя собственной тени (других собеседников не было). — Иди впереди, путь указывай.
Под уклон шагать стало веселее. Но чем ниже спускалась дорога, тем сильнее пахло сыростью. Впереди, скорее всего, протекал ручей или река. Потом навстречу потянуло ледяным ветерком, и уже изрядно озябший перед этим Костя начал постукивать зубами.
— Простудиться только не хватало, — нарочито беспечно сказал он. — Сейчас доберусь до места, чаю горячего попрошу или рюмку водки.
Костя подумал, что с шага стоит перейти на бег, все-таки будет теплее, как вдруг впереди различил какое-то темное пятно прямо посреди дороги. Сколько он ни приглядывался, не мог понять, что это такое.
Дерево повалили, что ли, или само упало? Нет, похоже, это пень. Странно, кому это понадобилось тащить пень сюда? И почему он шевелится?
Первым движением было нырнуть в чащу на обочине, но сделать это показалось Косте еще страшнее, чем оставаться на месте. Он пошарил под ногами, нашел довольно увесистый камень и, сжимая это ненадежное оружие в руке, медленно пошел вперед.
Когда он приблизился к «пню» шагов на десять, тот снова пошевелился, и теперь Костя отчетливо различил странную человеческую фигуру, действительно сидящую на обломке дерева.
Сначала Костя подумал, что это Арсений Павлович — такое же длинное и нескладное тело, казалось, состоящее из одних суставов. Но тут же понял, что ошибся. Существо — назвать его человеком у Кости не повернулся бы язык — было голым, круглые глаза светились, как у кошки, а длинные волосы на вытянутой редькой голове торчали во все стороны острыми иглами. В руках существо держало большую сырую рыбу, которую Костя вначале принял при неярком лунном освещении за кусок фольги.
— Так, так, так, — непонятно что имея в виду, сказало существо и развернулось к Косте всем телом. Потом поднесло рыбу ко рту и с хрустом вонзило в нее зубы. — Так, так… — повторило оно уже невнятно с плотно набитым ртом. — Рыбки хочешь?
Несмотря на ужас происходящего, Костя почему-то вспомнил, что вопрос про рыбку ему днем уже задавали. Но на юного Леху этот упырь не походил совершенно.
— Не хочешь, — по-своему истолковал Костино молчание голый субъект и обнажил в улыбке длинные кривые зубы, странно загибающиеся внутрь рта. — А коли не хочешь, так пошли обратно.
Костя обреченно кивнул.
— Видишь, как получается, — упырь наконец встал, держа надкусанную рыбу на отлете, словно собирался шваркнуть Костю по физиономии. — Убечь хотел. А у нас с этим делом строго. Хозяин сказал: встретить и вернуть. Пришлось вот тут тебя дожидаться. Сам пойдешь или помочь?
О холоде Костя забыл совершенно. Он и так от страха заледенел всем телом, сердце трепетало, словно он только что пробежал марафонскую дистанцию, в животе ныло. Он тихонько бросил под ноги камень, который только что воинственно сжимал в руке.
— Правильно, — одобрил этот жест любитель сырой рыбы. — А то случается нервы не выдерживают… Ну, тогда мы их… — глаза упыря вспыхнули бенгальским огнем, оскалились зубы. — Дорогу ты знаешь, вот и иди, не задерживайся.
Костя попятился, споткнулся и не сумел уловить момента, когда страж дороги пропал. Только что стоял перед ним — и вот снова пустая дорога.
Может, глюки у меня, подумал Костя, может, вообще все это мне только снится?
Но в ту же секунду упырь вновь возник перед ним, уже с другой стороны.
— Вместе пойдем или один?
— Один, — хрипло выдавил Костя, и упырь снова пропал, теперь уже окончательно.
Обратный путь показался настолько долгим, что Костя даже стал сомневаться, правильно ли он идет. Уже стало слабо светать, когда в сереющем небе обозначились крыши деревни. На крыльце дома, из которого Костя так удачно совсем недавно совершил побег, сидел дядя Ваня в накинутой на плечи телогрейке и курил.

7

— Есть демоны, годящиеся только для какого-нибудь одного конкретного дела, — говорил дядя Ваня понуро сидящему на табурете Косте. — Например, девчонку завлечь или в лотерею выиграть. Простые, так сказать, как палец. Таких из Кругов таскают каждый день десятками. Попользуются и бросят. Вот они и мыкаются по свету, сами себе не рады. Ну, и пакостить начинают, если им обратно в Круги вернуться не удается. Но это пакости мелкие, большого вреда от них нет. А бывает, такой демон привяжется к одному человеку. И тут у них или любовь до гроба, — дядя Ваня неприятно хихикнул, — или, наоборот, полное несогласие. Мается человек, мается, все у него не так да не эдак, а в чем дело — понять не может. Но это всё семечки. Мы с такой мелкотой и не связываемся даже. Не тот калибр.
— Ну конечно, вам бы самого главного, — язвительно заметил Костя. — Чтобы из ушей дым шел.
