Вы здесь
Увидеть свет Твой...
В стихах Алены Рычковой-Закаблуковской, родившейся в селе Баклаши, а сейчас живущей в Иркутске, — особый микроклимат. На страницах «Птицы сороказим» поэтическая вселенная не расширяется, как мы привыкли, растекаясь и распыляясь, а, подобно воронке, втягивает в себя мир, концентрирует его, уплотняет. Возникает ощущение, что Рычкова-Закаблуковская сознательно замыкается в дружественном пространстве, обживаясь там как в личном огороде-вертограде и временами даже намеренно ограничивая свой словарный запас — любое лишнее, чужеродное слово или образ, не принадлежащий этому миру, выдергиваются с корнем, выпалываются, как сорняк.
«Птица сороказим» — всего лишь вторая книга автора, но это уже солидный стостраничный сборник, состоящий из трех глав, с четкой структурой и внутренним сюжетом. Почти у каждого стихотворения есть название — стихи как будто раскладываются по полкам, по баночкам с наклейками...
* * *
В главе «Детские клады», открывающей книгу, поэт рассказывает историю своей жизни — с самого начала, со знакомства родителей и собственного рождения:
Гудел наш дом. Плескался самогон.
А как иначе — человек родился.
И здесь же, на первых страницах, начинают звучать фольклорные мотивы, очень органичные для автора; они искусно вплетены во вполне современные тексты, благодаря чему даже время в этих стихах течет не остро и прямолинейно, а мягко, циклично. Думается, что у лирики Рычковой-Закаблуковской два начала, две глубинные основы — фольклорная и религиозная.
В книге есть очень любопытное для внимательного читателя стихотворение «Скорлупка» — своеобразный оммаж «Некрасивой девочке» Заболоцкого. Рискованное предприятие — сделать объектом вдохновения прекрасные, но уже достаточно затертые строки про «огонь, мерцающий в сосуде». Тем не менее Алена берется за эту задачу. В двух стихотворениях схожи портретные черты героев (рубашонка, мелкие рыжие кудряшки) и сюжет (дитя-уродец бегает за чужим велосипедом). Но есть и разница: у Заболоцкого чужое счастье обладания игрушкой девочка переживает как свое, у Рычковой-Закаблуковской — мальчик силой своей внутренней молитвы оберегает героиню от падения. Смещается и угол зрения: в «Некрасивой девочке» автор не включен в сюжет, он наблюдает за персонажами со стороны, а в «Скорлупке» сама Алена — главное действующее лицо, на нее направлена любовь и забота некрасивого мальчика.
И рефлексия лирической героини заключается прежде всего в том, что она подхватывает это служение ребенка (укоряя себя за детскую неприязнь к нему, за то, что замечала лишь его внешнее убожество) и теперь уже сама бережет это воспоминание как драгоценность:
Носишь в себе нечто тонкое хрупкое,
Словно диковинную скорлупку
С пухом от перышка,
с краю прилипшим.
Носишь — не дышишь.
Такая авторская позиция — укрыть, защитить малых мира сего, спрятать внутри своего сердца и души — редкость для современного поэта, который обычно сам требует защиты и жалости. В этом смысле сама Алена Рычкова-Закаблуковская — сказочная птица сороказим, которая «носит чужих птенцов»:
и когда он выберется на берег
хватаясь зябкими руками
за прибрежные ветки
рассеки пополам свою грудную клетку
и помести его там в глубине дымящейся
маленького настоящего
И даже для Бога в душе у Алены находятся материнские чувства:
Когда бог маленький,
он носит валенки.
Копает палочкой в сырой проталинке,
А после топает (в руке коробочка)
К сухой завалинке
кормить воробушков.
Божью искру автор замечает в каждом творении («увидеть свет Твой»), даже если это ягодный куст, который ты обираешь — и который жалеешь, потому что видишь сквозь него раздетого каторжанина под прицелом. Достойны жалости даже сорняки, поэт срезает их с болью душевной:
Как будто я не травы эти режу,
А полосую собственную кожу.
Природа достойна сочувствия, потому что полна смысла, полна ответов на все вопросы. Через нее Бог охраняет нас, предупреждая, чтобы мы были готовы к растворению в ней. Нужно уметь прочесть, уметь почувствовать разлитую в природе любовь. И смерть — это совсем не страшно, говорит автор. Для религиозного сознания смерти нет, все живы:
Божий день сквозит
бутылочным дном.
Звон мушиный, легкий шорох крыла.
Кошка мордочкой суётся в окно.
Кошка та, что жизнь назад умерла.
Смерть — это лишь возвращение к Богу, живущим остается только светлая печаль, а не черная трагедия:
Вчерашний балагур, отцовский
друг Валера
Спеленут, как дитя, плывет,
чему-то рад.
И широко пред ним распахивает двери
Небесный вертоград.
Небесный вертоград.
Лирическая героиня книги транслирует читателю вековую мудрость, она — как мостик, соединяющий поколения. Об этом вторая глава книги, «Янтарины», в которой собраны стихи-воспоминания о родственниках ближайших и тех, чьи имена поблекли во тьме лет, попытки составить свою не столько личную, сколько духовную родословную, упоминая и о Речи Посполитой, и о каторжанах, о святом отце Василии и — внезапно! — о шаолиньском монастыре и о шамане Будахе. Главный мотив этой части «Птицы сороказим» — чувство личной ответственности за связь ушедших и живущих, осознание и приятие своего посреднического долга:
Несказанно по ним болею.
И за них продолжаю жить.
Третья глава, «Река», — самая личная часть книги. Здесь собрана любовная лирика. Она необычна прежде всего тем, что чувство внутренней гармонии, такое органичное для лирической героини, в этой главе иногда все-таки уступает место женской, земной боли. Но от своего предназначения не уйдешь, поэтому уже знакомые читателю бережное отношение, высокую заботу и материнскую жалость можно разглядеть и здесь:
ничего-то ты не знаешь
просветлен и обезличен
словно в скорлупе яичной здесь
в заснеженной глуши
я возьму тебя в ладони
и по имени окликну
прилеплю как мякиш хлебный
к полой дудочке души
Понятное многим женщинам неясное желание видеть в любимом мужчине сына тут проговаривается внятно, осознанно и без стыда. Конечно, исток этого чувства — народный, фольклорный:
Солоны их макушки, млечные ушки.
Пряны
Переносицы и тонкие шейки.
Это не их я пестую-поднимаю-
над-собой-лелею.
Это я тебя — маленького — колыбелю.
Алена Рычкова-Закаблуковская — автор цельный, внутренне спокойный, мудрый, со светом в душе. Этой внутренней цельностью и спокойствием напитываешься, читая книгу. Значит, мир может быть светлым и гармоничным — нужно просто взглянуть на него глазами поэта.
Спасибо за это, «Птица сороказим».