Вы здесь
Дым акаций
***
Внезапно музыка случится,
слетит, как провод оголенный.
— По ком чирикаешь, синица?
— По первой веточке зеленой.
По мне ли плачешь ты, московка,
в недосягаемой мне выси,
где бирюзовые осколки
над зеркалом реки повисли?
Дай эту музыку дослушать.
Там небо с серыми глазами
закат над горизонтом тушит,
где ветки руки нам лизали,
где перед нами расступались
цветы и головы склоняли...
Что плачешь ты, поешь печалясь?
Кого зовешь ты? Не меня ли?
***
Я как лодочка уплыву
посмотри на меня уходящего
за деревья за синеву
так легко по воде скользящего
посмотри и махни рукой
и послушай как откровенно
я с тобой говорю рекой
протекающей внутривенно
я всю нежность сполна верну
и качнувшись как будто влево
лес и реку переверну
и они обратятся в небо
***
Твои руки, словно белая сирень,
пахнут ладаном и медом на Страстной...
Вечер стих и, словно спички, отсырел,
потому что дождь вчера стоял стеной.
Скоро свет пасхальный вспыхнет в алтаре,
и черемухи оденутся в невест,
и польется над землей: «Христос воскрес!»
И земля вздохнет: «Воистину воскрес!»
***
Лес будет вырублен. А дальше
построят дачные дома.
Родные милые страдальцы —
ореховки сойдут с ума.
За птичьим поминальным ором,
за треском бревен, ветром за
вдруг запоет сиротским хором
вдали чернеющий пейзаж.
Так жизни линию стирают:
в ладонях проступает тьма
и входит долгая, сырая,
одноэтажная зима.
Ложится белое, пустое...
Идешь по улице без сил.
Мир так огромен, но что стоит
его, как свечку, погасить?
***
Н.
Открывается звездная дверь
всем, кто вписан в небесный канон,
и в акации прячутся две —
птица сивка и птица конек.
Дым акаций тягучий, как мед.
Отвернешься и сделаешь вдох.
И стоишь то ли жив, то ли мертв,
то ли ночь говорит, то ли Бог.
Шум деревьев на той стороне.
Душно, и подступает гроза.
Эта ночь открывается мне
и за реку отводит глаза.
Я, прикованный к звездам, стою,
и плывет под ногами земля.
Твоим голосом птицы поют,
словно райские кущи сулят.