Сказав это, он передернул плечами, вспомнив сидящего в большой яме Ревуна. Именно его рев и стоны они слышали с Мезенцевым в ночь, когда около деревни заглохла машина. По словам дядя Вани, выманили они этого демона из Кругов совсем недавно и по ошибке. Ни для какого дела, кроме устрашения, он не годился, но и загнать его обратно не удавалось.
— Ты слушай, не отвлекайся, — дядя Ваня повысил голос.
Костя вздрогнул.
— Сам понимаешь, для такого серьезного дела, как отлов Пожирателя Дыр, нужна подготовка. Просто так его не возьмешь. И отсюда, из нашего мира, обращаться к нему бесполезно. Он сам из Кругов не выйдет. Другое дело, если отправиться в Круги кому-нибудь из нас. Тогда Пожиратель может на человека напасть. И…
— И свернуть ему шею.
— И свернуть ему шею, — невозмутимо продолжил дядя Ваня, — если тот не успеет спастись в нашем мире. Здесь у Пожирателя сила будет уже не та, да и мы его встретим соответственно.
Костя вспомнил разговор, который начали с ним прошлой ночью дядя Ваня и Арсений Павлович, и у него возникло нехорошее предчувствие.
— Зачем вам этот, — он запнулся, — Пожиратель? К чему вы клоните? Лучше я домой пойду. И вы не беспокойтесь, никому ничего не расскажу. Заблудился, мол, и все.
— Ты и так ничего не скажешь, — проникновенно произнес дядя Ваня. — Неужели еще не понял? А ведь с первого раза показался мне сообразительным. Что же насчет Пожирателя Дыр, то это, как теперь говорят, очень крутой демон. Он может все! Если только удастся получить над ним власть, то джинн из волшебной лампы покажется по сравнению с ним ребенком.
— Я же не знаю, как в эти Круги попасть. Не умею. Толку от меня…
— Толк будет, — пообещал дядя Ваня. — У меня уже и отварчик готов. Посидим вот еще на дорожку — и вперед.
Нет, хотел крикнуть Костя и не смог, горло перехватил спазм.
— Ты ему еще про Стражей расскажи, — напомнил Арсений Павлович, заглянув из соседней комнаты. — Чтобы не болтал там лишнего.
— Само собой, — ласково улыбнулся дядя Ваня. — Сейчас. Помнишь, — он вновь обратился к Косте, — что произошло, когда ты прошлой ночью кричать начал? Мы ведь здесь не первую неделю сидим, много чего наговорено. Демоны сейчас вокруг этой деревни так и вьются. И стоит неосторожно их позвать, как повалят сюда валом. Нужные и не очень. Разные слова здесь выкрикивать, что по омуту с бреднем ходить. Поналовишь кого попало, сам не обрадуешься. Мы-то давно это поняли, остерегаемся лишний раз не то что имя назвать, выразиться крепко. Сладить-то с ними можно, конечно, если умеючи, только зачем лишние хлопоты. Так вот, как окажешься у входа в Круги, тебя обязательно встретят. Но это будут не те, кто нужны. Шваль всякая вроде Ревуна, хотя для непривычного человека и ужасная. Ты их не бойся, хотя и не доверяй. Стражей нужно обмануть, постараться их миновать, тогда попадешь в следующий Круг. Вот там уже держи ухо востро. От первого же, кого увидишь, спасайся бегством, то есть жми обратно.
— Куда обратно? — тихо спросил Костя.
— Да разберешься там, не маленький. Жить захочешь — удерешь.
— А вдруг это окажется кто-нибудь совсем вам ненужный?
— Вполне возможно. Если такое случается, мы его отпускаем.
— В Круги? — Костя невольно начал пользоваться терминологией дяди Вани.
— В Круги не всегда получается. И не у всех. Выловишь там какого-нибудь «крокодила» и не знаешь, как от него избавиться. Ну, и тогда стараешься направить его на все четыре стороны, лишь бы подальше. Я ведь тебе об этом уже говорил.
— А он, значит, кому-нибудь жизнь испортит?
— Бывает, не просто испортит, а и вовсе лишит. Да и не одному. Специализация у них там разная. Одним, например, различные климатические катастрофы нравятся — землетрясения, тайфуны, цунами. За один раз несколько тысяч живых душ погубить могут. Другие войны обожают. А случается, просто обоснуются где-нибудь в болоте или в овраге. И там тогда уже лучше не ходить.
Косте стало тошно. Он вспомнил про лавину несчастных случаев и катастроф, обрушившихся в последние годы на мир. И хотя слова дяди Вани воспринимались как бред, доля истины в них была. Неужели правда?
— Ты давай, не отвлекайся, — напомнил дядя Ваня. — Тебе сосредоточиться надо. На первый раз ограничимся ближней разведкой, — вновь хихикнул он.

8

Отвар сильно горчил и явно обладал анестезирующими свойствами, язык у Кости скоро стал как ватный. Он в очередной раз, преодолевая отвращение, сделал большой глоток и уставился на тусклую лампочку под пластиковым абажуром. Но сколько ни прислушивался к своим внутренним ощущениям, не чувствовал ничего, кроме горечи и спазмов в желудке.
