За журнальными полями

Разве не тогда я приобрел все, чем живу теперь, и приобрел так скоро и так много, что уже во всю мою последующую жизнь не прибавилось ни одной сотой.

Л. Н. Толстой. Детство

Ново-Николаевску очень повезло с прародительницей дошкольного воспитания. В 1896 году в наш еще поселок приехала семья Востоковых. Жили на Асинкритовской улице (ныне Чаплыгина). Глава семьи Михаил Павлович, недавний выпускник медицинского факультета Томского университета, гинеколог, стал одним из первых квалифицированных врачей поселка. Принимал роды, спасал жизни мамочек, а вот свою первую жену не уберег. Вскоре после приезда в поселок она умерла. На руках осталась крошечная дочка Валя.

Востоков женится вторично, и очень удачно. Мария Васильевна тоже была акушеркой. Она стала родной матерью и Вале, и многим другим ребятишкам, потерявшим родителей.

А детский вопрос в быстро развивающемся городе стоял достаточно остро. Приезжих очень много, и часто бывало, что бедные матери подбрасывали свих детишек на чужой порог. «28 ноября к дому Тимофея Закряева по Стевенской ул. подкинут младенец мужского пола возрастом около 1 недели с запиской: „крещен, зовут Иван“». В тот же день «к д. № 11 подкинут мальчик с запиской: „Крещен зовут Иван, возраст 2 месяца“» [5, № 14, 2 декабря. С. 3].

И вот 13 января 1906 года на собрании прихожан церкви Александро-Невской церкви принимается решение о ходатайстве по устройству общества призрения «Ясли» — «для постоянного призрения бесприютных детей обоего пола и для дневного ухода за малолетними детьми матерей, выходящих из дому на поденную работу» [2]. Как отмечал известный...

Самойленко Сергей Витальевич родился в 1960 г. в Макеевке Донецкой области. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Театральный критик, поэт, переводчик. Работал редактором отделов культуры нескольких газет, главным редактором интернет-журнала «Сиб.фм», координатором Сибирского центра современного искусства. Публиковался в журналах «Литературная учеба», «Юность», «Волга», «Homo Legens», «Плавучий мост», «День и ночь», «Подъем», «Нижний Новгород», «После 12», «Образ», «Сибирские огни» и др. Автор четырех поэтических книг. Стихи переведены на английский и испанский языки. Шорт-лист Антибукера (1998). Член Союза писателей России. Живет в Новосибирске.

— Присущий молодости повод для стихов — влюбленность. А что сейчас?

— Чужие стихи всегда вдохновляют сильней любой влюбленности. От них часто включается зажигание… Созвездия Пастернака и Мандельштама, Багрицкого и Тарковского, Гандлевского и Терентьева — вот что влияет больше всего. И чем больше живешь, тем больше поэтов на твоем небосклоне можешь различить. Живешь, осознавая, что их звезды светят в темноте, свет дошел черт знает откуда.

Влюбленность заставляет писать в шестнадцать лет. Позже тобой движет другая энергия, другие силы. Создаешь собственный поэтический язык, во многом отталкиваясь от чужих стихов и опираясь на них. Потрясением когда-то стала одна строфа Ивана Жданова, которую процитировали в какой-то статье в «Литучебе»: «Мы входим в этот мир, не прогибая воду, горящие огни, как стебли, разводя. Там звезды, как ручьи, текут по небосводу и тянется сквозь лед голодный гул дождя». До этого — Арсений...

«Архангельский свет» — это сборник отдельных произведений новосибирского поэта Игоря Силантьева. В него входят «Отрывной календарь», «Пальто», «Дай крылья», «И все хорошо», «Архангельский свет». «Архангельский» потому, что речь идет о городе. Но это еще и свет с небес, ангельский свет. Все они написаны прозой, похожей на поэзию.

Главная тема, тема памяти, вполне традиционна. Но не традиционно раскрытие этой темы. Прежде всего, нет единого «я», которое принято называть «лирическим героем», что было отмечено и В. Тюпой: «Но и в прочих стихотворениях моего пишущего друга традиционный Я-герой не просматривается. Зато совсем другие, совсем чужие ему люди могут оказаться его лирическими героями» ¹. Игорь Силантьев — литературовед, и в его памяти большое количество текстов мировой и русской литературы и культуры. И вот героями поэта становятся святой Августин, король Виктор Эммануил Третий, граф Дракула, космонавты Гагарин и Валентина Терешкова и многие другие, живущие в отрывном календаре и жившие в мире. «Архангельский свет» пронизан чужими текстами. Это сознательный прием: здесь и народные сказки, и «Метаморфозы» Овидия, и «Кандид» Вольтера, и Гоголь, и Чехов, и В. Ерофеев.

Ящерка на брошке умершей матери оживает, человек становится Сбербанком; все в этом «лучшем из миров» живет и умирает, все становится другим. Степь и ребенок в ней заставляют нас вспомнить о «Степи» Чехова, смерть на колу о «Тарасе Бульбе» Гоголя. Но интертекстуальность здесь иная, чем у постмодернистов. У нашего поэта нет иронии, нет переоценки прежних текстов. Есть разве что самоирония. Его поэзия...