— Сейчас меня вырвет, — равнодушно предупредил он сидящих напротив дядя Ваню и Арсения Павловича.
— Как же так, как же?.. — забеспокоился Арсений Павлович и даже привстал со стула.
— А вот запей сладким кваском, — дядя Ваня набулькал из бидончика в стакан какой-то темной жидкости. — Оно и пройдет.
Оно и прошло. Вот только что Костя сидел в большой неуютной комнате и вдруг оказался на пыльной дороге, резко поднимающейся вверх и исчезающей за поворотом горы. Рассеянный, лишенный теней свет казался зыбким, как вода.
Костя глянул вниз — по правую сторону узкая дорога круто обрывалась к реке, о чем можно было догадаться по звуку. Справа — горы. Надо идти вверх, почему-то решил Костя и начал медленно подниматься, постоянно прислушиваясь.
Весь мир, казалось, состоял лишь из склона горы справа, крутого обрыва слева и еще светлой от пыли дороги под ногами.
Так Костя шел минут десять, недоумевая, почему его никто не встречает. Шел, шел и вдруг понял, что идет совсем не туда. Это неожиданное открытие поразило его настолько, что он остановился. А куда же еще идти, подумал он, ведь кроме этой дороги здесь ничего нет? Может, стоит вернуться?
Вперед, надо идти вперед, словно позвали его из темноты. Там будет хорошо.
Нет, не будет, Костя упрямо помотал головой. Он чувствовал какой-то подвох, но не мог понять, в чем дело.
Надо идти, вновь позвали его.
Костя сделал несколько неуверенных шагов и вновь остановился. Теперь он окончательно понял, что еще чуть-чуть и вернуться уже не удастся. Потом шагнул обратно.
И тотчас же все изменилось. Он вдруг увидел, как навстречу ему с горы метнулась женщина. Отчетливо из темноты проступало только лицо — красивое лицо с явно монгольскими чертами, окаймленное черными распущенными волосами; дальше все сливалось в какие-то неясные движения то ли тянущихся к нему рук, то ли разлетающейся одежды.
Похоже, у женщины еще оставалась надежда уговорить Костю идти вперед. Она ласково улыбалась.
— Нет! — крикнул Костя и отчаянно бросился вниз по дороге.
В последний момент он успел заметить, как гримаса ярости исказила красивые черты. Лицо заколебалось, рот криво поехал в разные стороны, глаза сверкнули. Женщина метнулась за ним.
Так быстро Костя не бежал даже тогда, когда удирал из проклятой избы. Очнулся он на той же дороге, где-то уже у самого основания склона. Он сидел, прислонившись спиной к камню, и судорожно глотал воздух.
— Свят, свят, — тихо сказал он, и тотчас же странный мир вокруг стал таять, потом завертелся, словно Костя сидел на карусели, и провалился в небытие.

9

— Итак, — подытожил затянувшееся молчание дядя Ваня и встал, — первое задание ты, считай, провалил.
— Что же, я должен был погибнуть? — в который раз сказал Костя.
— Ты должен был пройти дальше. Страж, которого ты встретил, не самый опасный. Да ладно, не отчаивайся, — дядя Ваня сменил тон. — На самом деле для первого раза неплохо. Посмотрел, вернулся…
— Правда? — не поверил Костя.
— Не будем больше об этом. Пока отдыхай, а мне с Арсением поговорить надо.
Дядя Ваня вышел в соседнюю комнату, оставив Костю наедине с тетей Настей, которая все время сидела на стуле в углу и молчала, положив руки на колени, как послушная школьница.
— Вы бы меня отпустили, — жалобно попросил Костя, едва за дядей Ваней закрылась дверь. — Неужели сами не обойдетесь?
— А шут их поймет, этих мужиков, — тетя Настя зыркнула из-под низко надвинутой на брови косынки. — Мне-то это все без надобности. Совсем сбрендили, тащут в деревню всякую пакость. Раньше здесь спокойно было.
— Да? — вяло поинтересовался Костя. — Раньше — это когда?
— Не так давно, — тетя Настя вздохнула. — Еще третьего года все дворы жилые были.
— А потом?
— А потом
эти приехали. И началось… — она помолчала, потом продолжила: — С крайней избы началось, Тихомировых. Эти-то, — она кивнула на дверь, — говорили сначала, что они ученые, приехали устанавливать контакт.
— С кем?
— Контакт, мол, и все. Кто же знал, что с нечистой силой.
— Ну и?..
— Ну и стали выходить из тайги разные невиданные звери. У Тихомировых всю скотину потаскали. Волки не волки, медведи не медведи. Сначала на них охотились, пока они сами на людей охотиться не начали.
— Что, прямо людей ели?
Тетя Настя неохотно кивнула.
— В милицию заявляли?
— Какая тебе здесь милиция? Да и не успели. Кто-то сбежал, конечно. Но
эти,— тетя Настя вновь сделала знак глазами, — сами почище зверей. Кого угодно поймают, кого угодно памяти лишат.
— А зачем же вы тогда… — Костя замялся, подыскивая слова, — меня…
— А, ты про это, — тетя Настя посмотрела на Костю в упор, и тот весь сжался. — Попробовала бы я
этим не помочь.
— Так вы и сами?..
— Ведьма я, ведьма, — тетя Настя криво усмехнулась. — Но всю жизнь среди людей, и ничего. А
эти
Тетя Настя договорить не успела, дверь отворилась, вошли дядя Ваня с Арсением Павловичем.
— Значит, так, — дядя Ваня держал в руке знакомую склянку. — Придется тебе сейчас еще одну ходку сделать. Ничего-ничего, — предупредил он отрицательный жест Кости, — второй раз будет получше. Можно было бы, конечно, и передохнуть, но уж очень время сейчас удачное.
— Луна в первой четверти под знаком Марса, — встрял Арсений Павлович.
— Вот-вот, — отмахнулся от него дядя Ваня. — Тяпни на дорожку.
Костя судорожно вздохнул, но покорно взял кружку…

10

Как же так они сумели подавить мою волю, думал Костя, глядя на низкие прозрачные облачка, медленно сдуваемые на равнину с верхушек гор. Ведь в последний раз я хотел отказаться. Не просто хотел — уверен был, что откажусь. А все равно сделал, как велено. Ведь, что ни говори, как ни оправдывайся, а я самый настоящий пособник. Пособник этих упырей, другого слова для них нет. Кого они только в наш мир с помощью таких же слабаков, как я, не натащили. Ведь еще немного, и продохнуть от нечистой силы будет невозможно. Что же со всеми нами тогда произойдет? Окончательно выродимся в уродов? Перережем друг другу глотки? Истребим в войнах?
Крыльцо под лучами солнца стало горячим, но в дом идти не хотелось. Кого он там не видел?
Этих?
Последнее путешествие в Круги вспоминалось как кошмар.
На этот раз он очутился на голой равнине, больше похожей на пустыню, чем на степь. Было светло, но не солнечно. А дороги не было вовсе. Костя повертелся по сторонам, выбрал ориентиром какой-то чахлый куст и направился к нему. Равнина только на первый взгляд казалась необитаемой. В первой же ложбинке, незаметной с того места, где Костя стоял вначале, он увидел двух оборванцев самого неприятного вида, сидящих на корточках перед куском кожи, расстеленной прямо на земле. Кожа служила вместо стола. Оборванцы по очереди трясли стакан и бросали перед собой кости.
Увидев незнакомцев, Костя резко остановился, хотел попятиться, но не успел.
— Иди сюда! — крикнул, обнажив гнилые зубы, один из игроков. — Попытай счастья.
— Не умею, — Костя еще надеялся улизнуть.
— Тут и уметь нечего. Взял — бросил. Повезет, дальше пойдешь.
Костя неохотно взял стакан. От игроков смердело, как от помойки. Увидев, что он сморщил нос, второй оборванец, жилистый, похожий на зэка, натужно рассмеялся.
— Кидай сильнее — повезет вернее.
Повезло относительно. Выпала одна двойка и две единицы.
— Ух! — издевательски сказал первый. — Мне, пожалуй, не отыграться.
С первого же броска у него выпали три шестерки.
— Что будем делать? — опять рассмеялся второй. — Оставим его здесь или того?..
— Того — лучше. У нас жратва кончилась.
— Нет, дай ему еще шанс.
У Кости все поплыло перед глазами.
— Я же сказал, что не умею. Покажите сначала, как надо.
— Это можно, — согласился первый. — Это не повредит.
Он вновь взял стакан и бросил. На сей раз среди шестерок выпала одна пятерка.
— А теперь я, — у второго комбинация получилась чуть хуже, две пятерки и шестерка, но он быстро мизинцем надавил на ближнюю к нему кость, и та перевернулась на шестерку. — Поровну.
— Да ну? — неприятно осклабился первый и нырнул рукой за пазуху.
В воздухе блеснул нож.
Оба вскочили с корточек.
Дожидаться исхода драки Костя не стал. Он медленно, боком, стараясь не терять дерущихся из виду, поднялся из ложбинки и бросился наутек. В отличие от прошлого раза, когда он возвращался по тропинке, сейчас обратное направление определить было трудно.
Метров сто он промчался в хорошем спринтерском темпе, потом перешел на трусцу. Сколько ни оглядывался, погоню обнаружить не удавалось.
— Это замечательно, — обрадовался Костя. — Только куда же идти?
Стоило ему задать этот вопрос, как на горизонте показалась точка. Кто-то летел Косте навстречу. Но из-за большого расстояния точка казалась совсем не страшной.
Костя махнул в ее сторону рукой, как будто отгонял муху.
Через минуту он понял, что успокоился рано.
Точка выросла, приобрела объем, и Костя увидел странное существо, больше напоминающее птеродактиля, чем ворону.
Костя заметался по равнине, как заяц. Размеры «птеродактиля» не поддавались никакому сравнению. Что-то вроде летающего экскаватора, не меньше.
Вот оно, промелькнуло в голове. Он вспомнил, как дядя Ваня предупреждал о том, что стоит миновать Стражей Первого Круга, и во Втором его встретят обитатели посерьезнее. И от них надо спасаться, как только он убедится, что его заметили. Теперь он приманка. За ним должны погнаться.
Костя рванулся влево, потом вправо. Споткнулся, но удержался на ногах. Оглянулся через плечо — «птеродактиль», неуклюже махая крыльями, делал разворот, словно собирался схватить свою жертву на бреющем полете.
Четыре лапы, а не две, успел отметить Костя. И еще крылья. Даже Гойя такого монстра вообразить не мог.
Куда бы Костя ни бежал, нигде не мог заметить ничего похожего на выход из Кругов. «Птеродактиль» пару раз подлетал совсем близко, и тогда Костю обдавало ветром из-под трепещущих, коротких для такого массивного тела, крыльев. Минут через пять Костя понял, что обречен. Он остановился и повернулся к чудовищу.
Он ожидал, что демон тут же набросится на него, но вместо этого «птеродактиль» перестал трепыхаться в воздухе и, как тяжелый вертолет, бухнулся на землю. Почва под ногами вздрогнула.
Костя медленно поднял глаза.
Теперь демон сидел на земле по-собачьи и смотрел прямо на него. Короткие хвост и крылья совсем скрылись за обширным брюхом серо-зеленого цвета. Морда почему-то, как будто ее мазали йодом, покрыта бурыми пятнами. Из полуоткрытой пасти, утыканной острыми клыками, капает слюна.
Не голодный, что ли, отрешенно подумал Костя. Или хочет поиграть? Лучше бы сожрал сразу.
Потом играть в гляделки надоело. У Кости появилась слабая надежда. Он медленно шагнул в сторону, потом еще раз. Через пять шагов чудовище пошевелилось, поерзало по земле и переместилось на такое же расстояние.
Загораживает дорогу, понял Костя. А что если просто пойти прочь?
Он отошел уже довольно далеко, когда «птеродактиль» очнулся. Вновь затрепетали короткие крылья. Чудовище неуклюже подпрыгнуло и повисло в воздухе.
А-а, была не была!
Костя подождал, когда демон приблизится настолько, что ему трудно будет мгновенно развернуться, и отчаянно бросился прямо на него, рассчитывая проскочить под брюхом. В ушах глухо ухнуло, словно он преодолевал звуковой барьер. Над ним, как шасси самолета, мелькнули короткие лапы с кривыми когтями, необъятное тело, грозящее рухнуть и раздавить в лепешку, но уже в следующий момент он понял, что маневр удался, и припустил по равнине, даже не оглядываясь — будь что будет.
Он понимал, что чудовище летит за ним, но другого выхода уже не было. Когда, когда же это кончится!
И вдруг сразу, будто под ним рванули ковровую дорожку, земля выскользнула из-под ног, и Костя оказался лежащим на спине в бурьяне. Вокруг была ночь, а рядом светилось окно знакомой избы.

11

Неужели это будет продолжаться вечно? Сколько прошло времени — неделя, две?
Костя не мог даже понять: живет он на самом деле или ему это только кажется? Почти каждый вечер кружка пойла, провал, Стражи, погоня. То бег по пустыне, то барахтанье в болоте. На спине и левом плече плохо заживающие следы от когтей. Тетя Настя мазала раны какой-то дрянью, но заживало плохо. Зато дядя Ваня с Арсением Павловичем не могли нарадоваться.
— Отлично, парень! Молодцом!
— Да, такого живца у нас еще не было.
А может, эти два деятеля с перегонным кубом на лабораторном столе превратили его в элементарного наркомана, и Косте только кажется, что он путешествует в других мирах? Но откуда же тогда эти болячки, появление которых иначе, чем скитанием в Кругах и стычками со Стражами, объяснить невозможно? Тогда все получается именно так, как говорит дядя Ваня.
В кого он превратился? Да в элементарную приманку, наживку. Живец — вот он кто. Воткнули крючок в задницу — и в омут. А там кто клюнет: то ли щука, то ли налим.
По словам дяди Вани, на него поймали больше, чем на всех предыдущих живцов вместе взятых. «Талант! — дядя Ваня не скрывал восхищения. —Мастер!».
Теперь Костя разбирался в обитателях Кругов не хуже, чем его хозяева. Первый Круг, показавшийся ему таким страшным вначале, — ерунда, семечки. Могут, конечно, убить и там, но, в общем-то, населяющие его демоны чем-то похожи на людей и у каждого есть своя страстишка, привязанность, которую всегда можно использовать, чтобы ускользнуть. Во Втором Круге — демоны покруче. Они уже способны подавлять волю, большие специалисты по природным катастрофам. Арсений Павлович, после того как Костя выманил из Второго Круга «птеродактиля», показывал ему заметку в газете о разрушительном и необычном для этого времени года тайфуне на Каймановых островах. Один из городков как языком слизнуло. Двести пятьдесят погибших и пропавших без вести. «Твоя работа», — хихикнул Арсений. Костя готов был убить его в тот момент. Но если бы он мог!
И так каждый раз.
— Почему вы их отпускаете? — спрашивал Костя. — Если они вам не нужны, то отправляйте обратно, в Круги.
— Возни много, — равнодушно отвечал дядя Ваня. — Ты слушай, не отвлекайся. Вымани кого-нибудь из Третьего Круга. Любого. Они все для нашего дела годятся. Но лучше всего было бы заполучить Пожирателя Дыр. Если встретишься с ним, узнаешь сразу. Просто черное пятно, как провал в Вечности. В наш мир он почти не заглядывает, тесно ему тут.
— А если выманю, отпустите? Меня отпустите?
— А зачем ты нам после этого нужен? Послужил — и в добрый путь. Только тогда ты и сам вряд ли уйти захочешь. Пожиратель Дыр дает власть, абсолютную. Жаль, до Третьего Круга никто пока не доходил.
В зеркало на себя Костя старался не смотреть. Лицо осунулось, глаза запали, рот превратился в узкую кривую щель. Кто бы из знакомых увидел — испугался. Да и где они теперь, знакомые? Прежняя жизнь пропала, ухнула в преисподнюю. Что там сейчас на воле происходит?
Он прикидывал так и эдак, и все равно получалось плохо. То, что он еще жив, если это, конечно, можно назвать жизнью, чистая случайность. Не один раз он был на волосок от смерти. Может быть, лучше бы погиб? Но тогда
эти останутся безнаказанными? Найдут нового живца и будут ловить на него? Ловить до тех пор, пока своего не добьются.
— А если мне попадется Пожиратель Дыр, я ведь могу от него и не уйти? — спросил как-то Костя. — Все старания впустую.
— Да, выманить его и остаться целым почти немыслимо, — дядя Ваня привычно поскреб в вырезе майки. — Ну, может быть, чисто теоретически, конечно, если превратиться в ничто. Замереть, забыться, выключить сознание. Стать никем. Тогда Пожиратель, наверное, не тронет. Как можно тронуть ничто?
— Никак, — согласился Костя.

12

После этого разговора для Кости наступила передышка. Два дня его не трогали, не приставали с пойлом. В голове немного прояснилось, и он попытался окончательно понять для себя ситуацию.
Главным вопросом было — действительно ли он каждый раз отправляется в эти пресловутые Круги или ему это только кажется под воздействием наркотического напитка? Весь опыт выпускника физтеха говорил: мир материален, а значит, никаких иррациональных путешествий быть не может. Но ведь он бывал там и чувствовал все очень отчетливо. И как же тогда быть с Ревуном, до сих пор сидящим в яме и время от времени напоминающим о себе жуткими криками? Он что, тоже плод галлюцинаций? Концы с концами не сходятся.
Выяснить что-либо у дяди Вани и Арсения Павловича тоже не удавалось. На исподволь заданные вопросы они отвечали уклончиво и неохотно, но Костя все же уяснил, что ему в дальнейшем отводится самая простая роль и его судьба никого не интересует. Удастся выманить подходящего демона — хорошо, нет — на роль живца найдутся другие.
И тогда он полез в книги. Толстыми фолиантами по оккультным наукам узкий и высокий шкаф был забит в два ряда. Костя, не имея никакого опыта в чтении подобной литературы, сначала брал с полки первый попавшийся том и листал его наобум, отмечая с тоской, что до истины все равно добраться будет невозможно. К его внезапному увлечению чтением хозяева отнеслись равнодушно, и это наводило на мысль, что тратит он время зря. Но на второй день Костя неожиданно для себя натолкнулся на упоминание о Пожирателе Дыр. Упоминание, правда, было туманным. Да, мол, существует и даже очень силен, но и своенравен, и свиреп. Все это Костя слышал и до этого. Он хотел уже сунуть книгу обратно, когда его внимание привлекла короткая сноска. И тогда у Кости появился план, вернее даже сказать, планчик, потому что уж слишком призрачными выглядели шансы его осуществить. Но это было лучше, чем ничего. Поэтому, когда на следующий вечер с выражением строгой медсестры, несущей больному лекарство, на пороге возник дядя Ваня, Костя даже нашел в себе силы улыбнуться.
Но на этот раз он оплошал уже в Первом Круге. Он настолько привык к наступающему сразу после принятия зелья сумеречному состоянию мира, настолько уверился в своих силах, что не сумел чисто миновать говорящую кошку. Та зацепила его когтем за штанину, разорвав джинсы от колена до кроссовок.
Впрочем, времени для огорчений, как обычно, не оставалось.
— Живец еще жив, — сказал сам себе Костя. — И может даже кусаться.
На этот раз он решил непременно достичь Третьего Круга.
— А не повезло уже в Первом, — напомнил он. — Сосредоточься.
Раньше дальше Второго Круга, несмотря на все заклинания дяди Вани, он пройти даже не пытался. Себе дороже. Хотя иногда шансы проскочить возникали. Он давно научился различать зыбкую оболочку проходов. По крайней мере обратный путь он теперь находил без труда, значит можно пройти и дальше. Вопрос один: зачем? Зачем теперь, он знал.
Монстры Второго Круга всегда пугали своими размерами и ужасающим видом. Этакие доисторические чудовища. Было в них что-то от древних ящеров, правда, с некоторыми отличиями. Как правило, в разговор с путником они не вступали, главным образом старались просто напугать, а если это не удавалось, переходили к действиям. Набегался от них Костя, наспасался. Но уцелел, выработал свою тактику.
На сей раз демон Второго Круга оказался не особо крупным и напоминал курицу. Но бегал он очень быстро, и его зубастый клюв, больше походивший на копье, был способен проткнуть Костю насквозь. Пришлось помаяться. Проще всего было немедленно вернуться, выманив его сначала в Первый Круг, а затем и дальше — демон упорно перекрывал проход вглубь, — но Костя постарался на славу. От отчаянья он обнаглел настолько, что запустил «курице» камнем по куцему крылу, отчего преследователь потерял равновесие и стал бегать как-то боком.
В Третий Круг Костя проскочил, слыша клацанье смертельного клюва у самого уха.
Он уже привык к переменам, сопровождавшим каждый переход. Всякий раз это было выпадением из отчасти устоявшейся действительности в новый мир, не похожий на предыдущий. Но Третий Круг ошеломил его настолько, что он застыл, раскинув в недоумении руки.
Яркое солнце пылало на аспидно-черном небе, слепя и сжигая все вокруг, но стоило опустить взгляд, как становилось ясно, что тьма от этого не рассеивается, а только становится гуще. Лишенный теней мир состоял как бы из какой-то субстанции лишенной воздуха. На самом деле дышалось вполне нормально, но Костя едва унял спазм, словно был подвержен клаустрофобии.
Он неуверенно сделал один шаг, потом еще один.
В отличие от Второго Круга, где Страж появлялся почти сразу, здесь пока не происходило ничего. Костя даже не мог понять, куда следует смотреть, не мог ощутить перспективы. Мир был похож на задник декорации — плоский и объемный одновременно.
Но и этот мир был населен. Под ногами лежал плотный, словно утрамбованный асфальтовым катком, слой пыли. След на нем отпечатывался рельефно и четко, но тут же терялся, стоило отойти чуть в сторону. Костя пригляделся и заметил, что пыль пересекают и другие следы: волнообразные линии наводили на мысль о змеях, а ровный пунктир крестообразных отпечатков походил на птичью дорожку. Кто их оставил — демоны или другие существа? Потом на пути стали попадаться равномерные пологие вмятины, словно здесь прошагал бегемот, у которого вместо лап резиновые камеры.
— Уйду я, пожалуй, отсюда, — тихонько сказал Костя и не услышал своего голоса.
Вот это было совсем странным.
Костя повторил фразу погромче. Потом еще громче. Наконец заорал во все горло.
Ничего не услышал он. Ни самого себя, ни слабенького эха, ни посторонних шорохов.
От былой уверенности не осталось и следа.
— Амба! — выдохнул Костя. — Надо сваливать.
И тут же ощутил рядом чье-то присутствие.
Он завертелся во все стороны, стараясь разглядеть Стража, но никого не увидел. Готовясь к своему походу в Третий Круг, Костя не раз думал, в каком обличье перед ним явятся его обитатели. Фантазия рисовала невиданных чудовищ, но обступившая со всех сторон пустота оказалась страшнее.
Костя вскрикнул и побежал.
Правильное направление определить было невозможно. Прежний опыт походов в Круги стал здесь бессилен.
Бежал Костя долго. Ничего не менялось вокруг, неизменным оставалось и чувство страха перед посторонним присутствием.
— Все! — выдохнул Костя. — Больше не могу.
Он остановился, напряженно таращась перед собой, и вдруг уловил на черном непроницаемом горизонте, казалось, еще более непроницаемое пятно. Что это?
И тут же вспомнил:
— Пожиратель Дыр!
Все-таки у него выработалась великолепная реакция за последние недели. Костя упал, как стоял, не сделав даже взмаха рукой, не подстраховав лицо. Упал в пыль и замер.
Нечто огромное и непонятное слабо шевелилось рядом. Оно наплывало на Костю, как облако, оно уходило в сторону и снова возвращалось.
Надо отключить сознание, вспомнил Костя. Ни о чем не думать. Ни о чем. Даже о собственной смерти.
Он старался не дышать, но бешеное сердцебиение все же заставляло иногда делать очередной вдох.
Прямо перед своим носом он увидел маленькую серую змейку. Плавно скользя, змейка словно плыла по песку.
Костя не успел понять, ядовитая эта змея или нет, настолько отрешенно стал восприниматься мир. Но вдруг холодное пламя упало около его лица. Просто вспышка. От змеи остался волнистый столбик пепла, такого же цвета, как и вся почва. Пожиратель Дыр нашел свою жертву.
А найдя, успокоился. Костя через минуту каким-то необъяснимым чутьем понял, что Пожиратель, испепелив змею, потерял цель или посчитал свою миссию выполненной.
Вот главное теперь — не суетиться. Настал момент осуществления плана.
Очень медленно Костя приподнялся на локте. Медленно повернул голову. Черная на черном дыра около него исчезла. Но успокаиваться рано. Он сантиметр за сантиметром стал прощупывать взглядом горизонт, пока не нашел прямо около земли чуть более светлое пятно. Возможно, это проход во Второй Круг, возможно, вход в Четвертый. Придется рисковать. Впрочем, иного все равно не дано.
Все! Дальше надо действовать.
Костя стремительно поднялся с земли. Если бы у него были крылья, он бы полетел, а так ноги двигались слишком медленно. Он чувствовал движение каждой мышцы. Вот пальцы правой ноги уперлись в пыль, толчок...
Но просвет приближался слишком медленно. Слишком.
В какой-то момент Костя подумал, что не успеет. Но он успел.
Послышался хлопок, словно он прорвал невидимую мембрану.
Есть!
Гонится за ним Пожиратель Дыр или нет — Костя не знал. Если не удастся выманить его во Второй Круг, он пропал, это точно. Ведь здесь его поджидает «курица», которая настроена очень решительно, а убегать от нее Костя теперь не может. Не может потому, что именно на этом построен его план.
«Курица» оказалась на месте. Казалось, она терпеливо стояла и ждала около прохода, уверенная, что жертва непременно вернется. Костя вывалился ей навстречу и тут же клацнул клюв, на сей раз срезав, как бритвой, мочку левого уха.
Костя кубарем покатился по земле, приготовился вскочить, но вспомнил, что двигаться нельзя. Нельзя, если Пожиратель Дыр следует за ним.
А если нет, мелькнуло в голове. Тогда «курица» проткнет его лежащего насквозь, пригвоздит к чахлой почве, так что и охнуть не успеет. Но и думать об этом нельзя, надо выключить сознание, раствориться в этом мире, стать ничем.
Ничем!
Как-то глухо и отрешенно Костя различил вдалеке слабый хлопок, а потом, похоже, потерял сознание, потому что вновь ощутил себя все так же лежащим на земле ничком, но все еще живым. Неужели удалось? Он выждал еще какое-то время. Сколько он лежал, боясь шевельнуть даже пальцем, даже чуть-чуть приоткрыть веки, — он не знал. Час, два, сутки?
Потом стал медленно подниматься. Тело слушалось плохо, каждая косточка и мышца ныли вместе и каждая по-особенному. Равнина была пуста. Но рядом с собой Костя обнаружил холмик пепла — все, что осталось от демона Второго Круга. Из центра холмика, как шпиль, торчал острый клюв, устремленный в затянутое облаками небо. Но где же тогда Пожиратель Дыр?
И тут Костя увидел его. Даже не увидел, а скорее, почувствовал приближение чего-то огромного, темного, не имеющего определенной формы, и потому особенно страшного. Теперь надо положиться только на удачу.
Уничтожив «курицу», Пожиратель метался по Второму Кругу в поисках новых жертв. Вскочив с земли, Костя увидел глубокую, оплавленную по краям траншею, ведущую куда-то вглубь степи. А где же проход в Первый Круг?
Костя перемахнул траншею и забегал из стороны в сторону. Будь у него время оглядеться, он бы нашел проход без труда, а так… Но повезло и на этот раз. Чувствуя всей спиной приближение неотвратимого конца, Костя выпрыгнул в Первый Круг в каком-то немыслимом вратарском броске.
Играть со здешним демоном в кошки-мышки он не стал. Теперь все понятно, главное — не задерживаться.
Вопль погибающей кошки настиг его уже далеко от прохода, где-то на самой границе с реальным миром.
— Ну что, химики-алхимики, наркоманы-шарлатаны! — заорал Костя, летя, как всегда, мордой в бурьян; так случалось всякий раз, когда он возвращался из своих потусторонних путешествий. — Принимайте гостя!
Он увидел вытаращенные в изумлении глаза дяди Вани, отвисшую челюсть Арсения Павловича, но любоваться своими недавними хозяевами времени у него не было. В затылок дышал Пожиратель Дыр.
Костя перепрыгнул, как в ночь первого побега, хилую изгородь и помчался в лес. Дальше, дальше!
Дорога поднималась в гору, уводя его от проклятой деревни. Костя бежал, задыхаясь, все медленнее и медленнее, силы постепенно оставляли его, и он даже подумал, что не успеет. Потом пришла мысль, что все-таки он был прав, когда думал, что все его приключения всего лишь наркотический бред, не больше, и тут за спиной рвануло. Рвануло так, как будто на деревню упал авиационный фугас.
Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть поднимающееся высоко над деревьями пламя и ощутить его жаркое дуновение на своем лице. И в этот же момент силы окончательно оставили Костю, и он привычно упал лицом в прохладный мох.
Через сутки его подобрали жители села Ветрово, выехавшие тушить таежный пожар.

100-летие «Сибирских огней»